столько лет. Ты сильная колдунья, я вижу это. Знаю к чему ты клонишь. Я не причастна к пропаже Джеймса Беллигарде, даю слово.

Женщина медленно подошла ближе и плавно опустилась в кресло рядом, перекинув свои вещи на спинку. Мерзкая улыбка пропала с ее лица, оно снова стало прекрасным.

— У нас с тобой есть кое-что общее.

Я не стала сдерживаться и улыбнулась ей. Искренне, по-доброму. Ее это порадовало — в уголках глаз заплясала улыбка:

— Что же это?

— Мы обе тоскуем по Большой земле. Этот мир не для нас, ты никогда не будешь здесь такой же счастливой как Летиция, сколько бы веков не прожила.

— Это ни для кого не секрет, — в ее холодном голосе проскальзывает нотка печали.

— Вся моя жизнь до этого места — подготовка к службе у Короля. В Аркероне я сильная способная ведьма, здесь же — просто фокусница, которая варит неплохие отвары и собирает необычный фиточай.

— Ужасное чувство, да? — презрительно усмехается она, — Иметь все и вдруг стать заурядной девчонкой, без имени, без прошлого, о которой сплетничают соседи, потому что ведёт себя как чудачка.

— Чувство, от которого хочется избавиться. И поскорее. — честно признаюсь я.

Летиция шумно выдыхает и начинает громко размешивать сахар в чашке чая. Она выпивает таких чашек не меньше дюжины в день и всегда кладёт две ложки сахара. Меня бы от такого приторного напитка точно бы стошнило.

— Неужели обширная библиотека моей дочери не дала никаких результатов? — Беатрис нарушает возникшую тишину, ее голос отскакивает от стен словно стекляшки.

— Ее библиотека — моя настоящая любовь здесь, но нет, там нет ничего, что могло бы мне помочь.

— Большая часть книг — мои. Я наполняла ее много лет, мои колдуньи всегда учились у Летиции, это ее дар — быть хорошим учителем.

— Моя магия не такая, Беатрис. Джеймс и другие много лет скрывали правду о заклинателях теней, нет ни одного упоминания в книгах, рукописях, нигде. Мой дар для меня — потёмки. Колдуны и инквизиторы сделали все, чтобы мы просто не существовали.

— Ты похожа на слепого котёнка, Дейдре. Если не можешь справиться со своими силами сама, то как я смогу помочь? — едко говорит она.

Эта женщина откровенно меня бесила. Она действительно думает, что я стану ее умолять?! Серьезно? Да я лучше здесь проторчала ещё пару лет, чем ее тошнотворное общество!

— Ты такая же как все, Беатрис.

— Это интересно какая?

— Эго раздуто до небес, а внутри пустышка.

Беатрис гневно вскочила на ноги, ее руки были сжаты в кулаки, ноздри раздувались от шумного раздражённого дыхания.

— Не смей так разговаривать со мной.

— А то что? Испепелишь меня? — захихикала я.

Я откровенно веселилась над ее несдержанными эмоциями. Беатрис думала, что я ей в рот буду смотреть, умолять о помощи, а тут такой когнитивный диссонанс вылез.

— Ты просишь меня о помощи, девочка, не забывайся.

— Закатай губу, колдунья.

Я вскочила на ноги и подошла вплотную к ней. Мы были с ней одного роста и сейчас наши глаза пускали друг в друга молнии.

— Ещё раз повторяю, я отсюда выберусь, рано или поздно. А ты — нет. Поэтому предлагаю тебе сделку.

Беатрис молчала. Ее злое лицо, наконец, стало успокаиваться, она снова держала себя в руках, а на губах появилась презрительная ухмылка.

— Допустим, — наконец сказала она, — Что тебе нужно?

— Подумай хорошо над моим предложением, условия обсудим позже.

— Чтобы подумать, Дейдре, мне нужно знать, что ты попросишь.

— А ты подумай, Беатрис, на что ты готова пойти, чтобы выбраться отсюда.

Я развернулась на пятках в сторону выхода в сад, воздух в помещении был накалён до предела, всем нужно было остыть, включая меня. Я бросила через плечо:

— Ты наверно соскучилась по дочери, пообщаетесь, наконец.

И вышла в холодный безжизненный сад, пушистые хлопья снега медленно падали на заснеженную брусчатку и не таяли, постепенно накрывая город холодным безжизненным слоем пушистого снега, которого и так было слишком много. Я подняла ворот тонкой куртки и тяжело вздохнула. Ноги несли меня прочь от дома Летиции, а мысли лихорадочно прокручивали возможные действия Беатрис. Она нужна мне, а я ей, но она не простая колдунья, чем она занималась с Джеймсом знает только она. Ее цели мне неизвестны. Поэтому с ней нужно быть очень и очень осторожной. Я была с ней груба, но только так можно играть в игры с сильными колдунами. Девочка сиротка без рода и прошлого осталась в Аркероне. Анжела была права, пора взять себя в руки и действовать. Во всем этом не буду ведомой, я буду диктовать условия. Я больше не потерплю тайн и мелких секретов. Если бы Галлиган был со мной честен, если бы не побоялся открыть правду, то я была бы готова к этому, а не застряла здесь на несколько месяцев, как узница без оков. Конечно, Летиция отчасти права, в механическом мире я в безопасности, Морригана не сможет сюда проникнуть. Но если она узнаёт, что я жива, если найдёт способ вытащить меня отсюда, как сделала это с моим отцом… Моя безопасность здесь лишь иллюзия, все рано или поздно заканчивается, а я не готова сидеть тут и бояться, что когда-нибудь ведьма явится по мою силу.

Аркерон мой дом. Сердце рвётся на части от неизвестности.

Ноги принесли меня в мастерскую, в которой работал Коул. Он разговаривал с клиентом, кутаясь в тёплый свитер. Они обсуждали что-то долго и дотошно, а я все продолжала стоять и смотреть на них. Я подглядывала за ним, как когда-то за Галлиганом.

Волосы покрылись снегом, он таял на лбу и покрывал мое лицо мелкими каплями. Я не хотела общаться с Коулом, хотела уйти, но ее могла, так и дождалась, пока он пойдёт провожать клиента до машины. Он выскочил без куртки, руки в карманах, на голове бардак.

Лучше бардак на голове, чем в голове.

Коул мазнул по мне косым взглядом, сначала не узнал, затем взглянул ещё раз и нахмурился, в три широких шага он оказался подле меня и внимательно осмотрел меня:

— Решила замерзнуть как Джек Николсон из этого дурацкого фильма? — весело шепнул он, продолжая наш прерванный разговор.

Я криво улыбнулась в ответ, лицо задубело от холода и не позволяло мне больше никакой мимики.

Коул аккуратно взял мои ледяные красные руки и поднёс к губам. Горячее дыхание обжигало, кожу закололо, поморщилась. А он продолжал греть мои руки, нежно касаясь их горячими губами. Как бы мне хотелось, чтобы его губы могли растопить лёд