Жалость... я вижу её в глазах окружающих постоянно. Мне тошно от обилия желающих подставить плечо, хотя совсем недавно сама была такой же жилеткой для девушек, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах. Я ни на секунду не задумывалась о том, а нужно ли им мое сострадание, и то, что происходит сейчас — не более чем обратная реакция, благодарность за проявленное неравнодушие, женская солидарность. Так почему мне не становится легче?

— Я видела новости, Алисия… — мягко напоминает о своем присутствии Лейсан.

Ее жизнь тоже ни раз претерпела крушение, но она находит силы улыбаться, дышать, готова протянуть руку помощи другим, таким же раненным, обожженным.  Смогу ли я когда-нибудь снова стать собой?

— Если что, я всегда готова выслушать, — медленно выдыхаю, считая до десяти. Как объяснить, что я не хочу говорить? Не могу, не способна, потому что, если начну, то не остановлюсь, сорвусь в истерику, возненавижу себя за слабость.

— Может быть, чай с мятой? — Лейсан встает из-за рабочего стола и спешит к барной стойке, расположенной в пространстве её кабинета и по совместительству импровизированной кухни. На скорую руку делает мне ароматный и горячий напиток, и я официально сдаюсь, опускаясь на ближайший диван.

— Я чувствую себя такой разбитой, — тихо признаюсь. — Больше мне нечего добавить, Лейсан, — не знаю, почему, но с Лясей я могу поговорить и на личные темы. Хотя Амирана я стараюсь не обсуждать ни с мамой, ни с Ками, ни с отцом.

Они, к слову, никак не комментируют его поведение — сами находятся в шоке. Как могут, окружают меня вниманием и заботой, приезжают почти каждый день, бесконечно звонят. Первые недели мама жила со мной. Наверное, боялась, что я вытворю какую-нибудь дикую глупость. Я бы могла..., но не было сил, а потом... потом все потеряло смысл. Я отправила маму домой и запретила родным упоминать имя мужа в моем присутствии.  Возможно, закрыться в себе было не лучшей идеей.

Наверное, поэтому, хоть немного... совсем чуть-чуть решаюсь излить душу своей ассистентке.

— Мне так жаль, госпожа. Возможно, все не так, как вам кажется. Амиран любит вас. Но таковы законы нашей страны. Вторая, и даже третья жена — это абсолютная норма. Да, так бывает, и поначалу мужья уделяют больше внимания новоиспеченной невесте, но в последствии всегда одаривают своим присутствием и вниманием жен в равной доле. Так велел им Аллах. Все вернется на круги своя. И первая жена все равно является главной.

Но я росла в восточной семье, где мужчина любил, уважал, признавал, хотел и почитал только одну женщину. Вторая жена — это за гранью моей реальности, если мужчина дорожит и ценит первую. 

— Наверное, ты права, — не озвучиваю последнюю мысль я, оставляя эмоциональное возражение в глубинах души. — К сожалению, менять волю Бога не в моей компетенции.  Я могу помочь лишь в самореализации нуждающимся в этом девушкам. Жаль, что никто не может помочь мне и отменить многоженство, — горько усмехаюсь я.

— Вы, итак, делаете многое для нас всех, Алисия. Мне очень жаль, что такая чудесная и добросердечная девушка, вынуждена страдать. Все обязательно образуется, госпожа, — ассистентка старается деликатно подбодрить меня, соблюдая субординацию и деловой этикет. — Проявите мудрость и терпение. Вы — первая леди Анмара, и ваш муж не может об этом забыть. Поверьте, я прекрасно знаю, каково это чувствовать себя брошенной и преданной. Я стала третьей женой для своего мужа. Я два года оплакивала дочь, когда потеряла её. Страшное время. Недавно из жизни ушел и хабиби. И до сих пор…нет ни дня, чтобы я мысленно бы не разговаривала с ним. Даже после смерти, его мнение остается для меня нерушимым законом, — с благоговением вспоминает о покойном Лейсан.

— Я так тебе сочувствую, — теперь я понимаю, почему Лейсан так неравнодушна к моему состоянию. Ей хочется вытянуть меня из той ямы, на дне которой она когда-то сама безвольно барахталась и наверняка мечтала о помощи.

— Алисия, я уверена, что король скоро даст о себе знать. Возможно, у него временное помутнение, связанное со скоротечной смертью отца, внезапной коронацией. Что-то вроде кризиса среднего возраста. Слишком много всего свалилось на его плечи!

— Спасибо за поддержку, Лейсан, — искренне благодарю я, глядя на понимающе улыбающуюся ассистентку. Невольно улыбаюсь в ответ, пытаясь даже в самое темное время, отыскать для себя безмятежный островок тепла, признания и света.

И буду продолжать улыбаться, скрывая все то, что горит внутри.

Все мои чувства. Каждая моя мысль. Только для тебя. Так ты сказал, помнишь? 

Я задерживаюсь в кабинете еще на час — до тех пор, пока не начинаю засыпать прямо над раскрытым лэптопом. Это уже ни в какие ворота не лезет.

Пребывая в сонно-коматозном состоянии, закрываю его и возвращаюсь в спальню, попросив охрану держаться подальше от меня. Внезапный телефонный звонок выводит меня из осознанной полудремы, и заметив на дисплее имя близкой подруги, я поспешно принимаю вызов:

— Ди, привет, дорогая. Очень хотела бы поболтать с тобой, но уже лежу в кровати и…

— Ты такая лгунья, Алисия, — отзывается Дайан, и только спустя пару секунд, я понимаю, что её голос раздается не только из динамика моего телефона. — Почему тогда я слышу твои шаги в коридоре?

Боже, не может быть! Дайан здесь? Наконец, прилетела в Анмар?

— Дайан! — я молниеносно выбегаю в холл и гостиную.

Заметив замершую на пороге в холщовом пальто подругу, беззаботно рассказывающей о нелетной погоде в Нью-Йорке, кидаюсь к ней.

— Я так тебе рада! — заключаю её в свои крепкие объятия. Ди обнимает меня в ответ, пока мы обе пищим от радости. Она, как глоток свежего воздуха, так необходимого мне в моей душной клетке.

Дайан так изменилась, похорошела. В глазах — нескрываемая радость, лоск, уверенность в завтрашнем дне, в себе и своих силах. Ну и безусловно, — в женских чарах, которыми она одурманила своего будущего мужа. Надеюсь, Дайан прилетела в Анмар, чтобы сообщить мне куда более радостную новость, чем помолвка Амирана с другой женщиной.

— Привет, дорогая. Я так скучала по тебе, — проникновенно шепчет Дайан, периодически всхлипывая и сжимая меня кольцом тонких рук.

— И я, очень-очень…, — внезапно, голову озаряет совершенно нерадостная мысль. Дайан наверняка прилетела в Анмар на официальную помолвку брата. — Ди, ты здесь…из-за того, о чем я думаю?

Слегка отстраняясь от меня, Дайан опускает взор в пол и осторожно кивает. Ободряюще гладит меня по спине, но та уже обрастает ледяной броней и шипами.

—  Дайан, я не знаю, что делать, — честно признаюсь я. — Я не могу это принять. Не могу. Не хочу верить. Что он говорит тебе?

— Он никак не комментирует. Он не разговаривает со мной о тебе, Алисия. Вообще. Когда я пыталась…, — я поспешно киваю, без слов понимая, что она имеет в виду.

— Так, будто меня не существует? — каждое произнесенное слов отдаётся агонизирующей резью в сердце.