В данный момент мистер Дрелинкурт не имел ни малейшего желания встречаться с кузеном и потому отправил вниз спешное уведомление о том, что чувствует себя слишком плохо, чтобы принимать кого бы то ни было. Поздравив себя с проявленным здравомыслием и присутствием духа, он откинулся на груду подушек и возобновил изучение газеты «Морнинг кроникл».

От столь увлекательного занятия его оторвал приятный голос кузена:

– Мне больно слышать, что вы слишком нездоровы, чтобы принять меня, Кросби, – сообщил граф, входя в комнату.

Мистер Дрелинкурт едва не свалился с постели от неожиданности, чего нельзя было сказать о «Морнинг кроникл», которая упала-таки на пол. Выпучив глаза, он уставился на Рула и пробормотал с восхитительной смесью страха и негодования:

– Я же сказал своему слуге, что не принимаю посетителей!

– Знаю, – невозмутимо ответил граф, кладя шляпу и трость на кресло. – Он в точности передал мне ваши слова. Но остановить меня можно было только силой, грубой силой, мой дорогой Кросби.

– Не понимаю, почему вы так стремились увидеться со мной, – сказал мистер Дрелинкурт, спрашивая себя, что известно его светлости.

На лице графа отразилось удивление.

– Но разве может быть по-другому, Кросби? Мой наследник тяжело ранен, а меня нет рядом? Перестаньте, друг мой, вы же не считаете меня настолько бессердечным?

– Вы очень добры, Маркус, но я все еще слишком слаб для долгих разговоров, – сказал мистер Дрелинкурт.

– Должно быть, рана оказалась смертельной, – сочувственно заметил его светлость.

– А что до этого, то доктор Хоукинс отнюдь не считает мое положение критическим. Клинок проник глубоко, и я потерял ужасно много крови, да еще и лихорадка приключилась, но легкое не задето.

– Вы меня успокоили, Кросби. А то я уже начал бояться, что меня призовут заняться организацией ваших похорон. Печальная мысль!

– И преждевременная! – заявил мистер Дрелинкурт, с негодованием глядя на собеседника.

Граф придвинул к себе кресло и сел.

– Видите ли, я имел счастье встретиться с вашим другом Паклтоном, – пояснил он. – И его рассказ о вашем состоянии изрядно меня встревожил. Тому виной моя дурацкая доверчивость, разумеется. Теперь, задним числом, я понимаю, что по его описанию умения Пелхэма владеть шпагой можно было бы догадаться о некотором преувеличении.

– О, – со смущенным смешком признался мистер Дрелинкурт, – не думаю, что могу соперничать с Уинвудом в искусстве фехтования!

– Мой дорогой Кросби, я никогда не считал вас мастером, но, на мой взгляд, вы чересчур скромны!

Мистер Дрелинкурт сухо ответил:

– Насколько мне известно, милорд Уинвуд считается не самым неумелым фехтовальщиком.

– В общем, да, – признал граф после недолгого размышления. – Не думаю, что его можно назвать неумелым. Это будет слишком строго, пожалуй. Я бы оценил его как фехтовальщика посредственного.

Мистер Дрелинкурт дрожащей рукой принялся собирать рассыпавшиеся по полу газетные страницы.

– Очень хорошо, милорд, очень хорошо. Это все, что вы хотите мне сказать? Мне предписан отдых, знаете ли.

– Раз уж вы заговорили об этом, – сказал граф, – припоминаю, что было кое-что еще. Ах да, вспомнил! Скажите мне, Кросби, если вас еще не очень утомил мой визит, разумеется, почему вы вызвали Пелхэма на дуэль? Я буквально сгораю от любопытства.

Мистер Дрелинкурт метнул на него опасливый взгляд.

– Это вполне простительно, и я вас понимаю! Собственно, теперь я думаю, что должен был принять во внимание состояние его светлости. Он был пьян, понимаете ли, пьян до изумления!

– Вы меня огорчаете. Но прошу вас, дорогой кузен, продолжайте!

– Это была несусветная глупость – пьяный приступ злобы, и больше ничего. Его светлости, видите ли, не понравилась моя шляпа, которую я надел за карточным столом. Его поведение иначе как буйным не назовешь. Короче говоря, не успел я сообразить что к чему, как он сорвал у меня с головы шляпу. Согласитесь, мне не оставалось ничего иного, кроме как потребовать удовлетворения.

– Разумеется, – поддакнул граф. – Надеюсь, теперь вы удовлетворены, Кросби?

Мистер Дрелинкурт в негодовании уставился на него. А его светлость небрежно закинул ногу за ногу.

– Странно, как легко ввести человека в заблуждение! – вслух подивился он. – Мне стало известно, причем из заслуживающего доверия источника, что Пелхэм выплеснул стакан вина вам в лицо.

Возникла неловкая пауза.

– Ах, вот вы о чем… Но его светлость был не в себе. Не отдавал отчета в своих поступках, я бы сказал.

– Значит, он все-таки выплеснул вино вам в лицо, Кросби?

– Да, о да! Я же сказал, он разбушевался не на шутку и не соображал, что делает.

– Такое впечатление, что он старательно искал с вами ссоры. Может такое быть? – предположил Рул.

– Я склонен согласиться с вами, кузен. Он совершенно определенно искал ссоры, – пробормотал Дрелинкурт, бесцельно поправляя перевязь, поддерживающую руку. – Если бы вы там были, то сами увидели бы, что остановить его не было никакой возможности.

– Мой дорогой Кросби, если бы я присутствовал там, – мягко сказал граф, – мой благонамеренный, но заблуждающийся молодой родственник не совершил бы столь вопиющего акта вандализма по отношению к вам.

– В с‑самом деле, кузен? – запинаясь, пробормотал мистер Дрелинкурт.

– В самом деле, – ответил Рул и поднялся, подхватив с кресла свою трость и шляпу. – Он бы предоставил это дело мне. А я, Кросби, взял бы в руки палку, а не шпагу.

Мистер Дрелинкурт испуганно вжался в подушки.

– Я… я не понимаю, что вы имеете в виду, Маркус!

– Вы желаете, чтобы я объяснил вам? – осведомился его светлость.

– Право, я… право, Маркус, ваш тон… моя рана… Я должен просить вас немедленно оставить меня! Я не в состоянии более продолжать этот разговор, тем паче, что я решительно не понимаю, к чему вы клоните. К тому же я жду своего доктора!

– Не тревожьтесь, кузен, – сказал граф. – Сейчас я не стану пытаться исправить то, чего не доделал Пелхэм. Но на вашем месте я бы возблагодарил Господа за свою рану.

Мило улыбнувшись на прощание, граф вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Мистер Дрелинкурт мог бы утешиться, если бы знал о том, что его оппоненту досталось от графа немногим меньше.

Рул, навестив его перед тем, как нанести визит Кросби, без труда вытянул из виконта всю историю, хотя Пелхэм и пытался поначалу придерживаться той версии, которую позже поведал мистер Дрелинкурт. Однако под взглядом спокойных серых глаз графа, лениво потребовавшего от него рассказать правду, он сбился, запутался и в конце концов без утайки поведал ему о том, что случилось на самом деле. Рул терпеливо выслушал его, ничем не выразив своего отношения, и лишь в самом конце обронил: