Обосновавшись в цветущем Кенте, англы и саксы не удовольствовались подаренной землей – их амбиции простирались дальше. В течение нескольких месяцев к юго-восточным берегам прибывали драккары, груженые их соотечественниками, а также ютами – союзниками англов, жившими на Ютландском полуострове на север от них. «Суда были забиты вооруженными воинами огромного роста», – пишет британский историк Гальфрид Монмутский. Вортигерн уничтожил угрозу с севера, но при этом спровоцировал натиск с юга.10

Под предводительством двух братьев-саксов по имени Хенгист и Хорса юты оккупировали южное побережье; саксы из Кента пошли вглубь острова, на юг и юго-запад от Лондиния, а англы вторглись на юго-восточный берег Темзы. Царила разруха. «Все города были повержены, – скорбно писал Гильда, – и жалки были видом посреди площадей основания башен, выкорчеванных с корнем, камни высоких стен, священные алтари, части трупов, покрытые заледеневшей коркой багряной крови – казалось, все это смято каким-то жутким прессом для вина. И не было иных погребений, кроме руин домов и чрев животных и пернатых».11

Объединенные Вортигерном, бриттские племена шесть лет подряд тщетно сражались против превосходящего численностью противника. Казалось, что захватчики необоримы и так жестоки, что монах Ненний, создавший «Историю бриттов» несколькими столетиями спустя, приписывал им нечеловеческую злобу. Историк рассказывает, что Вортигерн был не в состоянии построить крепость, способную выдержать их нападение. Наконец, придворные маги сказали, что нужно найти ребенка, рожденного без отца, принести его в жертву и обрызгать его кровью фундамент крепости.

Этот отголосок друидских ритуалов свидетельствует о том, что в отчаянной борьбе за родину бритты прибегали к радикальным древним мерам. Но Ненний, христианский монах, пишущий христианскую историю, прибавляет, что жертвоприношения так и не произошло. Вместо этого найденное дитя указало Вортигерну на озеро под фундаментом крепости. На дне озера спали два змея, красный и белый. «Багряный змей – твой дракон, – сказало дитя Вортигерну, – а белый – дракон народа, что захватил всю Британию от моря до моря. Но в последующем поднимется наш народ и вышвырнет народ саксов за море».12 Это пророчество постфактум сбылось не полностью. В 455 году Вортигерну удалось ненадолго победить захватчиков в жестокой битве у переправы через речку Медуэй, что в Кенте.

«Англо-Саксонская хроника»[50] повествует, что Хорса был убит в бою. Гибель одного из вождей заставила захватчиков замешкаться, и на несколько кратких мгновений Вортигерну могло показаться, что он смеет надеяться на победу. Но сын Хорсы встал на место отца, и стрелка весов качнулась обратно. Война длилась еще пятнадцать лет, и каждый год случалась новая жестокая стычка между людьми Вортигерна и новоприбывшими. Ни одна сторона не имела преимуществ, никто не хотел уступать.13

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 19

Между 454 и 476 годами вандалы разоряют Рим, а последний император покидает Равенну

Аэций не ответил на просьбу Вортигерна о помощи, потому что сам был в беде.

Недовольство его правлением в Западной Римской империи росло, а вторжение гуннов в Италию добавило ему плохой репутации. При дворе у него были влиятельные враги – прежде всего Петроний Максим, римский сенатор, дважды занимавший должность префекта Рима. В 454 году Аэций сделал последнюю ошибку, договорившись о браке своего сына с дочерью Валентиниана III. Было ясно, что тем самым он пытался поставить свою семью в очередь на римский трон.

Валентиниану III было тридцать шесть, но уже тридцать лет он был императором Рима, всегда оставаясь в тени своего военачальника. Он утратил значительную часть империи: Испания и большая часть Галлии отошли свевам и вестготам, Северная Африка – вандалам, которые под руководством короля Гейзериха уже завоевали Сицилию и присматривались к Италии. Гунны пронеслись через Италию, почти не встретив отпора, и патриарх Римский исполнил долг Валентиниана, так как тот струсил. Петронию Максиму было легко убедить императора выместить досаду на Аэции. «Положение Западной Римской империи было неясным, – рассказывает историк Иоанн Антиохийский, – и Максим… убедил императора в том, что если он не убьет Аэция как можно быстрее, тот сам убьет его».1

В 455 году Валентиниан III находился в Равенне, когда Аэций, как обычно, прибыл ко двору с целью обсудить сбор податей. Он стоял перед Валентинианом III, увлеченно расписывая сложности сбора денег. В этот момент Валентиниан III поднялся с трона, крикнул, что больше не в состоянии терпеть измену, и ударил Аэция мечом по голове. Великий полководец умер на полу тронного зала, а придворные ошеломленно наблюдали за ним.

Иоанн Антиохийский пишет, что Валентиниан с выражением удовлетворения повернулся к одному из своих офицеров и спросил: «Как, по-твоему, неплохо я покончил с Аэцием?»

Офицер ответил: «Не знаю, хорошо ли – но я знаю, что ваша левая рука сейчас отрубила вашу правую руку».

Так оно и было. Убив человека, который мешал ему насладиться полной властью, Валентиниан уничтожил свой единственный шанс сохранить хоть какую-то власть вообще. Через несколько недель Петроний Максим уговорил двух старых закадычных друзей Аэция убить императора, когда тот будет упражняться в стрельбе из лука на Марсовом поле. Они похитили корону убитого и бежали с нею к Петронию Максиму. Тот же взял корону и объявил императором себя.2

Так началась семилетняя череда смертей и разрушений. Петроний Максим пытался усмирить вандалов, направив в Тулузу ушедшего в отставку префекта (и уроженца) Галлии. Звали его Авит, и он мирно жил в своих галльских поместьях. Ему поручили заключить союз с королем вестготов. Но Авит не успел еще вернуться с союзниками-вестготами, когда Гейзерих со своими вандалами бросил якорь у берегов южной Италии.

Эту новость в Риме встретили паникой и беспорядками. Петроний Максим, видя, что настроения в городе стремительно выходят из-под контроля, попытался покинуть Рим, но когда он отъезжал от городских стен, камень, брошенный одним из бунтарей, убил его. Рим остался без императора и без военачальника. Через три дня после смерти Максима, 22 апреля 455 года, вандалы дошли до города и ворвались в его ворота.3