что он весь подобрался и словно отдалился от нее. Нахмурился. Появилось нечто напряженное в позе, когда взглядом сам двор и дом окинул.

То тепло, что ощущала все дорогу, исчезло, словно зимним ветром и снегом свечу загасило. Потянуло морозом… Но не из-за погоды, а от полковника.

И Дарья невольно оглянулась, пытаясь угадать, что стряслось? Стало как-то тревожно и тоскливо.

— От меня вам всем столько хлопот добавилось. Извините, — почему-то действительно растерялась, некую неясную вину ощутив.

— Глупости, Дарья. Не выдумывайте, — не глянув на нее, отрывисто качнул головой шеф. — Пойдемте. Достаточно промерзли уже, — добавил он и, кивнув остальным, как подтолкнул Дашу вперед, хоть не коснулся и пальцем.

И она пошла… странное испытав состояние, словно Олег Георгиевич на ходу, за мгновения просто, отстраняется! Как, бывает, покрывается при внезапном резком морзе, тонкой коркой льда каждая веточка на деревьях в их дворе. Вот и от Гутника сейчас таким ледяным холодом повеяло, будто сковало его тонким морозным панцирем.

— Я сама могу домой подняться, Олег Георгиевич. Нет никакой необходимости, чтобы вы все тащились. Можете ехать, — почему-то стало холодно внутри. И опять отголоски той обиды, что утром довелось испытать.

Евгений топтался сбоку с коробками конфет, не вмешиваясь в их разговор.

Что теперь не так? Почему внезапно отдалился?

— И как же вы это все одна донесете? — обернулся начальник и…

Вот забрала бы все букеты, и потащила уже, как есть! И плевать, пусть и поломает!.. Если бы в этот момент он вдруг не усмехнулся все-таки. И от этой улыбки у Даши внутри что-то дрогнуло, отозвавшись. У самой уголки рта вверх поползли.

— Я упрямая.

— Это я еще в первый день понял, Дарья. Проблема в том, что и я — тоже. И опыта в этом у меня явно больше. Чисто математически, — хмыкнул Гутник больше не останавливаясь, пошел к подъезду.

А ей вдруг стыдно стало: ему-то может быть тяжело столько двигаться или стоять, а она его еще и спорами глупыми задерживает. И, вообще, возможно, и то отчуждение, что уловила, болью вызвано. Олег Георгиевич же сдохнуть предпочтет, чем сознается, что муку испытывает. Тем более после ее пассажа о таблетках и уколах.

В общем, решила больше не тормозить никого, и чуть быстрее вперед бросилась, вытаскивая на ходу брелок от домофона.

**— Вы одна живете?

К счастью, в квартиру ввалились не все. Охрана осталась в коридоре, проверив все быстро… Даша вообще не поняла, что они искали тут у нее? Да и закрыто же было, но ладно, инструкция. Подождала.

А вот потом внутрь зашли с ней только полковник и Евгений. Да и то, заместитель Гутника поставил пакет с конфетами и вышел. А Олег Георгиевич, оставив цветы на комоде, куда Даша ему и указала, осмотрелся вокруг. И чувство такое, что вот сканер! Замечает мельчайшие детали, нюансы, какие-то мелочи…

— Одна, — она и не думала этого скрывать. Больше того, считала, что знает Гутник уже все.

— И как так вышло? — удивив ее, уточнил полковник.

Дарья даже обернулась, не поняв. Может, хочет ее версию услышать? Или информации, которую Евгений готовил, не доверяет?

— Мама умерла, когда мне пятнадцать было. Онко. Отец ушел… Он пить сильно начал посе похорон. Не выдержал, сломался, связался с какими-то людьми, потом просто пропал. Нам даже легче тогда стало, если честно, — это спокойно рассказала. Отболело давно. — У отца всегда характер был… сложный. А уж под алкоголем… — все равно передернуло. Кажется, не сумела скрыть. — По итогу, он в одно из сел перебрался в центральной части страны, так и живет там, насколько я знаю. Нет желания в гости ездить, да и адрес мне толком неизвестен, — пожала плечами.

— Нам? — тут же уточнил Гутник

Странно все-таки. Неужели он не читал?

— Старший брат есть… Был… Не знаю, — вот тут тяжелее говорить оказалось. Даша как потухла, отвернулась. Не хотелось подробностей. Могла бы, промолчала бы! — Ему тогда было девятнадцать, нас и не трогали потому, совершеннолетний же был. Да и работать устроился грузчиком, в техникум поступил на слесаря. Ну и тетя Нюра опекуном нам записалась. Анна Трофимовна, она в соседней квартире слева живет, — попыталась изложить как-то связно. Гутник кивнул, показав, что понял, о ком она. — Ну и отец официально же не пропадал из семьи… В общем, — ссутулилась, слова подбирая, чтоб рамках остаться, лишнего не сказать. — А потом так сложилось как-то, у Пети, брата моего, новые друзья появились… — она помолчала, взвешивая. — Девушка. Он стал с ними больше времени проводить, все чаще они куда-то уходили, выбирались на несколько дней за город, потом и по стране просто начали ездить. Он сказал, что устал быть ответственным, и тоже пожить хочет для себя только… И однажды не приехал. Вот и все. Мне уже семнадцать было, мы с тетей Нюрой постарались это скрыть. А потом она мне с университетом помогла, — Даша как-то нервно поправила волосы.

Сама это же отловила. Резко опустила руку.

Тяжелый разговор. Не так бы она хотела вечер своего Дня рождения закончить. Хотя… Олег Георгиевич рядом, а это уже плюс!

— Вы искали его? Писали заявление?

Даша вздрогнула.

Так погрузилась в свой рассказ и мысли, что не поняла — Гутник подошел впритык! Или настолько для нее это органичное и правильно, что не насторожило ничего? Странно… но и сладко при этом! И горечь от своего рассказа стирается, растворяется, как туман от тепла солнца.

А начальник уже так же близко, как днем в кабинете. И Даше вдруг сильно-сильно захотелось вновь на него опереться! Ощутить полноценно тот жар и силу, которая буквально окутывала ее несколько часов назад! То странное, знакомо-незнакомое чувство, словно она нашла то, что всю жизнь искала, звала в каждом сне, которые нередко утягивали ее в непонятное и смутное сумеречное…

Суженный?..

Ладони Гутника ей на плечи внезапно легли, как поддержку выказывая, словно и он некому порыву поддался, вопреки уму. Пальцы сжались, будто он опору ей давал. Но и ближе к себе прижимал одновременно…

А Дарья… решив, что если он себе позволяет такое, то и она может немного больше взять, правда же? Потому, не оборачиваясь, чтобы решимость не потерять и не смутиться, взяла и назад немного сдвинулась. Прижалась крепко-крепко. Даже зажмурилась — не хотела сейчас и глазами смотреть, только ощущениям,