Они с Наташей ушли на кухню, а я виновато улыбнулся рыжему:

— Вот такая у меня жизнь теперь, брат.

— Да ладно тебе, — улыбнулся он и хлопнул меня по плечу. — Я понимаю.

— Наташа не испугается? — шепотом спросил я. — Извини, не надо было мне это все рассказывать.

Вовка широко улыбнулся, покачал головой, и так же, шепотом, ответил:

— Наоборот, хорошо, что рассказал, Наташке так даже интересней — у нее отчим из КГБ, полгода назад на ее маме женился, Наташка его уважает — он хороший, «дочкой» ее называет, а она его — «папой». Она и со мной гулять стала, когда я сказал, что в КГБ пойду, а до этого с Федькой дружила, у него батя кооператор. Говорит — «в КГБ настоящие мужики работают, а кооператоры — торгаши!».

Ой, Контора! Охренеть работают, конечно — приставили к Рыжему куратора, да так, что комар носа не подточит, еще и довольны все.

— Ну слава богу, — свернул я тему.

Не хотелось бы от Вовки такую симпатяжку отпугнуть — видно же, что у пацана первая любовь.

— А я в секцию записался, — поделился он новостью по пути на кухню. — На самбо, два месяца уже хожу, Виктор Анатольевич посоветовал. Тренер хороший, раньше в милиции работал, теперь на пенсии.

— Виктор Анатольевич — это… — намекнул я.

— Отчим Наташ…ин, — в этот момент мы достигли цели, где сидящая за столом напротив падчерицы КГБшника Виталина с улыбкой слушала что-то вещающую Наташу, поэтому Вовка сглотнул суффикс «к».

—…Зверей лечить, как Айболит! — закончила фразу Наташа.

— Ветеринар — очень хорошая и нужная профессия, — одобрила Виталина. — Но могут в колхоз распределить, в свинарник или коровник.

— А мне все равно! — заявила девушка. — В колхозе жить веселее — что я в городе не видела? — мечтательно вздохнула. — Приеду в колхоз, молодая специалистка буду, все меня будут ценить и уважать — в кино все время так.

Вовка едва заметно поморщился — у него план на жизнь с колхозом не очень сочетается. Но это фигня — им еще полтора года в школе учиться, потом он в армию пойдет, а она — в институт. Хочется верить, что образцово-показательно его дождется. С другой стороны — как часто подростковая любовь в семейную жизнь перетекает? То-то и оно. Ай, нафиг такие мысли: поживем — увидим. Но тезис Наташа выдала хороший — работают киноагитки про колхоз.

— И правильно, мы с Сережей год в деревне прожили, интересно было, — одобрила Виталина. — И сейчас по деревням много ездим — там люди хорошие, чистые.

Не согласен — процент мудаков везде примерно одинаковый, просто в деревне все всех знают, поэтому им приходится маскироваться. Но влезать не буду. Забавно смотреть, как Вилочка с девочками-подростками общий язык находит, сама как будто младше становится — архетип «старшей сестры» подключает.

— Вот и я так думаю! — с улыбкой кивнула Наташа. — У меня сестра двоюродная в институте учится, говорит как с ума люди посходили, одни кооперативы да деньги на уме.

Грустно, но что поделаешь — либо так, либо демонтаж страны. Да и преувеличивает — не на идеологический вакуум элементы капитализма ложатся, а на социалистическую «подушку безопасности». Вот он, пример, за столом сидит — коров в деревне лечить собирается. И сестра ее двоюродная, получается, «не такая», раз ровесников осуждает. И таких — десятки миллионов. И вообще юношеский максимализм никто не отменял — один мажор к Наташиной сестре подкатил, потом другой, она обоих послала, и они переключились на условную падкую на подарки — не как что-то плохое, разумеется — бывшую подругу. Вот и готово мнение «одно бабло на уме». Нормально, короче.

Мы с Вовкой уселись на свободные места.

— А кем у тебя мама работает? — спросила Виталина.

— Учительницей биологии, — ответила Наташа. — В конкурсе педагогическом участвовала, район выиграла!

— Ничего себе! — восхитилась Вилочка. — А ты, наверное, отличница?

— Конечно! — приосанилась девочка. — Мне учиться легко, я — умная! А ты кем работаешь?

— Сережке помогаю, — ответила та. — Машинистка и водитель.

Засвистел чайник, и мы с подносом переместились в «кинозал».

— Нифига себе, даже кино смотреть можно! — оценил Вовка.

— А мы с Вовой позавчера на «Волшебную силу» ходили, с Райкиным, — похвасталась Наташа. — Смешной!

— Надо будет посмотреть, — намекнула мне Вилочка.

Я тем временем воткнул вилку проектора в розетку, незаметно чертыхнулся и пошел в коридор — в дверь звонят. Приняв из рук дяди Димы две бутылки «Пепси», поблагодарил за заботу и вернулся, поставив бутылки на стол.

