– Нет. Мне больше ничего не было нужно. Мне хотелось поскорее уехать.

– И вы уехали.

– Да. Я поехала к Славе на дачу. Он уже ждал меня. Мы перенесли Игоря в сарай, Слава там приготовил лежанку с матрасиком – Игорю было удобно. Он спал. Я отдала Славе телефон Тани и написала, как звонить и что говорить. Слава остался с Игорем, а я вернулась в город.

– Каким образом?

– Что?

– Каким образом вернулись? На машине Кораблевой?

– Нет, конечно, зачем? Машину я на даче у Славы оставила, а в город вернулась на автобусе. Там автобус ходит, по расписанию.

– Понятно. Продолжайте.

– Я вернулась домой. А потом приехал Сергей и привез с собой сыщиков. Я не ожидала, что они найдут у меня телефон Игоря. Если бы подумала об этом раньше, в Волгу бы его выбросила.

– Этот телефон нашли бы в любом случае, даже если бы вы выбросили его в Волгу, – строго заметил Сухарев.

Меня порадовало, что Евгений Васильевич проявляет такое трогательное единодушие с любимым шефом. А вот Елене это не понравилось. Прежде чем заговорить снова, она бросила на Сухарева неприязненный взгляд.

– Меня обвиняют в похищении Игоря и в убийстве Тани. Я долго думала, как мне действовать, и решила, что самым правильным будет все рассказать. Всю правду, как было. Я признаю, что хотела получить с Сергея деньги и использовала для этого Игоря. Но никакого вреда мальчику мы не причинили! И я не убивала Таню!

– Однако вы не преминули воспользоваться возможностями, которые давала вам ее смерть.

Ларикова пожала плечами.

– Тане было уже все равно, – повторила она. – А мне нужны деньги.

– Понимаю, – кивнул Сухарев. – Про деньги – это я очень хорошо понимаю. Но все могло быть не так, как вы рассказываете. Я допускаю, что Кораблева усыпила мальчика и отдала вам его телефон, что вы вместе приехали к ее брату. Но что мешало вам подняться в квартиру вместе с ней? Оглушить сильным ударом, задушить, забрать телефон, ключи от машины, документы и уехать? Только не могу объяснить, зачем вам понадобилось снимать с Кораблевой платье и куда вы его потом дели?

– Нет! – вскрикнула Елена и обернулась ко мне: – Рита! Скажите же ему! Ведь вы мне верите?

– Одной веры мало, – вздохнула я. – Нужны факты.

На самом деле мне рассказ Лариковой показался логичным. Но такой же логичной была версия, предложенная Сухаревым.

– Найдите, я вас умоляю! Найдите эти чертовы факты, ведь я говорю правду! Клянусь, чистую правду!

– А сами вы что-нибудь полезное можете нам сказать? Например, видели вы кого-нибудь во дворе, когда с Кораблевой приехали? Или в подъезде? Может, когда вы поднимались в квартиру, кто-то спускался?

Елена напряженно нахмурилась, вспоминая.

– Нет, когда я туда шла, навстречу никто не попался. А вот когда спускалась уже, видела старуху с мусорным ведром. Такая, знаете, карга злющая! Она на меня так взглянула – у меня потом целый час руки тряслись.

– А когда вы вернулись в квартиру, уже с нами, не обратили внимания, там ничего не изменилось? Может, что-то исчезло или, наоборот, появилось?

– Н-не знаю, – неуверенно ответила она. – Я не присматривалась.

– А в обморок зачем упали? Зачем притворялись, терпели, пока вас водой поливали?

– Я не притворялась! То есть не все время! Когда я поняла, что тот, который с порошком, отпечатки пальцев снимает, мне правда плохо стало. В первый раз я ведь ни о чем таком не подумала. Я и за дверную ручку бралась, и за Танину сумочку, и еще, наверное… Я так испугалась, что ноги подкосились. И я подумала, что если сейчас попробую упасть, то все, до чего достану, сумею захватать. А потом кто разберется, когда отпечатки остались, утром или вечером?

Мы с Сухаревым переглянулись, а Костя, не отрываясь от протокола, только головой покачал. Надо же, дескать, какая безграмотность.

* * *

Когда Елену увели, Евгений Васильевич занялся мной.

– Вы собираетесь принять предложение Лариковой? – осведомился он.

Странный вопрос. Сухарев прекрасно знает, что мое положение в «Шиповнике» – нижняя ступенька и принимать решения я просто не имею права. Странно и то, что тон Евгения Васильевича на этот раз был не сухо-высокомерный, а скорее задумчивый. Словно майор, предполагая мое согласие поработать на Елену, просчитывал, какую пользу он может из этого извлечь.

– А вы заинтересованы, чтобы наша фирма, – я еле заметно выделила слова «наша фирма», – приняла предложение Лариковой?

Он пожал плечами и достал из пачки очередную сигарету.

– Я заинтересован передать дело в суд. А у вас с Лариковой, кажется, что-то вроде взаимопонимания.

Надо понимать, Евгений Васильевич не возражает, если часть работы, за деньги клиента, сделаем мы. А что возражать – в результате он поставит галочку в графе «Раскрытые преступления». Взаимовыгодное сотрудничество – вот как это называется.

– Александр Сергеевич никаких конкретных указаний мне не давал. Сначала мне надо рассказать ему версию Лариковой, обсудить… Я ему позвоню.

Я думала, трубку, как обычно, возьмет Нина, но после первого же гудка услышала голос Баринова.

– Сан Сергеич, сейчас закончился допрос Лариковой. Она утверждает, что обнаружила Кораблеву убитой, испугалась и сбежала с места преступления. Просит помощи. А Евгений Васильевич не возражает, если мы поработаем вместе с его группой.

– Мы все или конкретно ты? – усмехнулся шеф.

– Мы все поработаем или только я? – повторила я, вопросительно глядя на Сухарева.

– По необходимости. – Он забавно пожевал губами и добавил: – И по желанию.

– По необходимости и по желанию, – отрапортовала я. – Мне сейчас подъехать?

– А смысл? Только время терять. Докладывай, что рассказала Ларикова.

Не могу сказать, что эта идея мне понравилась. Я бы предпочла вернуться в офис и сделать доклад в более комфортной обстановке. Но не спорить же с шефом, на радость Сухареву. Я послушно открыла блокнот и, поглядывая на свои короткие записи, начала говорить.

Краем глаза я заметила, что Евгений Васильевич забрал у Кости протокол и слушает меня, сверяясь с ним. Костя пристроился у начальника за спиной. Тоже мне, экзамен устроили! Впрочем, пусть развлекаются. Дословно я, конечно, все не повторю, но содержание допроса Лариковой Баринов услышит от меня достаточно близко к тексту и со всеми важными подробностями.

Когда я закончила, Костя поднял вверх большой палец и подмигнул. Сухарев ничего подобного себе не позволил. Он отложил в сторону протокол и снова уставился на меня. А я продолжила разговор с шефом. Точнее, продолжила слушать, как он сопит в трубку.

– У меня создалось впечатление, что Ларикова говорит правду, – деликатно намекнула я.