с другими частями должны были перейти в наступление от слободы Якимовской и г. Речицы на Мозырь. Однако поляки нанесли опережающий удар в районе слободы Якимовской. Части Красной Армии частично отошли на левый берег реки Березины.

В конце марта командование 16‑й армии решило сделать вторую попытку овладеть Мозырским районом. Для этой цели в районе г. Речица были сосредоточены 50‑я и 51‑я стрелковые бригады 17‑й дивизии. В составе одной из бригад действовала и команда пеших разведчиков под руководством красного командира Владимира Горева.

Наступление наших частей развивалось успешно, они вышли на рубеж реки Вить и заняли ст. Василевичи. Начались упорные, ожесточенные бои.

4 апреля части 17‑й стрелковой дивизии совместно с 30‑й бригадой овладели переправой у сл. Якимовской и районом Шацилка. 8 апреля части 51‑й стрелковой бригады овладели селом Страковичи. В этом бою отличились разведчики Горева. Сам командир получил контузию, но из боя не вышел и продолжал руководить действиями бойцов.

Вскоре после этих боев Владимир Горев будет назначен командиром батальона. С этим батальоном он дойдет до Борисова, там получит свою вторую контузию.

А потом была июльская операция Западного фронта, в которой части 16‑й армии наносили удар из района Борисова на Минск — Барановичи. Наступление было успешным. Войска Красной Армии за короткий отрезок времени продвинулись на сотни километров: поляки оставили Бобруйск, 11 июля был взят Минск. 14 июля части РККА вошли в Вильно.

К началу августа положение Польши было критическим.

12 июля 1920 года газета «Правда» в передовой статье напишет: «Мы начали разгром белогвардейской Польши. Мы должны довести его до конца… Да здравствует Польская Советская Республика, которой сегодня нет, но которая родится завтра…»

Это был сигнал к действию. Большевиками формируется Временный революционный комитет Польши (Польревком), который после взятия Варшавы должен был принять на себя всю полноту власти в стране. Польревком приступил к формированию Польской Красной Армии под командованием Романа Лонгвы. Разумеется, создавались и другие властные структуры. Так, особый отдел Всепольской ЧК должен был возглавить известный чекист Ян Ольский. В ту пору он руководил особым отделом 16‑й армии.

Другие подразделения Всепольской чрезвычайной комиссии должны были возглавить начальник оперотдела ЧК Белоруссии Корф, председатель Витебской губчека Сергей Шварц, особоуполномоченный ВЧК на Западном фронте Александр Роттенберг, особоуполномоченные особого отдела Западного фронта Роман Пилляр и Вильгельм Курц.

Среди претендентов на руководящие должности в новой ЧК был и Владимир Горев. К тому времени его вернули из войск в особый отдел. Вскоре состоялось назначение. Владимиру Ефимовичу доверили одну из самых ответственных должностей — начальника агентуры особого отдела Польской Красной Армии. А ведь ему в ту пору не исполнилось и 20 лет.

Когда создание Польской Красной армии не состоялось, Ольский возвратился в 16‑ю армию, на свою прежнюю должность начальника контрразведки. Горева он хорошо знал, высоко ценил его боевой опыт, знания, и в особенности аналитические способности, и потому предложил возглавить агентуру особого отдела армии. Впереди у них было много дел.

Осенью 1920 года начались переговоры между представителями РСФСР и Польши. Обе стороны обменялись миссиями связи. Одна из таких миссий была размещена при штабе 16‑й армии, который квартировал в Могилеве.

«Следует отметить, — пишет в своей книге «Польский крест советской контрразведки» известный историк спецслужб Александр Зданович, — что особый отдел этой армии являлся одним из самых работоспособных и эффективных контрразведывательных органов и не только на Западном фронте. Именно ему пришлось первым столкнуться с попытками разведывательной деятельности так называемых «военных дипломатов» противостоявших польских войск».

По некоторым оперативным данным, которые поступили Яну Ольскому и Владимиру Гореву, под прикрытием должностей миссии связи в Могилев прибыли сотрудники польской военной разведки майор Равич-Мысловский, его адъютант подхорунжий Езерский и вахмистр Завадский. Никакой дипломатической деятельностью они заниматься не собирались. Главной задачей польских шпионов было установление связи и активизация спящей подпольной ячейки Польска Организация Войскова (ПОВ).

Руководители контрразведки армии разработали спецоперацию. Они подготовили «подставу» для Равич-Мысловского. Роль «подставы» играл агент особого отдела. Однако первый блин вышел комом, опытный польский шпион «расколол» чекистского посланника. Во всяком случае так посчитал Горев. Ведь это он начальник агентуры. С него и спрос. Владимир Ефимович анализировал ситуацию раз за разом, искал ответ, где просчитался. Оказывается, это был не его просчет. В рядах особого отдела оказался предатель.

Пришлось разработать новую спецоперацию. И подойти к этой работе особенно тщательно и вдумчиво. В сентябре 1920 года на Западный фронт прибыл помощник Горева Станислав Глинский. Его в Могилеве никто не знал, кроме командарма 16‑й, начальник штаба, руководителя особого отдела Ольского и начальника агентурного отделения Горева. Работал он «под крышей» должности сотрудника связи штаба армии и в силу служебных обязанностей постоянно общался со своими польскими «коллегами». Особенно он сошелся с вахмистром Завадским. Оказалось, вахмистр по национальности белорус и совсем не в восторге от политики Пилсудского. Глинский считал, что Завадского можно склонить к сотрудничеству.

Было решено организовать встречу вахмистра с начальником особого отдела. Вербовка прошла успешно. Завадский согласился сотрудничать. И вскоре начал давать ценные сведения. Прежде всего, был раскрыт резидент польской разведки М. Плихта, который работал на советской территории более двух лет.

Надо отдать должное, польские «миссионеры» майор Равич-Мысловский и подхорунжий Езерский действовали весьма профессионально. За достаточно короткий срок им удалось завербовать несколько информаторов, которые регулярно поставляли развединформацию. Агентов подбирали весьма умело. Некто Азанович работала на железнодорожной станции Могилев, бывший царский офицер Петрашевский трудился в тыловых органах 16‑й армии, военнослужащий Ефимов служил в полку внутренней службы. Однако теперь они работали «под колпаком» у Владимира Горева и его заместителя Станислава Глинского.

На исходе 1920 года вахмистр Завадский принес особо ценную информацию. Он сообщил, что майор Равич-Мысловский подготовил отчет для разведотдела польского Генерального штаба и командирует для этого курьера. Захватить пакет стало делом чести чекистов. Спецоперация по захвату отчета прошла успешно. Теперь в руках Ольского и Горева были не только полные данные по агентуре, но и компромат на польских шпионов, выдававших себя за офицеров связи.

Были арестованы 39 агентов польской военной разведки. 12 из них приговорены к расстрелу. Среди расстрелянных были и два предателя, сотрудники особого отдела армии Казимир Бораковский и Стефан Маркосик-Высоцкий.

Таким образом, шпионская миссия майора Равич-Мысловского полностью провалилась.

Потом были другие операции по ликвидации агентурных сетей польской военной разведки.

В мае 1921 года Владимир Горев получает повышение по службе. Он становится помощником начальника, а позже и начальником сектора оперативной части особого отдела Западного фронта.

Однако война закончилась, и теперь Владимир Ефимович — начальник сектора оперчасти особого отдела