внутри меня! Как бы мне хотелось прижаться к нему и почувствовать тоже, что я чувствовала с Галлиганом в ту ночь во время бала!

Я попыталась отодвинуться и высвободить руки, но он не дал, а, наоборот, прижал к себе. Его тёплые объятия тронули меня гораздо сильнее, чем обычно и я уткнулась лицом в его колючий свитер. От него пахло машинным маслом вперемежку с парфюмом. Его объятия сегодня как спасательный жилет — страх внутри стал меньше, мысли перестали скакать как кенгуру.

— Ты даже не представляешь, как меня радует то, что ты хотя бы пытаешься быть честной со мной, я же вижу как тебе трудно.

— Ты заслуживаешь правды, какой бы она не была, все мы заслуживаем, — говорю, глотая слёзы.

В этот самый момент я осознала — мое время истекло в механическом мире, Беатрис не упустит эту возможность, а я возьму от неё столько сколько смогу унести.

Глава 12. Загадочная и несчастная

Я сидела в кофейне за углом и пила уже третью чашку латте. Яркие желтоватые гирлянды обрамляли огромные окна в пол, которые покрыл замысловатый морозный рисунок. Эти неестественные узоры и завитки напоминали мне о доме, и я разглядывала их снова и снова.

Это был чудовищно напряженный день, я вымоталась морально, а бесконечные бесцельные прогулки за весь день заодно вымотали и физически. Я размышляла о Беатрис, она напомнила мне о том, что я слишком юна, мой опыт ограничивается стенами дворцовых пристроек и книжной библиотекой. Моя самоуверенность в своих силах была размазана самой судьбой, она преподала мне чертовски хороший урок. Магия — вязкая, текучая и непостоянная, бежит быстрее самой жизни и ты никогда не узнаешь во что еще она может переродиться. Я тому пример. Тайна, которой нет ни в одной книге, тайна, полностью которую мне никто не раскроет кроме моего отца. Почти шесть месяцев свободы, возможности что-то исправить и сделать. Но что я сделала? Если быть честной хотя бы с самой собой — НИЧЕГО. Я добилась ровном счетом ничего существенного, приспособилась жить без магии, платить картой, пользоваться душем и, более менее, сливаться с местным контингентом молодых девушек. Как быстро Беатрис спустила меня с небес на землю. Я нуждаюсь в ней. И она нуждается во мне. Как бы мы друг другу не нравились, нужно потерпеть друг друга хотя бы до возвращения домой.

А кем была моя мать? Я даже имя ее не спросила, настолько чувства затуманили мой мозг. Трудно любить кого-то и при этом не помнить.

В этом незнакомом маленьком кафе, где никто меня не знал, каждый был занят своим делом: пил кофе, работал, держал за руку свою возлюбленную или просто смотрел в окно, я могла сбросить все маски и дать волю своим чувствам. Я закрыла лицо руками и тихонько заскулила, затем разрыдалась, тихо, горько. Я скучала по друзьям, скучала по Малю, скучала по Анжеле, скучала по Госпоже Кернер! И, что самое ужасное и непонятное для меня, безумно желала снова увидеть Александра Галлигана. Ощутить на себе тяжелый, темный и ощутимо недобрый взгляд. Я знала, он жив. Артефакт так и не сбросил свой флер, гребень держал мои спутанные волосы в подобии пучка. Наложенный флер настолько мощный, что ни один колдун не узнает его истинное предназначение. Эта тайна осталась между мной и Галлиганом. Очень на это надеюсь.

Выплеснув свои накопившиеся негативные эмоции, мое подсознание наконец расслабилось, ушла тревога, ушла злость и обида, снова стало легче. Мозг прояснился.

Надо быть более мягкой с Беатрис и, одновременно, не дать ей помыкать мной. Мне нужно получить от нее информацию, ей нужно попасть в Большую землю. Но Беатрис сильная колдунья, это факт. В Большой земле война. Было бы очень глупо не перетянуть ее на свою сторону. Но как же не хочется лебезить ей! Это сделает меня слабой и выдаст всю мою неопытность. Вот за Галлиганом она бы пошла, он бы точно переманил ее на свою сторону. Этот инквизитор имеет власть, громкое имя и сторонников.

Все эти мысли раздразнили мое уязвленное провалом с возвращением в свой мир эго и настроение снова помрачнело.

В этот момент скрипнула входная дверь, по ногам потянуло ледяным сквозняком. Я подняла взгляд на посетителя. Беатрис шагнула внутрь и сытым кошачьим взглядом прошлась по посетителям. Увидев меня, девушка медленно двинулась ко мне. Огромные причудливые снежинки искрились серебристым светом на ее пальто и рыжих огненных волосах. Но еще одно мгновение и снег превратился в мелкие холодные капли. Одним легким движением Беатрис стряхнула с себя морось и уселась напротив меня, не снимая пальто. Она не взяла с собой шарф, и я с интересом разглядывала ее волосы: прямые, рыжие, даже красные, блестящие, густые. Она была завораживающе красивой, а ее движения — уверенными и грациозными. На нее поглядывали посетители с других столиков, даже мне перепало внимание, хотя до этого момента я ревела минут пятнадцать и оставалась незамеченной.

— Ты так похожа на Джеймса, что даже не раздражаешь меня так сильно как могла бы, — фыркнула недовольно девушка.

Мои брови поползли вверх от того, как фамильярно она со мной общалась, хотя утром мы даже не были знакомы.

Тут к нам подошел молоденький официант, совсем мальчик. Он улыбался, разглядывая интересную гостью, крутя в руках блокнот и ручку.

— Ca va! …

— Стакан молока и все, — коротко бросила Беатрис, даже не поднимая на него глаз.

Доброжелательная улыбка парня быстро материализовалась в дежурную, он перевел взгляд на меня, а я лишь покачала головой.

— Скажи, твоя надменность приобретенная или врожденная? — не выдержав, спросила я.

О, Боги! Дейдре! Заткнись! Ты с ней подружиться должна.

Беатрис заулыбалась, стягивая с рук перчатки. Мои не слова не задели ее, а, будто, наоборот, расшевелили.

— Ты поразительна бестактна для твоего положения и твоего возраста, — сказала она, забирая свой стакан молока прямо из рук официанта, даже не глядя на него, — Но мне это даже нравится, в тебе есть стержень, не то, что в твоей подруге, она при мне и слова не проронила.

Мы говорили на Аркеронском, достаточно тихо, чтобы не привлекать внимание, достаточно громко, если прислушаться и попытаться разобрать слова.

— Я устала держать язык за зубами, — пожала плечами я, добивая свой латте.

— Летиция рассказала мне твою историю, это меня взбудоражило, признаюсь.

— Почему же? Я думала тебя взбудоражила возможность вернуться домой.

Будь вежливей, Дейдре, хотя бы попытайся.

Я стиснула зубы.

— Морригана объявилась, — коротко ответила Беатрис.