— А у вас всю еду проверяют? — спросила Наташа.

— Всю, — подтвердил я. — И в столовые ходить просто так нельзя — нужно, чтобы на кухне охранник присутствовал, следил, чтобы не подсыпали чего.

— Кошмар, — прониклась подруга Рыжего. — По телевизору на тебя смотришь и даже в голову не приходит, что у тебя такая жизнь страшная.

— Нормальная жизнь! — хохотнул я. — Просто привыкнуть надо.

И оборвал разговор явочным порядком — запустив бокс. Звука нет, но я могу и сам:

— Восьмого марта бой проходил, самый интересный и популярный вес — супертяжелый. Джо Фрейзер — вот этот, нынешний чемпион, защищает свой титул. А это Мухаммед Али, он бывший чемпион. Титул у него отобрали, потому что Али протестовал против войны во Вьетнаме.

— Вот сволочи! — оценил несправедливость Вовка. — Это у них свобода слова такая?

— Враги даже спорт превращают в средство политического давления, — кивнул я. — Лицемерные твари. Джо Фрейзер не протестовал, но спортсмен хороший — олимпийский чемпион 64-го года. В зеленых трусах, — ответил на незаданный Наташин вопрос. — И человек он хороший, честный — Никсону письма писал в защиту Мухаммеда, во всех интервью говорил, что пока Али не побьет, лучшим себя считать права не имеет. Словом — оба достойные люди. У обоих ноль поражений за плечами. Али в целом сильнее, но из-за протеста давно не дрался — у него же не только пояс, но и лицензию отобрали. Фрейзер, кстати, ему деньги присылал, чтобы Мухаммед мог тренироваться — на таком уровне в форме себя держать обходится дорого, а накопления спортсменам делать сложно, потому что менеджеры, продюсеры и прочие паразиты обирают их как липку, эксплуатируют.

— Я за Мухаммеда болеть буду, — решил Вовка. — Из-за Вьетнама.

— И я! — поддакнула Наташа.

— И я! — поддержала Виталина.

— А я буду болеть за Фрейзера, чтобы интересней было, — пошел я наперекор коллективу.

А еще потому что результат знаю. Так-то я некоторые спортивные события помню, можно через нелегалов ставки попробовать делать. Бой был отличный — Али старался работать сериями и джебами, Фрейзер — наоборот, вкладывался в силовые удары и пер вперед как бык. И у него получалось — к третьему раунду Мухаммед начал уставать и пытаться «сушить» бой обильными клинчами. Доминация Фрейзера росла от раунда к раунду, и к восьмому раунду достигла кульминации — Али зажался в углу, вяло «откидываясь» джебами.

— Проиграет, — вздохнул Вовка.

— Давай, покажи ему! — аж подскакивала втянувшаяся в зрелище Наташа.

— 2–6 по раундам, — заметила хладнокровно считающая очки Виталина.

Фрейзеру такая доминация не понравилась, и он очень унизительно для Мухаммеда вытащил того из угла — мол, дерись.

— Пропал тестостерон, — грустно вздохнул я.

Эрекции поди после такого позорного проигрыша не будет — психика в клочья разлетается.

— Что такое «тестостерон»? — спросила Наташа.

— Воля к победе, — подсуетилась Виталина.

Нафига ребенку врать? Она теперь этот термин неправильно применит в неудачный момент и сделает всем неловко. А, пофигу, не мат же, а научный термин — мама-биолог дома объяснит.

Девятый раунд вернул ребятам надежду на благополучный исход дела — Али оживился и неплохо настукал Фрейзера, забрав раунд.

— 3–6, — прокомментировала Виталина. — Если пары нокдаунов или вообще нокаута не будет — Али проиграет.

Десятый раунд остался за Фрейзером. Забрал он и одиннадцатый, с чудовищным преимуществом — после пропущенного крюка в челюсть Мухаммеда зашатало, и только канаты спасли его от падения на настил. К счастью, до конца боя оставалось совсем чуть-чуть, и Али удалось «засушить» их клинчами. Вовка и Наташа совсем приуныли.

Двенадцатый раунд прошел более-менее ровно, тринадцатый Мухаммед смог забрать в свою пользу.

— Два раунда осталось, — прокомментировала Виталина. — Фрейзер устал, но Али напропускал много — благо череп крепкий, другой бы уже валялся.

— Артем даже рядом не валялся, — вздохнул Вовка. — Если вот такой бокс усталые показывают, то ему там и ловить нечего.

— Годы тренировок, — пожал я плечами. — Сразу так боксировать никто не может. Негры от природы выносливее белых, но это такое — история знает много удивительно сильных белых боксеров. У Артема потенциал хороший, можно и до Олимпиады дорастить. Но профессиональный бокс — это другое, это огромная медийная машина, в которой