– Говори все, или я позабочусь о том, чтобы начальник никогда больше не разрешал тебе свиданий с ребенком.

– Пожалуйста, Лайза.

– Думаешь, не смогу это сделать?

Молодая женщина подумала о своем сыне Тайроне. Ему всего три года. Такой толстенький, игривый, как щенок. Он будет здесь через полчаса. Прильнет к ней. Нарисует картинки, которые она развесит в камере.

Она сказала все.

Ханна Дензел, сведя свои густые брови в одну длинную злобную гусеницу, показывала важным шишкам детский центр.

– Сюда, леди и джентльмены.

Дэнни не любила водить делегации по Бедфорду. Сегодняшний состав посетителей тюрьмы – политики и полицейские чины – ничуть не лучше прежних: благотворители, священники, социальные работники, целая армия назойливых, сующих нос не в свои дела чужаков, наводнявших ее территорию дважды в год и донимавших своими инструкциями и рекомендациями. Никто из них, похоже, не понимал, что все эти грязные бабы – шваль, мерзость и попали в Бедфорд в наказание за совершенные преступления. К чему их спасать?!

При мысли об этом Дэнни брезгливо морщилась.

Группа охала и ахала, рассматривая детский центр, чистенькие столы и игровые зоны. Начальник тюрьмы тоже был здесь и с отцовской гордостью озирал помещение.

Но тут его взгляд упал на бледную, готовую вот-вот рухнуть в обморок Грейс Брукштайн.

Макинтош поморщился. Не хватало еще, чтобы пресловутая миссис Брукштайн отвлекла внимание посетителей от главного бриллианта в короне Бедфорда!

– Уберите ее отсюда, – прошептал он Ханне. – Только незаметно. Она всех отвлекает.

Злобные глазки надзирательницы радостно вспыхнули. Вот это по ней!

Подойдя к Грейс, она грубо схватила ее за руку:

– Идем, Брукштайн. Убирайся в свою камеру.

– К-камеру? – пробормотала Грейс. – Но я н-не могу. Я работаю.

– Уже нет. Проваливай!

Грейс попыталась протестовать, но язык не слушался. Паника рвотой застряла в горле.

– В чем дело? – пришла на помощь сестра Агнес. – Могу я чем-то помочь?

– Нет! – отрезала Дэнни, подталкивая Грейс к двери. Она терпеть не могла монахинь, считая их присутствие в Бедфорде неуместным. Сестре Агнес, мать ее так, следовало бы заняться молитвами и оставить попечение о заключенных профессионалам.

– Начальник не хочет ее здесь видеть. И не желает никаких сцен.

Грейс умоляюще уставилась на сестру Агнес.

«Помоги мне!»

Монахиня добродушно улыбнулась:

– Не стоит так расстраиваться, Грейс. Отдых тебе не помешает. Сегодня ты выходная. Мы все еще будем здесь завтра.

«Да. И я тоже здесь буду…»

Грейс была готова заплакать.

Было уже без четверти четыре, прежде чем Лайза Холлидей смогла выбраться из детского центра. Эта надсмотрщица, благочестивая сестра Тереза, дала список поручений, такой же длинный, как перечень преступлений Лайзы. Поспешив в офис, она промаршировала к столу секретаря.

– Мне нужно видеть начальника тюрьмы, – пропыхтела Лайза. – Это срочно.

Секретарь подняла глаза и замерла, увидев дюжую, бесцеремонную лесбиянку.

– Начальник никого не принимает. У него делегация…

– Я сказала, срочно!

– Прошу прощения, его здесь нет.

– А где он?

Секретарь могла бы заморозить своим голосом даже свежую рыбу.

– На совещании. Я могу чем-то помочь?

– Нет, – грубо бросила Лайза. – Мне нужен шарманщик, а не гребаная обезьяна!

Она должна была повидаться с начальником с глазу на глаз. Если до заключенных дойдет, что она продала Грейс Брукштайн, с ней все будет кончено!

– В таком случае я ничего не могу сделать.

Лайза упрямо опустила обширную задницу на сиденье одного из стульев, стоявших у стены.

– Я подожду.

В десять минут пятого Кора Баддс закончила работу на кухне. И как было договорено, поспешила в детский центр. Две матери прощались с детишками под надзором единственной скучающей надзирательницы.

– Где Грейс? – спросила Кора.

– В камере. Дэнни уволокла ее еще утром. Паршиво она выглядела!

«Еще бы! Если Грейс под замком, весь наш план – насмарку».

Она направилась в кладовую.

Может, все к лучшему.

Грейс сидела на шконке, тупо уставившись в пространство. Она чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы плакать. Все кончено. Одному Господу известно, когда еще выпадет шанс. Может, на это уйдут годы… Годы, в продолжение которых убийца Ленни по-прежнему останется свободным, счастливым и безнаказанным!

Невыносимая мысль!

Она бездумно смотрела на тикавшие на стене часы.

Без пяти три… четыре… Четыре часа пять минут…

Грузовик, должно быть, уже здесь. Кора начнет погрузку одна, гадая, что произошло.

В четыре часа восемь минут в скважине заскрежетал ключ. Должно быть, смена Карен закончилась раньше обычного. Уж она-то по крайней мере будет рада, что план провалился.

Дверь распахнулась.

– Вставай! – прошипела Дэнни, яростно сверкая глазами. Весь день ей не давали покоя слова сестры Агнес: «Не стоит так расстраиваться, Грейс. Сегодня ты выходная».

Можно подумать, тут летний лагерь! В Бедфорд-Хиллз нет выходных.

– Сегодня ты пропустила четыре часа работы, подлая сучонка! Вообразила, что в отпуске? Можешь гулять сколько тебе угодно?

– Нет, мэм, – пробормотала Грейс.

– Прекрасно. Потому что в крыле А нет гребаных отпусков! Можешь прямо сейчас начинать отрабатывать эти четыре часа. Тащи свою задницу в детский центр и начинай скрести полы.

– Да, мэм.

– Когда закончишь, начинай сначала. И забудь о сегодняшнем ужине. Будешь драить полы, пока я за тобой не приду. Ясно?

– Да, мэм.

– Шевелись!

Грейс как ошпаренная выскочила из камеры и помчалась по коридору. Дэнни проводила ее довольным взглядом. Губы растянулись в улыбке.

Она понятия не имела, что Грейс рвется на свободу.

Тем временем Кора Баддс почти закончила погрузку.

– Я думал, вас будет двое, – ворчал водитель. – Знай, что так будет, захватил бы с собой еще одного парня.

– Жизнь – грязная сука, верно? – философски пожала плечами Кора.

В тесном дворике, куда выходил черный ход детского центра, уже стемнело. Температура упала ниже нуля, пронизывающий ветер пробирал до костей.