— Молодец, Долгорукая! — поддержала её Шереметьева. — Только так с ними и надо! — а нам с Андреем она подмигнула, всем своим видом демонстрируя, что с подружкой согласна только на словах. — Я так понимаю, что Инга захотела вечер в «Метрополии», а ты, Наташа, что-нибудь этакое, значит лимит своих желаний на наших молодых людей вы истратили? — спросила Аня у подружек с улыбкой. — Значит, остаюсь только я! Уж поверьте, я не упущу свой шанс!

Второй раз за день Юсупова и Долгорукая были в растерянности, Андрей был отомщён и глумливо улыбался, глядя на сестру, а я в очередной раз восхищался Шереметьевой — так подтасовать факты и вывернуть их сумеет не каждый журналист!

— Э-э… — попыталась что-то сказать Наталья, но я её прервал:

— Не знаю, смогу ли я в эту субботу пойти в клуб…

Всё внимание тут же переключилось на меня, и все были слегка разочарованы — девушки понятно почему, а Андрей смотрел на меня с ужасом — громоотвод «сливается».

— Алексей тебя испугался! — решила «отомстить» Наташа Ане.

Та посмотрела на меня с улыбкой, но в глазах я прочитал плохо скрываемую тревогу.

— Это так? — напряжённо спросила Шереметьева.

— Нет. Это не так! — начал заводится я. — Повторю слова Андрея! Сколько можно? Хватит! И доколе? — я сделал паузу. — Я иду только при одном условии!

— Каком? — спросила притихшая Долгорукая.

— Никто никому ничего не должен!

Девушки переглянулись и кивнули, а я почувствовал себя полным идиотом, потому что сказать им прямо, чтоб прекратили делить между собой моё внимание, было бы прямым оскорблением девичьей чести с непредсказуемыми последствиями, вплоть до войны Родов! Радовало одно — они поняли, что я имею ввиду, и это всё прекратится, по крайней мере, я на это очень надеялся. Да и на место представительниц «высшего света» надо было поставить, это, я тоже очень надеялся, мне удалось.

— Лёха, ты мой герой! — тихо сказал мне Андрей. — Давно их так изящно на место никто не ставил!

— Брось, мне кажется, что я чуть-чуть грань не пересёк! — так же тихо ответил я ему.

— Ага, ты бы слышал в каких выражениях нас отец с матерью воспитывают, про деда я вообще молчу! Так что ты прямо образчик хорошего вкуса! Был бы кто другой — просто послал бы их… Они этого ещё не понимают, но интуитивно чувствуют — так мне дед объяснял, а ему я верю!

Девушки, видимо, поняли, что перегнули палку, и больше к нам не лезли. Своё внимание они посвятили обсуждению последних светских сплетен, а именно слухам о том, что жена цесаревича Александра — Екатерина — на сносях. А пикантность данной ситуации заключалась в том, что в семье наследника престола пока рождались одни девочки — великие княжны Мария, Варвара и Елизавета, а мальчика, которого так ждал Род Романовых и вся огромная Империя, всё не было… Вот и сейчас, по слухам, во всех церквях Кремля проходили службы за рождение мальчика, на которых не жалели свечей и ладана.

— Я тоже, краем уха, вчера в разговоре отца с дедом что-то такое слышал… — сказал мне Долгорукий. — Все надеются, что родится мальчик, это после трёх-то девочек… Ходят слухи, что само зачатие готовили по науке, привлекали докторов, высчитывали какие-то даты. Будем надеяться!

— Да, будем надеяться! — согласился я.

Императорский Род любили. Для простого люда Романовы были гарантом социальной стабильности, защитой их прав и свобод — бесплатное образование, бесплатная медицина, реально действующие социальные лифты. А если сюда добавить полицию, прокуратуру и судейский корпус, над которыми дамокловым мечём висели не только Отдельный корпус жандармов, но и загадочная и страшная Тайная канцелярия — личная спецслужба Рода Романовых, — то о соблюдении законности можно было не переживать. Для дворянства Романовы были не только первыми среди равных, но и последней инстанцией для решения конфликтов, в том числе и для вооружённых, — все войны межу Родами, так или иначе, проходили при оглядке на Императорский род и под его наблюдением. Ходили упорные слухи, что представители Рода Романовых обладали такой силой, что её хватало на «успокоение» любого конфликта внутри Империи, и не только… И получается, что рождение наследника в семье цесаревича так или иначе касалось каждого Российского подданного, независимо от того, какой социальный статус он имеет. Мои размышления прервала Аня Шереметьева:

— Алексей, а когда ты нам с девчонками дашь урок игры на бильярде? — произнесено это было так, что сразу становилось понятно — Аня избрана парламентёром, за свои «резкие» слова я прощён, мой намёк понят и девушки готовы к дальнейшему общению на паритетной основе.

— На этой неделе точно не получится, а вот на следующей… — я многозначительно улыбнулся.

— Хорошо. Мы подождём. — кивнула она.

«Интересно, на сколько их хватит?» — подумал я.

Время, как раз, подошло к четырём часам дня, и я засобирался домой.

* * *

Место, выбранное Прохором для нашей тренировки, не отличалось чем-то выдающимся — складывалось такое ощущение, что эта поляна использовалась москвичами для пикников. Были тут и следы от множества машин, и кострище, обложенное камнями, и брёвна, используемые рядом в качестве сидушек, и запас сухостоя для костра. Именно там Прохор оставил свою новую «Ниву», на которую не мог надышаться…

— Кто тебя знает, демона, ещё одну мне машину спалишь! — заявил он мне. — Переодевайся. — он дождался, когда я натяну одежду для тренировок и указал на центр огромной поляны. — Туда шагай, Лёшка, силой богатырской меряться будем!

Однако, когда мы достигли указанного Прохором предполагаемого места эпичной битвы, достойной скрижалей учебников истории за девятый класс, я увидел разбросанные по уже желтеющей траве стволы сосен, напиленных метра по два в длину.

— Это будут твои противники! — указал мне на них Прохор. — Твоя задача их спалить к хренам! Прошу прощения, твоё сиятельство курсант-жандарм, уничтожить противника! Задача понятна?

— Да, господин инструктор! — рявкнул я, вытянувшись.

— У нас в деревне лежачих не бьют! — ухмыльнулся мой воспитатель. — Курсант, помогите противнику принять горизонтальное положение!

Я кивнул и начал вбивать стволы в землю.

— Не части, курсант! Иначе заново заставлю всё переделывать!

Пришлось исправляться и втыкать стволы на достаточно большом расстоянии друг от друга.

— Тебе бы сваи забивать для фундамента, считай одной гражданской специальностью овладел! — глумился Прохор в своём стиле. — С голоду не помрёшь, твоё сиятельство! Не части, я сказал!

Когда все стволы с разной степенью наклона были воткнуты в землю поляны, Прохор оглядел проделанную мной работу:

— Ничего так, для заградительных сооружений твоё сиятельство тоже сгодится!

Я не обратил внимания на его слова никакого внимания — привык, именно в таком ёрничестве Прохора прошло всё моё детство! Даже ностальгия некоторая присутствовала по «издевательствам» моего воспитателя. Мне показалось, что он это заметил и усмехнулся.