Мы чокнулись. Он, правда, водой.

– У меня к вам предложение.

Я неожиданно для себя поклонился.

– Давайте напишем вместе роман!

– Э… а…

– Вы хотите узнать, а кто я? Вот, – он протянул визитку.

Какой-то там «Консалтинг лимитейтед». Фамилию пока не разобрал: сразу много английских согласных в начале, изображающих, видимо, нашу Щ.

– Владимир Цукер! – помог прочитать. – Я не писатель, – прямо сказал он. – Так что – не претендую. Но сюжет мой.

– А…

– Естественно, все будет оплачено. По международным расценкам!

Удачно я сбегал за бухлом! Точнее, не сбегал.

– А…

– О чем роман, вы хотите спросить?

Ну… не хочу. Но могу!

– О чем?

– Видите ли, я москвич. Бывший. Занимаюсь бизнесом, на достаточно высоком уровне. У меня в Москве много хороших друзей, в том числе и в правительстве.

– Значит, о вас?

Сбацаем – о чем речь!

– Ни в коем случае! – скромно, но не совсем искренне произнес он. – На роман я не потяну. Но у меня есть много влиятельных знакомых!

Надутый тип.

– Раиса Горбачева.

– О ней? Сделаем! – Я поднялся, как бы выражая готовность уже пройти к рабочему столу.

– …Вы куда-то спешите? – мягко укорил он.

– Ну… спешил! Но теперь уже нет.

Не для того же, чтобы бухать с земляками, я приехал в этот суровый край!

– Слушаю вас.

– Наша компания проводит важные русско-американские мероприятия на государственном уровне.

– Это? – Я обвел рукою пространство.

– Не только. Слышали, наверное – «От сердца к сердцу»?

– Песня?

– Не совсем. В плане развития дружественных российско-американских отношений уже несколько раз крупнейшие американские хирурги приезжают в Россию и бесплатно делают операции остро нуждающимся в них, в том числе детям. И последний раз эта программа проходила у вас, в Петербурге. И мы хотим, чтобы вы написали об этом книгу… Художественную.

– Да-а? Ну… постараюсь, когда вернусь…

– Но дело в том, что мы должны написать книгу вместе.

С соавтором я еще не пробовал… Но для чего-то я приехал сюда?

– Так что, раз вы уже здесь, вам полезно будет ознакомиться с Америкой. В работе над книгой это, без сомнения, пригодится.

– Без сомнения! – произнес я.

– Я чувствую, вы куда-то торопитесь. Я, кстати, тоже спешу. Давайте встретимся в Нью-Йорке и поговорим подробней.

– О. Я как раз собирался туда. У меня и билет уже куплен!

Опять поторопился! Надо солидней, значительней быть.

– Тогда можно я отксерокопирую ваш билет?

– Зачем?

– Вас встретят. И, может быть, частично удастся ваш билет оплатить.

Удача.

– А с кем ты сейчас разговаривал? – спросил наш гениальный и всевидящий режиссер, когда мы столкнулись с ним в холле.

– А-а! Володя. Известнейший миллионер. Работу предлагает.

– О! Це дило! – воскликнул режиссер.

И вот я лечу на небольшом самолете из Вашингтона в Нью-Йорк, и не просто так, пошляться, как я вначале планировал, а по серьезному делу. Взвалил на себя! Как говорила наша классная воспитательница – «Нет добросовестнее этого Попова!». И что? Сейчас какой-то Владимир с уже приобретенным здесь американским акцентом будет меня учить, как писать романы? Я огляделся: наш самолет, Вашингтон – Нью-Йорк, хоть и отношения с Америкой охладели, полон россиян. И я, кстати, тоже лечу. Снижаемся! Мой сосед-земляк, весь перелет не отрывавшийся от своего ноутбука, с сожалением захлопнул крышку, потянулся и зевнул. В иллюминатор он даже не глянул: а что там особенного?

В прошлый раз мы выходили по полю, а теперь – по резиновому коридору… Прогресс! Впрочем, так по всему миру. Как-то легко и, я бы даже сказал, пренебрежительно пропустили через паспортный контроль, таможенники вообще не проверяли. Вовсе не так, как в первый мой прилет. Снова, но не так!

Разъезжается стеклянная дверь. У стенок стоят встречающие… и меня тоже встречают – но не радостные друзья, а кудрявый незнакомый парнишка с моей фамилией на листке. Я прилетел к незнакомым. Увижу ли своих? И что в них увижу? Наверное, я так страстно хочу увидеть их, чтобы сравнить их жизнь со своею: кто проиграл? Кто выиграл – кто уехал, как они, или кто остался, как я?

И жадно допрашиваю парня, который ведет меня через раскаленную площадь.

– Ну и жара у вас в мае! Это что же, всегда так? – Начинать лучше с погоды. Подтекст понятен: да, нелегко вам жить тут!

– Это еще что! – простодушно отвечает он, выруливая со стоянки. – Октябрь! Вот летом тут действительно нечем дышать! Стоишь – и через улицу страшно перейти, так все накалено!

– Ну и как же вы? – Вопрос как бы сочувственный, но полный зависти: как тут мучаются они? Так же, как мы, или лучше?

– Да ничего… Терпим! – улыбается он.

Мы едем среди грохочущих скреперов, бульдозеров, спешно строится какая-то параллельная дорога, грязь и пыль. Когда-то СССР называли страной вечной стройки, а оказывается, вечная стройка – это нормально. Жалко, что у нас теперь ее нет.

На обрыве появляются первые патриархальные домики с крылечками, и я взглядом знатока осматриваю их.

– А это как, престижный район?

– Ну что вы? Это же ад! Самолеты грохочут! – улыбается паренек.

Рассказывает мне, как растерялись они тут поначалу, как оказалось вдруг, что ничего тут нет, к чему мы привыкли в Союзе, где мы жили на всем готовом, при этом еще лениво поругивали: бесплатное (почти что) жилье, лечение…

– …Потом позвонили вдруг, – доносится голос водителя (я сижу, как люблю, сзади), – из одного фонда и говорят: можем вам выдать бесплатную страховку на детей! Значит, лечить их можно. Мы так обрадовались!

А до этого было нельзя? Да, все наши тут – безумцы, рванувшие вдруг сюда, почти не представляя, что их ждет!

– Алло! – водитель взял трубочку.

– Где вы сейчас? – продребезжал голос Владимира.

– А где вы? Будем на вас ориентироваться! – кричал водитель. Видимо, «где мы», он и сам не понимал.

– Ну… я поехал, – произнес Владимир и отключился.

Мы уже пробирались Манхэттеном. Голубой стеклянный небоскреб плавно переходил в небо, в нем отражались облака – и «маленький» небоскреб, стоящий напротив.

– Где вы? – вдруг прорезался Владимир.