— Уважение? — шиплю я, моя грудь тяжело вздымается. — Где было уважение, когда ты убил мою сестру, гребаный ублюдок? Если вы хоть на секунду думаете, что я позволю вам уйти, парни, вы глубоко ошибаетесь. Я еще не закончила. Я никогда не закончу.

Баз изучает мой взгляд, и на мгновение я вижу удивление. Может, это сюрприз, который я знаю. Может, он действительно думал, что я никогда этого не пойму. Но это удивление быстро превращается во что-то другое. Не то чтобы в грусть, но разочарование. Он… разочарован?

Баз мрачно смеется, грубо проводя рукой по лицу.

— Так вот что ты думаешь? Ты пришла к такому выводу, что я убил твою сестру?

— Да! Винсент нарисовал мне эту картину очень четко. Я не хотела в это верить, но ведь именно на это вы все и рассчитывали, не так ли? Я так чертовски влюблена в тебя, что буду смотреть сквозь все это.

Кулак База сжимается на столе, а губы становятся тонкими.

— Это Винсент тебе сказал?

— За несколько секунд до того, как ударил меня ножом.

Я рывком опускаю взгляд к своему перевязанному животу и уродливому шраму, спрятанному там в качестве примера.

— Черт, Маккензи, — рычит он, будто ему действительно не все равно. — Ты думаешь, я действительно это сделал? Что я способен убить кого-то и лгать тебе об этом так чертовски долго?

Моя нижняя губа дрожит. Грудь сотрясается от боли.

— Да.

Баз откидывается назад и выдыхает такой порыв воздуха, словно я его ударила.

— Ты, блядь, сошла с ума.

— Я не сошла с ума, черт возьми! — я задыхаюсь, как сумасшедшая.

Мои слезы балансируют на грани падения, когда мы смотрим вдаль. Баз первым отводит взгляд. Он окидывает взглядом пустое пространство территории. Здесь несколько деревьев и растений. Ничего яркого, просто и стерильно, как стены в моей палате.

— А теперь, если это все, за чем ты сюда пришел, можешь идти. Я не хочу тебя видеть. Я хочу забыть о твоем существовании. Хочу забыть, что позволила тебе, человеку, способному убить мою плоть и кровь, прикоснуться ко мне. Я впустила тебя в себя. Ты моя самая большая ошибка.

Его ноздри раздуваются, взгляд сужается, словно лазерные лучи, сверля меня, разрывая плоть.

— Думаешь, у тебя есть ответы на все вопросы, грязная девочка? — разочарование пронизывает его тон, когда он заполняет мое пространство. — Ты, блядь, даже не поцарапала поверхность. Все твои исследования, черт, должны были тебе это сказать.

Я вздрагиваю от его слов. Он знает.

— Ты не так невинна во всем этом, как думаешь.

Притворное сочувствие, сочащееся из каждого слога, настолько снисходительно, что у меня внутри все сжимается, но я не могу отвести от него взгляд.

— И когда ты наконец увидишь это, не приползай ко мне за помощью, потому что я не облегчу тебе задачу.

С этими резкими словами он встает из-за стола и уходит. Моя грудь сжимается от боли, когда я смотрю, как он уходит, в равной степени злой и убитый горем.

— Это еще не конец, — кричу я ему вслед.

Мышцы на его спине напрягаются. Он смотрит на меня через плечо с холодным блеском в глазах.

— Я рассчитываю на это.

Чувство вины пытается пробиться сквозь грудь, но я подавляю ее. Он, как никто другой, этого не заслуживает. Но одно можно сказать наверняка. Он ничего не отрицал. Он сделал из меня плохую.

Мой гнев с каждым днем только растет. Чем дольше я думаю о разговоре с Базом, тем сильнее разгорается огонь мести. Часть меня не может поверить, что он был здесь во плоти. Другая часть ожидала, что он будет злее, холоднее. Дерьмо, он, похоже, не был заинтересован в том, чтобы убить меня, как я думала, особенно после слов Винсента и что Зак пытался сделать со мной.

Или это было частью их плана? Показать мне, что у них действительно есть кто-то, кто следит за мной все время. Я бы не оставила это без внимания.

Глава 11

Баз

— Почему ты помогаешь ей? Если она не доверяет тебе, а ты не доверяешь ей, почему ты делаешь это для нее? — спрашивает Маркус со своего места на кресле по другую сторону моего стола.

Хороший вопрос. Этот вопрос я задаю себе с тех пор, как покинул психиатрическую больницу и привел все в движение. Маккензи — это риск, который мне, вероятно, не нужен в этом мире, но ей там не место. Мой вчерашний разговор с ней это доказал. Она все еще была ею, только намного злее. Но, когда тебя запирают и заставляют поверить, что ты сумасшедший, это вызывает в тебе злость.

Заняло некоторое время, но Дэн нашел имена и адреса ее подруг в Нью-Йорке. Я не знал, знают ли они что-нибудь о происходящем. У меня такое чувство, что они не в курсе, поэтому я и обратился к ним. Они будут рядом, когда она будет нуждаться в них больше всего. Пока у нее есть безопасное место, куда можно пойти, когда она покинет больницу, это все, что имеет значение для меня.

Я все еще работаю над второй частью своего плана, фактически вытаскивая ее оттуда, а доктор Астер и доктор Голдберг сражаются со мной зубами и ногтями. По какой-то причине она не хочет, чтобы Маккензи покидала больницу. Они искренне верят, что ей там самое место и что их сеансы действительно что-то меняют.

Семья Маккензи должна отпустить ее. Сначала я не был уверен, как заставить их согласиться освободить ее, но в последнюю минуту решил, что личная встреча может сработать.

Я кладу мобильник в карман и поднимаюсь на ноги, на ходу позвякивая ключами.

— Ты прав. Мы не доверяем друг другу. Она думает, что я убил ее сестру, и я уверен, что она хочет убить меня, но я не могу оставить ее там. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы знать, каким будет ее следующий шаг.

Маркус вздыхает.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь? Почему, черт возьми, ты просто не исправил ее? Зачем позволять ей думать, что ты плохой?

— Нет. Но я все равно это сделаю, — говорю я, собирая свои вещи, прежде чем отправиться в Ферндейл. — Она уже думает, что я плохой, так что лучше подождать, пока она не придет в себя.

— Себастьян, — предупреждающе произносит Маркус. — Она не собирается отпускать это, ты же знаешь,