– Знаете, совсем недавно по радио слышала песню и там были строчки:

«Ты счастье другое пытался найти,

Счастливой дороги, ушел – так иди!

Ну что ты, жалеть меня, милый, не надо -

Мое счастье рядом, пьет чай с шоколадом.

В подушку уткнувшись, сопя засыпает,

Мое счастье мамой меня называет».

Произнеся строчки нараспев, я продолжила:

– Они меня задели за живое. Долго прокручивала строки в голове, и пришла к мысли, что уходя, мужчина думает, что женщина с ребенком остается одна, но ведь это не так. Как минимум, у нее есть свой ребенок. И кто его отец – дело десятое. Женщина вынашивает, кормит, она любит ребенка еще до рождения. Так если донор не оценил свалившееся на него счастье, нужен ли он ей? Он же потом все равно уйдет, только будет больнее, если не вам, то ребенку, которому не объяснишь, что папа больше не придет.

Это было сказано мной от чистого сердца. Но относилось не к мужчине, а к моей матери. Она так легко отдала меня, вычеркнув из своей жизни, словно была простым донором яйцеклетки. Суррогатная мать, вот кем она для меня теперь была. Просто человек, получивший за мое рождение бабушкину квартиру и какие-то деньги. Я не хотела ее видеть и не стремилась узнать о ней хоть что-то. Появись она на пороге, я пройду мимо и не стану рвать свое сердце. Отдать меня ее заставили не жизненные обстоятельства, а ненависть к собственным дочери и матери.

– Вы дарите мне надежду. Спасибо, – она переминалась с ноги на ногу, ей все сильней хотелось отойти в кустики. Вот только дочку оставить с незнакомкой она не могла.

– Простите, вы что, хотите в туалет? – я кивнула на ее сжимающиеся кулаки. – Я могу чем-то помочь?

– Да, можете! – радость, окатившая меня, едва не заставила блаженно зажмуриться. Как мало нам, однако, надо. – Если поможете затащить коляску, то я напою вас вкусным и сладким чаем.

– Давайте!

В четыре руки мы внесли малышку вместе с транспортом на третий этаж. Закрыв дверь на ключ, она скинула куртку, и сжав ключи в кулаке, замерла, смотря на меня с испугом.

– Вы боитесь… Вот, возьмите, – я протянула ей свой паспорт, ключи от байка и телефон, – так я точно никуда не сбегу.

– Спасибо. Кухня там, можешь поставить чайник. Кофе, чай, сахар сама найдешь. Даю разрешение искать самой.

Схватив все мои ценности, она скрылась за дверью в уборную, а я покачала головой и скинула обувь. Неприлично топтать грязными ботинками в чужой квартире.

Спустя пятнадцать минут, малышка была высвобождена из теплого мехового мешка для прогулок и продолжила спать в коляске. А мы, устроившись за небольшим столом, разговаривали за чаем с печеньем. Все располагало к откровенности, но то что я услышала, было неожиданным для меня:

– Знаешь, а ведь перед рождением Тины, мне был вещий сон. – Александра смотрела в свою кружку, боясь увидеть осуждение в моих глазах. – Мне бабушка приснилась. Моя покойная бабушка по отцу сказала беречь внучку. Что она настоящая берегиня.

– Берегиня? – удивление мне не пришлось разыгрывать. Никто из людей уже и не использовал такие понятия, а уж бабушка-покойница – это сильно.

– Да. Это хранительницы очага и уюта. Что она будет красавицей с дивным голосом и сможет предсказывать будущее. Я сама не верила в этот сон. Забыла его и все, стала жить дальше. Вот только о своей беременности я узнала через неделю, а пол ребенка мне сказали аж на двадцать второй неделе беременности! Когда я видела сон, то еще не знала, что беременна. В моей жизни начались одни несчастья, а у меня даже не возникло желания прервать беременность. Ты только представь: я осталась без денег, без квартиры, беременная и одна. У меня не было ни депрессии, ни одной слезинки, ничего, что обычно бывает у других девчонок! А я таких историй наслушалась в роддоме, пока ждала выписки, волосы шевелились от страха. Я даже ни разу не лежала на сохранении, все анализы, как у космонавтов! Да и Тиночка растет здоровенькой, все удивляются, даже врачи.

– Я верю в то, что нас защищают наши предки, – промямлила я.

Я поняла, что нашла настоящего сноходца. Чистого, и оттого мне не знакомого по своей сущности. Настоящих, чистых сноходцев не появлялось уже без малого двести лет. Но только они могли достучаться до потустороннего мира. Сноходцы могли говорить с призраками, обитающими в потустороннем мире, выясняя причины их смерти, обстоятельства гибели и прочую нужную информацию. Будь она более обученной, то смогла бы помочь нам поговорить с призраками убитых, но увы, до полного контроля над даром ей еще очень далеко.

– Вот и я поверила. А как тут не поверишь?! Только бабушка называла меня Лекси, и только она знала, где в лесу под Брянском ее отец зарыл пять серебряных рублей времен Николая Второго. Подробности она не рассказывала, но я сама удивилась, когда в указанном месте нашла целое состояние! На деньги с продажи одной из монет я и живу, выполняя маленькие заказы по вебдизайну. Сама я бы прожила и на зарплату простой продавщицы, и как фрилансер без постоянных клиентов, но для содержания ребенка мне бы не хватило. Да и как работать с малышкой? Я пока не готова отдавать ее в ясли, как принято в США. Я никому не доверяю мое маленькое счастье, – она оглянулась на коляску и непроизвольно улыбнулась.

– Родные любят нас и заботятся даже после смерти. Может, у тебя дар? Видеть вещие сны? Ты больше не видела странных снов? Не таких серьезных, но помогающих тебе или другим? – видеть пробившуюся к тебе родню, конечно, замечательно, но ведь это не предел для ее сущности.

– Бывали, – пожала она плечами, – по работе иногда приходили идеи, подворачивались всякие случаи, когда я могла выгодно купить или найти что-то. Я видела себя со стороны, ходила в те места, где находила вещи, также нашла и эту квартиру, а еще номер надежного и непьющего таксиста. Встретилась с нумизматом, который купил монету по честной цене. Много всего, так и не вспомнишь.

– Мне бы такие способности…

Время поджимало, ведь работу за меня никто не сделает. Тиной и Александрой теперь займутся следователи, втираясь в доверие и увозя из города с маньяком. Может и не окажется она на улице глубокой ночью, но увозить их нужно срочно.

– А сегодня мне сказали, что я встречу ту, кто направит меня на верную дорогу, – она внимательно посмотрела на