litbaza книги онлайнСовременная прозаЭти опавшие листья - Олдос Хаксли

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 98
Перейти на страницу:

– Какая жалость, – говорила она, – что в названии месяца июль нет буквы «р»[16]. Отправились бы сейчас поужинать устрицами в морском ресторане.

А иной раз, внезапно вспомнив, что я литератор, Барбара могла посмотреть на безвкусные краски самого банального заката и заявить:

– Как бы я хотела уметь сочинять стихи!

И ее реплики возвращали меня с небес на землю, где Барбара становилась всего лишь легкодоступной девушкой, с которой я невыносимо скучал, но зато мог при желании поцеловать, прижать к себе и ласкать.

Хотя с этим-то желанием я долго в себе боролся, жестоко подавляя его. Вел сражение с ним как с откровенным злом, слишком уродливо несхожим с моей прежней любовью, несопоставимым с представлением об одухотворенной натуре Барбары. Я так и не примирился с фактом, что все высокое в натуре Барбары являлось плодом моей фантазии, то есть не более чем фикцией.

Одним душным июльским вечером я подвез ее на такси до дома на Риджент-сквер в Блумсбери, где она снимала крошечную квартирку под самой крышей. Мы много танцевали, и время было уже позднее. Горбатый месяц успел проделать треть отведенного ему пути по небосводу и освещал площадь из-за церкви, которая возвышалась на ее восточной стороне. Я расплатился с водителем, и мы остались на тротуаре. Весь вечер я откровенно скучал и злился; но при мысли, что сейчас я попрощаюсь с Барбарой и поплетусь домой, меня переполнила такая тоска, что даже слезы навернулись на глаза. Я молча стоял в нерешительности и смотрел ей в лицо. Оно оставалось безмятежно спокойным, но мистическая улыбка, как всегда, проглядывала на нем, словно жила своей потаенной жизнью и имела глубоко скрытую причину. Барбара тоже молчала. Она чувствовала себя в молчании как рыба в воде – это была ее стихия.

– Что ж, – наконец промолвил я. – Мне пора идти.

– Может, поднимешься ко мне и выпьешь чашку чая? – предложила она.

Но движимый духом противоречия, который заставляет нас делать не то, чего хочется, хотя мы знаем, что это принесет нам неприятности, я покачал головой:

– Нет. Надо возвращаться.

Причем я, наверное, никогда и ничего не желал так сильно, как в тот момент принять приглашение Барбары.

– Да ладно, заходи! На газовой горелке чайник вскипит за минуту.

Я ощутил смятение, почти лишившее меня дара речи. Мне стало страшно, что дрожь в голосе выдаст мои истинные чувства. Я понимал, что, если зайду к ней сейчас, мы станем любовниками. И моя укоренившаяся решимость противиться низменным страстям заставила меня отвергнуть приглашение.

– Что ж, если не хочешь, – она пожала плечами, – тогда доброй тебе ночи. – В ее тоне звучало недовольство.

Я пожал Барбаре руку и пошел прочь. Но стоило мне отойти на десять ярдов, как малодушие взяло верх. Я повернулся. Барбара еще стояла на ступеньках у входа, пытаясь вставить ключ в замочную скважину.

– Барбара… – позвал я и поспешил назад.

Она повернулась ко мне.

– Ты не будешь возражать, если я передумаю и все-таки пойду с тобой? Мне вдруг очень захотелось пить.

Какое унижение, подумал я.

Она рассмеялась:

– Ты самый настоящий поросенок, Фрэнсис! Если бы ты не был таким милашкой, глупыш, я бы отправила тебя к ближайшему водопою для лошадей, чтобы ты там утолил жажду.

– Извини.

Снова находясь близко от нее, вдыхая аромат розовой воды, я вспомнил свои чувства, испытанные ребенком, когда однажды сбежал из пугавшей меня темноты детской и спустился вниз к родителям. Они сидели в столовой. Мною овладело огромное облегчение и счастье; я больше не был один, но в то же время пережил огорчение от осознания того, что поступил против правил, совершил что-то дурное, о чем говорили печальная нежность в глазах матери и грозная тишина, из которой, словно изнутри грозового облака, сурово смотрел на меня огромный и бородатый бог – мой отец. И теперь точно так же я был счастлив рядом с Барбарой, и повергнут в глубокую печаль, потому что все, как мне представлялось, получалось неверно: я не оставался самим собой. Она тоже не осталась для меня прежней. Я был счастлив при мысли, что скоро буду целовать ее, но тосковал оттого, что не так хотел любить свою воображаемую Барбару, что вынужден был признать существование реальной Барбары, и мне казалось унизительным попасть в зависимость, почти в рабство от такой любовницы.

– Конечно, если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду. – Это было сказано в жалкой попытке раба взбунтоваться. А потому я поспешил все обратить в шутку: – Не уверен, что мне стало бы лучше, если бы я захлебнулся на том водопое и утонул.

– Выбор за тобой, – отозвалась она.

Замок уже отомкнулся, Барбара шагнула в темноту. Я последовал за ней, закрыв за собой дверь. Мы ощупью поднялись по крутым темным ступенькам лестницы. Она отперла еще одну дверь, повернула выключатель. Внезапно яркий свет ослеплял.

– Хорошо все, что хорошо кончается. – Барбара улыбнулась и сбросила кофточку с обнаженного тела.

Наоборот, подумал я, это трагедия ошибок. Потом шагнул к ней, потянулся и ухватил за две тонкие руки чуть пониже плеч. Склонился и поцеловал в уклоняющуюся от меня щеку; но затем она повернулась ко мне, и я встретился с ее губами.

«Нету будущего у нас, нет прошлого;
Ни корней, ни плодов, только эта любовь
Расцветет вмиг цветком и увянет потом
В тишине, в темноте, где мы оба не те.
Но ты тихо лежи, и мгновения лжи
Нам покажутся вечной любовью.
И позволь мне забыть, что есть ночь,
Кроме этой,
Что есть кто-то другой, что есть плач,
что есть боль,
По тебе, как по песне неспетой.
И позор пусть сойдет
За блаженство. Только утро придет,
Уличив нас обоих в обмане.
Нету будущего, нет больше прошлого,
И один лишь сегодняшний день
Нас с тобою поманит».

Именно тогда я научился жить одним моментом – не задумываясь о причинах, о мотивах, о своих предшественниках, отказываясь принять на себя ответственность за то, что будет потом. Тогда же понял, что будущее неизменно окажется лишь мучительным повторением уже случившегося, а потому никогда не надо ждать впереди облегчения и оправдания, а просто жить здесь и сейчас в самом средоточии реальности, в центре горячего и темного хаоса. Но существует и спонтанная бездумность, ее боль не имитировать никаким продуманным действием. Мне такому, какой есть, и близко не стоять рядом с теми маленькими мальчиками, что сталкивали своих сестренок с высокой скалы, чтобы полюбоваться красивым всплеском воды. Никогда не приставить пистолет к виску и забавы ради спустить курок. Никогда, стоя на верхней галерее «Ковент-Гардена», под звуки Вагнера или Сен-Санса не бросить в партер небольшую ручную гранату (каким бы острым ни оказалось ощущение от столь мелкой проказы). Нет, я сохраню этот предмет, начиненный фунтом взрывчатки, в своей шляпной коробке для более важного случая. Подобную расточительную неосторожность во имя кратковременного катарсиса я способен только отдаленно представить. Но я стараюсь учиться и всегда пытался имитировать данные ощущения с Барбарой, причем вполне сознательно.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?