Впрочем, в Легионе ходила присказка, что пока десантник жив, он не побежден. Мастер-сержант не собирался складывать лапки и покорно тонуть в кувшине с молоком. Прежде, чем его поджарят или скормят фелиноидам, он причинит противнику как можно больше ущерба. И пусть его вклад в грядущую имперскую победу на фоне сегодняшнего разгрома будет мизерным, пусть о его подвиге никто никогда не узнает, но он все же лишит пиратов этой дурацкой ходилки, нескольких боеголовок и как минимум полудюжины опытных бойцов, которые прибудут сюда по тревоге. Это будет достойно и правильно. Смерть и так предоставила тебе отсрочку в сутки, легионер, поэтому грех жаловаться.

Дождь хлестал как из ведра, молнии вспыхивали все чаще, и глухой гром не успевал их сопровождать. Высокие столбы гудящего пламени, жадно пожиравшие целлюлозу стен, освещали базу скачущим светом, тени метались по грунту, как буйные сумасшедшие.

Снова поймав ходилку в целеуказатель шлема, Купер ударил по ней из надсадно перхающего Кусаки. Вражеский тетроид вскинулся от многочисленных попаданий, принялся слепо вертеть орудием в разные стороны. Глухо ухнув, плазменная пушка выплюнула заряд, едва не снесший мастер-сержанту голову; Купер бросился на грунт, перекатился и снова стиснул предохранительный хрящ Кусаки, целясь в одну из уязвимых точек на теле ходилки. Стрелковый морф протяжно вздохнул, но выстрела не последовало: в старину это называлось «осечка». Надо было дать ему отдохнуть хотя бы полминуты, но у Фреда не было в запасе ни секунды, потому что вражеский биомеханизм, вращая пушкой, без передышки лупил в его сторону жидким огнем, понемногу сокращая диаметр смертельной окружности. С риском надорвать Кусаку мастер-сержант мысленно активировал его надпочечники, которые выбросили в кровь биологического автомата солидную порцию адреналина. Кусака яростно хрюкнул, принялся вращать глазами, а затем его тело содрогнулось, и он исторг длинную очередь зубов.

На сей раз большая их часть точно поразила цель. Вражеский биоморф утробно взвыл, его яростный вопль сменился болезненным бульканьем. По голенастым ногам тетроида потекла темная кровь. Ходилка закрутилась на месте, паля во все стороны, поразила стену жилого барака и зацепила плазмой один из флаеров, уже разбуженных царящей вокруг суматохой и настороженно крутящих шеями. Оба птероида тут же взлетели и быстро скрылись в сумеречном небе, лишив Купера последней возможности к отступлению. Впрочем, об отступлении он уже не помышлял. Еще одной длинной очередью Фред подсек противнику колени, и издыхающая ходилка опрокинулась на спину, в агонии скребя когтистыми ногами по земле. От ее вывалившихся в траву внутренностей поднимался густой смрадный пар.

Мастер-сержант перевел дыхание и вскинул Кусаку на плечо, но тот, не сумев зацепиться когтями за биоброню, безвольно сполз по ней, и хозяин едва успел его подхватить. Глаза биоавтомата закатились, и когда Купер оттянул ему веко, неподвижные зрачки никак не отреагировали на свет полыхающего невдалеке пожара.

Старший сержант остался один. Он стоял под проливным дождем, по нему никто не стрелял, а по широко раскрытым глазам Кусаки стекали крупные дождевые капли. Присев, Купер угрюмо положил на грунт мертвого стрелкового биоморфа, с которым сроднился за годы службы. Нужно было срочно проверить другие помещения базы – не найдется ли там какого оружия, не затаилась ли еще где парочка врагов.

Над пылающей базой стелился плотный дым, подсвеченный языками алчного пламени.

Раздался писк сканера, зафиксировав неподалеку два живых объекта размером с человека. Биоброня Купера тоже умирала, ее поверхность испещрили глубокие дымящиеся трещины, а все нейросистемы срабатывали с серьезным запаздыванием. Поэтому защитный биоморф зафиксировал противников, когда они были уже совсем рядом – один впереди, другой метрах в двадцати следом за первым, видимо, подстраховывал напарника.

Фред скользнул к стене, надеясь затаиться и пропустить врагов мимо себя, однако первый из них внезапно остановился. В грозовом отблеске мастер-сержант разглядел возле жилого барака человеческую фигуру. Он сразу узнал арагонца – это был рогатый Лече с тяжелым плазмометом в руках.

– Ну что, кизлода? – злорадно произнес пират. – Набегался, настрелялся? Афармат! Сейчас я тебе выпишу знатный счет за Бяку, муяврия. И за ребят, которых ты вон там покрошил. Меня сабата по голове не погладит, конечно, что не взял имперскую крысу живьем, а запек ее, как марбу, но зато сколько удовольствия!..

– Иди ты к халабасу, – устало, с отвращением сказал Купер. Он не знал, что это за халабас такой, но полагал, что арагонец поймет правильно. Оружия у Фреда не было, и единственное, что ему теперь оставалось, – это умереть достойно. Даже подвига не удалось совершить перед смертью. Вот же гадство…

– Нет, к халабасу как раз отправляешься ты, – заметил Лече. – Передавай там привет от меня.

Криво ухмыляясь, арагонец приподнял плазмомет. Этот морф не был такой дрянью, как те, которых Фред прикончил пять минут назад, – видимо, трофейный. Если бы бластер подобного класса попал в руки мастер-сержанту имперского Легиона тогда, у пирата сейчас не оказалось бы никаких шансов. Теперь шансов не было у мастер-сержанта.

В который раз за последние сутки Купер смотрел в глаза неминуемой гибели? Он уже сбился со счета. В этот раз глаза гибели для разнообразия были красными и безразличными – как у всех стандартных бластеров. Наверное, надо было сказать еще что-нибудь гордое и ядовитое, чтобы подпортить противнику триумф. Однако Фред ощущал такую неимоверную усталость, что не сумел придумать ничего подходящего к случаю и лишь презрительно сплюнул.

В глубине широко распахнутой пасти бластера начал разгораться зловещий багровый огонь. Купер усмехнулся уголком рта: все-таки он добился для себя той самой смерти имперского легионера, которой утешал Лару Розен перед десантированием, – мгновенной и безболезненной. Есть легионер – нет места смерти. Пришла смерть – исчез легионер. И промежуток между этими двумя состояниями – доля секунды, за которую плазменный заряд преодолеет десяток метров, разделяющих пирата и десантника.

Поэтому когда полыхнула огненная вспышка, он даже не дрогнул, лишь моргнул от яркого света, прекрасно понимая, что перед лицом Вечности страх не имеет никакого значения.

Прошло бесконечное мгновение.

Прошло два бесконечных мгновения.

Прошло три бесконечных мгновения, а Вечности все не было.

В начале четвертого бесконечного мгновения мастер-сержант Купер сообразил, наконец, что все еще жив. То, что противник позорно промазал в упор и теперь почему-то медлит со вторым выстрелом, он понял, когда его тренированное тело уже пришло в движение. Нырнув вбок, Фред упал на грунт и стремительно перекатился, уходя с линии огня. Скрывшись в тени жилого барака, легионер рывком поднял голову, чтобы узнать, что там поделывает старина Лече, а главное – куда направлен плазмомет в его руках.

Плазмомет был направлен в землю. Пират стоял, безвольно опустив руки и свесив голову. Бластер отчаянно цеплялся за его руку, чтобы не соскользнуть вниз, и скорее всего до крови располосовал хозяину кожу своими острым когтями, но тот почему-то не реагировал на резкую боль.