Васильков слегка напрягся, хотя виду не показывал, старался держаться естественно, без театральной игры.

— Сдается мне, голуба, что ты мусор. Или гешефтмахер, деляга какой, — с ленивым превосходством проговорил угрюмый мужик и сверкнул недобрым взглядом:

— Набиваешься к нам в кореша.

В ту же секунду блатной, стоявший сзади, обхватил его левой рукой за шею. А под правое ухо ему пристроился кончик острого холодного лезвия.

Александр моментально вспомнил молодого Аркадия, убитого в автомобиле несколько дней назад приблизительно таким же способом.

— Чего же сразу-то меня в мусора записывать? — почти шепотом спросил Александр, чтоб не двигать шеей. — Или я чем провинился?

— Если бы провинился, то давно бы под холмиком отдыхал, — заявил главарь и поднялся из-за стола. — С нами поедешь. Там дознаемся, кто ты есть, зачем и откуда.

Каждое утро Костя Ким терся в Межевом проезде, к вечеру наведывался в Крестовский переулок. Действовал он осторожно, на виду не торчал, глаза никому не мозолил и ежедневно придумывал что-то с верхней одеждой, чтоб не примелькаться.

Васильков снова пропал. Только теперь основательно. Если раньше, после переезда на постоянное житье в ресторан, он хотя бы выходил покурить на крыльцо служебного входа, то несколько последних суток Костя не видел его и там. На душе у парня и до этого было неспокойно, а сейчас он и вовсе занервничал, запаниковал.

Связь с группой Старцева Ким должен был поддерживать посредством телефонных звонков, благо автоматов по Москве стояло с избытком и все они исправно работали. Приезжать в управление ему разрешалось только в исключительных случаях.

Костя улучил удобный момент, позвонил в отдел и в разговоре с Иваном Харитоновичем высказал свои опасения по поводу исчезновения Василькова.

Тот призадумался. В прошлый раз Ким жаловался на то, что из-за постоянной слежки с Александром невозможно было встретиться и переговорить. Но он находился на виду, и проблема общения худо-бедно решилась. А теперь фронтовой друг напрочь исчез из поля зрения. Это действительно настораживало, даже пугало.

— Значит, последний раз ты его видел той ночью в Межевом? — уточнил он.

— Да, Иван Харитонович, когда удалось спокойно, без свидетелей поболтать, — сказал Ким, посматривая по сторонам сквозь стекло телефонной будки.

На другом конце провода повисла тишина.

Поразмыслить и вправду было над чем. Старцев знал, что Костя приберег поход в ресторан с девушкой для решающей связи с Васильковым, когда тот раздобудет сведения об очередном бандитском замысле.

Иван медлил с решением, и тогда Костя робко предложил:

— У меня есть вариант. Я могу встретиться в ресторане с Разгуляевым.

— Подожди, ты говорил, что можешь только раз смотаться в ресторан. Или я что-то не понял?

— Когда Разгуляев давал свою карточку, он предложил мне подойти к нему накануне визита с девушкой и обсудить детали, выбрать зал, решить по напиткам и блюдам. Так что есть в запасе визит.

— Это хорошо. — Старцев оживился. — Давай, действуй! Кстати, что у тебя по деньгам? За первый вечер много просадил?

Тема была болезненной.

Костя вздохнул и сказал:

— Осталось немного. На ужин с девушкой как раз хватит.

Подталкивая официанта в спину, гости «Шкатулки» покинули «Гранд» через служебный вход. Вечернее московское небо уже темнело. В квартале от ресторана под старой кривой березой стоял трофейный автобус «Опель Блиц». Когда бандиты расселись внутри, один из них завязал глаза официанта тряпкой и приказал ему сидеть тихо.

Хлопнула дверь. Водитель завел мотор. Автобус плавно тронулся и заколыхался на неровной дороге.

Васильков понимал, что за ним наблюдают, сидел смирно, не дергался, головой не крутил. При этом на душе у него скребли кошки, а мозг заполняли далеко не самые светлые мысли.

Александр дотошно вспоминал каждый час операции по внедрению от момента приезда в поезде на вокзал до сегодняшнего дня. Он не находил ни одного прокола в общении с дядькой Тимофеем, с Разгуляевым, с Семеном, с ночным сторожем Михаилом Михайловичем. Даже таскаясь от Межевого проезда до Крестовского переулка и обратно, он осторожничал и ни разу не подпустил к себе связного Кима.

«Может быть, в ночь перед выходным, когда два блатных довели меня до полуподвала и исчезли? — вдруг вспомнил Васильков единственное послабление. — Но ни я, ни Костя в ту тихую безлунную ночь никого вокруг не заметили. Говорили шепотом, постоянно оглядывались и прислушивались. Нет, не может быть. Здесь что-то другое».

Ехали они долго. Слабенький мотор нещадно надрывался, особенно когда автобус полз в гору. Старые бандиты изредка и нехотя перекидывались фразами, подвыпившая молодежь грубовато и матерно шутила.

Наконец, после нескольких резких поворотов автобус остановился. Мотор стих. Скрипнула открывшаяся дверь. Бандиты потянулись по проходу к выходу.

— Заснул, что ли? — Кто-то пихнул Василькова в плечо.

Тот поднялся, держась за спинку переднего сиденья, сделал шаг, другой.

— Не дрейфь! Крути вправо! — подсказал ему тот же голос.

Александр послушно отпустил спинку, повернулся вправо, шагнул, не ощутил под ногой опоры и полетел из автобуса на землю.

Падение было неудачным. Он едва не сломал ключицу и больно тюкнулся лбом о землю, заросшую травой. Благо «Опель» стоял на ней, а не на асфальте.

Под дружный гогот бандитов он поднялся, потер здоровой рукой ушибленный лоб.

Повязку с его лица сорвали. Вокруг было темно, лишь над крыльцом одноэтажного дома светила электрическая лампочка.

— Проходи, гостем будешь, — с ехидцей пригласил его молодой повеса, тот, что в ресторане без передыху трескал заварные пирожные.

Судя по запахам навоза и свежескошенной травы, автобус вывез банду и Василькова далеко за город. К тому же вокруг было очень тихо и темно.

Уголовники прошли к дому, по очереди поднялись по узкому крыльцу в сенцы, не разуваясь, шагнули в просторную горницу.

— Куда его? — спросил кто-то из молодых.

Главарь коротко бросил:

— На кичу.

— Это первый банкетный зал с общим столом на тридцать шесть персон в форме буквы «П». Он у нас так и называется — первый, — с удовольствием рассказывал Разгуляев юному гостю, водя его по своей вотчине. — В нем обычно собираются большие компании из родственников и хороших друзей. Отмечают юбилеи, празднуют свадьбы.

— Очень красивый зал. Но, по-моему, для двоих он будет чуть великоват, — с улыбкой проговорил Константин. — Кажется, вы сказали, что второй зал поменьше?

— Да, он меньше. Пойдемте, покажу.

Для сегодняшнего визита в ресторан «Гранд» Костя не стал надевать свой единственный костюм, побоялся, что прожженный франт с безупречной осанкой по фамилии Разгуляев догадается о его тощем гардеробе. Он пришел в старых, но еще приличных черных брюках и новой светлой сорочке. В кармане у него лежали восемьсот рублей, которых на самом деле не хватило бы на ужин в «Гранде» и одному.