Некоторые султаны на островах были марионетками европейцев, Филиппины принадлежали испанской короне, но законы белого человека редко распространялись на расстояние более пяти миль от порта. Европейцы были вытеснены из некоторых мест. В Японии, Корее и Китае исчезли церкви и христианские священники.[161] В Восточной Азии было меньше новообращенных христиан, чем в 1600 г. Число белых людей сократилось: постоянно жили во всем этом регионе не более 10 тысяч человек. Так как они не привозили с собой семьи, в Восточной Азии так и не появилась креольская группа населения.[162] За представителями Запада закрепилась репутация насильников и пиратов. Они добивались уступок, искусно используя в своих интересах противоречия между группами азиатского населения. Волны, расходившиеся от войн в Европе, доходили до Тихого океана — преимущественно в форме каперских рейдов.

Восток узнал на опыте образ жизни Запада и большей частью отверг его. Он предпочел сохранить свою религию, одежду и обычаи. Господствовал изоляционизм.

Спустя почти столетие торговли с Востоком британская Ост-Индская компания ежегодно ввозила товары на сумму миллион фунтов стерлингов, главным образом из Индии. Большая часть платежа производилась в слитках серебра или золота. Утечка драгоценных металлов и протесты английских промышленников против конкуренции со стороны восточных стран заставили парламент на время ограничить торговые операции «Джон компани».[163] Эти операции видоизменились после 1699 г., когда на торговое судно компании «Мэклсфилд» в Кантоне погрузили ящики с чаем, так как этот «ароматный лист» в следующем году впервые появился в продаже на лондонском фешенебельном курорте Воксхолл-Гарденз. К 1800 г. 10 тысяч тонн чая ежегодно отгружались в Китае для продажи в Европе. Пятьдесят судов, две трети из которых были английскими, освобождали устье Кантона в первые дни зимних муссонов. Первые партии чая продавались по цене с надбавкой. Последние партии прибывали, когда рынок был переполнен. Чтобы торговля была прибыльной, компания жертвовала помещением для грузов ради придания кораблям обтекаемой формы, повышения скорости. В процессе торговли с Кантоном появился клипер, быстроходное парусное судно, со стройным корпусом корабля, но с очень развитым парусным вооружением — прекраснейшее достижение века парусов.

Занимаясь столь выгодным предприятием, британская Ост-Индская компания столкнулась с острым соперничеством. Во время Наполеоновских войн европейские конкуренты были вытеснены из восточных морей, но их место заняли янки. В 1772 г. возмущение американских колоний Англии монопольными правами компании — острие британского ограниченного меркантилизма — вызвало знаменитое «Бостонское чаепитие» и способствовало началу революции.[164] Через год после признания независимости США американский корабль «Импресс оф Чайна» обогнул мыс Горн, направляясь в Кантон с грузом корня американского женьшеня для торговли наркотиками в Китае. В следующие четыре года были совершены девять плаваний на Дальний Восток из Нью-Йорка и по одному из Филадельфии, Сейлема и Балтимора.

Капитаны американских торговых судов вели собственные торговые операции, обычно побеждая в конкурентной борьбе монополистов Ост-Индской компании. Они узнали, как обменивать английские изделия в Мексике на бочонки с серебряными долларами, собирать мех тюленей и выдры с Орегонского побережья, сандаловое дерево с Фиджи и Гавайев, обменивая эти товары в Кантоне на ящики с чаем. Их обвиняли в контрабанде чайного листа по низким ценам в Верхнюю Канаду и даже в Англию. Хотя мелкие торговцы были выдавлены с рынков, несколько ранних американских состояний, принадлежавших, например, Астору, Перкинсу и Жирару, в основном образовались за счет китайской торговли.

Американцы стали контролировать большую часть экспорта перца из Суматры. Они довольно широко торговали с Сиамом, доставляли соленую свинину в датские гарнизоны в Индонезии, переправляли рис из Манилы в Кантон и с тихоокеанских атоллов забирали на борт bêche-de-mer — трепанг, или морской огурец, которым наслаждались китайские эпикурейцы.

Береговая линия провинции Гуандун отличается красотой — лабиринт проливов и небольших заливов, где скалистые горы круто спускаются к пространству приливной воды. Кантон окружен сложной речной системой, образуемой соединением Западной, Северной и Восточной рек. В условиях отсутствия зимы мириады людей проводят жизнь на воде, реки и проливы — это самые многолюдные места встреч контрабандистов и пиратов.

Макао образует кончик небольшого полуострова к востоку от бухты. Гонконг отделен от материка якорной стоянкой шириной полмили. Устье Западной реки называется Bogue, или «Боуг» («Пасть»), или Boca Tigris.[165] На расстоянии двадцати миль (32 км) от «Боуг» расположен остров Вампу, а на расстоянии тринадцати миль (21 км) севернее Вампу находится Кантон, после 1757 г. единственный морской порт Маньчжурской империи, открытый для торговли с другими странами.

Клиперы подбирали лоцманов в Макао, выплачивали портовые сборы в фортах «Боуг», затем стояли на якоре у Вампу в течение трехмесячного зимнего сезона. Моряки были ограничены в передвижениях своими кораблями или ближайшими берегами.

Около трехсот торговцев жили на огороженной территории тринадцати «факторий» — состоявших из складского помещения, бухгалтерии и жилых кварталов — вблизи стен Кантона.

Эти иностранные купцы жили почти в монастырской изоляции; их женщины, которым был закрыт доступ к местам ведения торговли, волей-неволей были вынуждены оставаться в особняках в Макао. Никто не говорил по-китайски, хотя ради ведения торговли они могли использовать пиджин, смесь кантонского диалекта китайского языка, английского и португальского языков.[166] Или же они могли прибегнуть к услугам двух миссионерских устных переводчиков — миссионера Моррисона, который выучил язык у прибывших в Малайю эмигрантов, или эксцентричного прусского миссионера Гуцлаффа.