– Я никого не видела.

– Ты не была на вахте.

– Но…

– Если не веришь мне, можешь спросить у своего брата, – перебил ее Кейс.

– Почему он должен знать лучше меня?

– Ну и вопрос!

– Что ты хочешь сказать?

– А то, что ты так привязала Коннера к собственному фартуку, что удивительно, как он еще способен дышать.

Сара не на шутку рассердилась и не сразу нашлась с ответом. Но все-таки она сумела овладеть собой.

– Коннер – это мое дело, – холодно сказала она. – И тебе не следует этого касаться.

Кейс искоса взглянул на Сару.

– Что ты станешь делать, если твой брат решит жениться и переехать отсюда? – прямо спросил он.

Судя по тому, как Сара вздрогнула, было ясно, что вопрос этот застал ее врасплох.

– Он еще мальчик, – сказала она.

– Чушь! – решительно сказал Кейс. – Когда Коннеру исполнится шестнадцать?

– Через несколько месяцев.

– Я знал мужчин в таком возрасте, у которых были жены и даже дети.

– Нет! Я хочу, чтобы Коннер получил образование.

– Положи то, что ты хочешь, на одну руку и плюнь на другую – и посмотри, что весомее, – саркастически сказал Кейс.

– Я скорее плюну на твою руку.

Кейс прищурился:

– Не сомневаюсь в этом.

Сара демонстративно отвернулась от Кейса и стала разглядывать каньон.

– Развалины в южной части, недалеко отсюда, – сказала она, своим тоном давая понять Кейсу, что разговор о Коннере закончен. – Я обнаружила их в прошлую свою вылазку, – пояснила она. – Но был уже поздний час, пора было возвращаться домой.

Она пустила Шейки рысью. Кобылка отдалась бегу с таким рвением, что едва не вытрясла реалы из карманов Сары. Сверчок шел рядом быстро, мощно и плавно.

Сара старалась не обращать внимания на разницу аллюров двух лошадей, хотя ей это плохо удавалось. Привязанная к седлу лопата подскакивала и то и дело била Сару сзади. Шейки не зря дали такую кличку – она способна была растрясти любого всадника <Шейки – тряский (англ.).>.

Пересохший ручей огибал выступ большой скалы. Сотней футов дальше выдавалась вперед скала с противоположной стороны. Дно каньона сужалось и круто поднималось вверх. В самом узком месте ширина каньона едва ли была более тридцати футов.

Над скалами и кустами возвышалась глыба песчаника, словно свидетельствуя, что даже, казалось бы, вечные породы в каньоне подвергаются воздействию дождя, холода и ветра.

Лошади преодолели преграды из валунов и густых зарослей. Нужно сказать, что Шейки это далось легче, чем громоздкому жеребцу.

– Вон там! – сказала Сара, показывая на южную кромку каньона. – Видишь замок?

Кейс увидел обвалившиеся стены в глубокой нише, у самого подножия скалы. И хотя большую часть их скрывал кустарник, не возникало сомнений, что это творение рук человека.

Похоже, здесь было четыре или пять маленьких комнат с несколькими каменными закромами с одной стороны.

– Замок, говоришь? – спросил Кейс. – Это больше напоминает конюшни.

– Тот, кто жил здесь, жил лучше, чем мы на ранчо «Лост-Ривер», – сухо сказала Сара.

– А ты бы лучше законопатила щели, вместо того чтобы искать сокровища.

– От этого хижина больше не станет.

– Но теплее будет наверняка. Да и вторая комнатка не помешала бы.

– Коннер не нуждается в ней. Он уедет учиться в школу.

– Я думаю о тебе, а не о твоем брате.

– В каком смысле?

– Девушке не следовало бы спать в одной комнате с раненым бродягой. Разве ты не имеешь права на собственный уголок?

Сара ничего не сказала.

Кейс взглянул на упрямо выставленный вперед подбородок, чертыхнулся про себя и сдвинул назад шляпу.

– Ну ладно. Положим, мы нашли так называемый замок. Что будем делать дальше?

– Дальше будем искать серебро.

– Разве не ты говорила мне, что серебро спрятано под высокой столбовидной красной скалой?

– Я предполагала, что это так. Сейчас я не могу сказать, где оно находится.

– Если сокровища весят несколько сотен фунтов, а твой муж был настолько пьян, что не помнил, где нашел их, есть надежда, что он не унес их на собственном горбу.

Сара много думала об этом. С одной стороны, это так, а с другой…

– Я делала раскопки вокруг тех столбов, – вдруг решительно сказала она. – Сейчас надо заняться развалинами.

– А если ничего не найдем, что тогда?

– Попробую другой каньон.

– А если и там не будет?

– Отправлюсь в третий, четвертый, пятый, пока не отыщу это чертово серебро.

Кейс посмотрел на видавшую виды лопату, привязанную к седлу кобылы.

– Это похлеще, чем копать могилы, – сказал Кейс.

Он спешился и нацепил на плечо дробовик. Затем обвязал повод вокруг шеи Сверчка, чтобы он не болтался, вынул из чехла, ружье и повернулся к Саре.

– Иду за тобой, – сказал он.

– Ты собираешься начать войну? – спросила, слезая с лошади, Сара.

– Мне очень не хотелось бы разочаровывать кого-нибудь из Калпепперов, которые бродят здесь в поисках порции свинца.

Он сказал это таким же деловым тоном, как и тогда, когда вернулся в хижину после нападения бандитов.

Ничего не ответив, Сара стреножила Шейки, взяла дробовик и лопату и быстрым шагом направилась к развалинам. Она тщетно пыталась отогнать воспоминания о том, как страшно ей было ждать, не зная, жив ли Кейс, убит ли в перестрелке, или умирает один, на холоде, в темноте.

Она дважды порывалась выйти. Первый раз Кон-нер остановил ее, лишь положив ладонь ей на предплечье. Второй же раз он вынужден был уложить сестру на пол и удерживать, сидя на ней верхом.

Возможно, брата это в какой-то степени даже забавляло, зато Сара заходилась от бессильной ярости при мысли о том, что Кейс лежит в темноте и, возможно, умирает, а она не может помочь и спасти ему жизнь.

С лопатой в руках и дробовиком через плечо Сара стала карабкаться вверх по склону. Стараниями Юта мокасины у нее были новые. К сожалению, острые камни скоро разобьют оленью кожу.

Перед последним скалистым уступом, за которым виднелась равнина, Сара остановилась, чтобы перевести дух.

– Дай мне лопату, – сказал Кейс.

– Ты не должен носить… – начала Сара, оборачиваясь к Кейсу.

Но тут же замолчала, увидев, что Кейс нисколько не запыхался.