— Николаевич, — обернувшись к ним лицом и проткнув воздух указательным пальцем в направлении Алика, внес дополнение Иван.

Юля прыснула на реплику и закатила глаза к потолку, демонстрируя отношение к «Николаевичу».

— Иван Николаевич, — не возражал Алик, — но вы-то знаете, за что на вас покушались?

— Ну что ты, Алик, — криво усмехнулась Юля, — разве не видишь, наш с Владой Ванечка пострадал не за хрен собачий… то есть пока пострадали совершенно невинные люди, а ему повезло. Ване всегда везет. Во всем.

— Хватит! — вскочил Иван. — Хватит издеваться! Я не виноват ни в чем. Зависть подложила бомбу, зависть! Вам всем известно такое слово? Да, я везуч, так это достоинство, но в нашей стране — порок. Потому что каждая тля считает себя бегемотом. И гадит, гадит всем, кто удачлив, богат, талантлив. Откуда я знаю, кого корежит от моего вида! У меня все есть, все. А у кого-то нет и половины. И вот кому-то приспичило отнять это все, присвоить себе…

— Подождите, Иван Николаевич, — перебил его Алик. — Ваши слова можно свести к тому, что вы не знаете мотивов покушения на вас.

— Не знаю. Черт, теперь убийцы ищут меня.

— Хорошо, возьмем за основу мотив — зависть, — продолжал Алик как заправский детектив. — А Владу тоже из зависти пытались убить?

— Я же говорил, что убийцы видели, как мы спаслись, следовательно, ее решили убрать как свидетельницу.

— А почему не пришли сюда вас искать, ну, раз знали, что вы живой?

— Откуда я знаю! — поднял плечи Иван. — Придут еще, полагаю…

— Свят, свят, свят! — перекрестилась Юля. — Ванька, если они явятся, я тебя отдам им, на кой мне погибать за твои грешки? Я детей должна растить.

— Язва, — бросил ей муж.

— Зато ты сладкий, чистый, непорочный, — отбрила она, правда, без злобы, что в ее положении обманутой жены было бы вполне нормально.

Иван не стал препираться с женой, это могло привести к большому скандалу, а ему сейчас не нужны сотрясения. Без того Влада мозолила глаза, куда бы ее, дуру, деть? — примерно так думал он. Но мысль неслась попутно с главной, ее Иван и выложил Алику, ведь только с ним можно было вести адекватный диалог:

— На их месте я бы тоже не пришел сюда, а выждал, когда жертва выйдет, раз уж не получилось взорвать.

— Может быть, — уклончиво сказал Алик. — У меня еще вопрос: сколько человек находилось на даче?

— Лучше прямо, — буркнула Юля. — Сколько взорвано людей?

Иван кинул на нее скорбный взгляд и ответил ей же:

— Трое. Хватит мне напоминать об этой страшной минуте…

Алик понял, что сейчас беднягу понесет, его нервы как оголенные провода, поэтому взял внимание на себя:

— А кто мог обыскать ваш кабинет, что там искали?

Для Ивана это новость! Кстати, прескверная новость, что стало видно по его перевернутому лицу и растерянному лепету:

— Что?!! Мой кабинет?! Как это — обыскивали? Ничего не понимаю. Когда обыскивали?

— Недавно, как мне кажется, — ответил Алик. — После вашей, Иван Николаевич… мнимой гибели. Мы приехали с вашей женой в офис, там ждал адвокат, поднялись на этаж, а двери вашего кабинета и приемной оказались открыты.

— И что взяли? Юла, ты же была там с Саней, что взяли?

— Комп, бумаги, наверное… — нехотя поведала та. — Да не знаю я, там все вверх дном было, когда мы приехали.

— Мой кабинет ограбили… А сейф?

— Цел твой сейф, — сказала Юля, поднявшись. — Видно, не было среди них толкового медвежатника.

— А ведь если шли на серьезное дело, — рассуждал Алик, — связанное с опасностью, должны были прихватить и медвежатника.

— Все, не могу больше, — замахала руками Юля, — я устала и хочу спать. Завтра договорим, у нас теперь времени у всех полно.

Пикантная подробность: она ничего не рассказала Алику о своем ночном походе в офис мужа вместе с Мишкой.

Влада вышла в холл вместе со всеми, радуясь, что Юля не набила ей лицо, хотя имела законное право применить силу к разлучнице. Девушка застегивала куртку, когда Юля обратилась к ней:

— А ты куда собралась на ночь глядя?

— Я? — дернулась Влада.

— А тут еще кто-то одевается, кроме тебя? Иди в свою комнату.

— Но я не могу… я виновата… тебе неприятно…

— Иди наверх, — приказным тоном сказала Юля. — Здесь уже нет виноватых, здесь одни жертвы обстоятельств. Теперь жизнь начнется с чистого листа. У каждого.

Влада послушно сняла куртку и повесила в шкаф, идти-то действительно некуда, ее переполняла благодарность, только вот выразить свои чувства она постеснялась. Рядом очутился Алик, он, напротив, достал свое пальто.

— Алик, а ты куда? — забеспокоилась Юля.

— Проветрю голову, а то болит.

Он закончил одеваться, вышел на террасу, облокотился спиной о массивную дубовую дверь и немножко задержал взгляд на парке перед домом. А что — парк. И ухоженный, только в миниатюре. Мир в этом парке (и за ним) застыл в ночном забытьи, и туман, удачно опустившийся на землю, словно охранял тишину. Алику казалось, что даже шепот будет услышан в доме, поэтому он спустился по ступенькам и прошел ближе к ограде. Удостоверившись, что туман его почти укрыл влажной завесой, он достал из потайного кармана мобильник, включил. Ярко загорелся дисплей, Алик, хотя и стоял спиной к дому, все же прикрыл его рукой, а через полминуты говорил в трубку:

— Это я, привет. Не разбудил?.. У нас получилось, я закрепился…

Утром Влада встала пораньше, не спалось ей. Несчастная француженка Мила покоя не давала, ведь до сих пор — подумать только! — не знала, жива ли подружка, или ее давно уж нет. Как-то все закрутилось с бешеной скоростью, что в себя прийти не могла. Может, нужно чего Миле, может, уход или лекарства — Влада все для нее сделает. По большому счету, кроме Милки, у нее никого нет, кому можно спокойно довериться. Влада вышла из комнаты…

В доме тихо, значит, все еще спали. Она двинулась на кухню, добровольно решив взвалить на себя обязанности повара, в конце концов. Пришла, а там… бывший любовник, теперь уже бывший точно.

— Привет, — бросила она, проходя мимо, мама учила быть вежливой при любых обстоятельствах.

— А, эт-ты… — протянул он и умолк, допивая чай.

Влада повязала фартук, открыла холодильник и услышала недовольное ворчание:

— Ты как у себя дома.

— Но кто-то же должен позаботиться о завтраке и обеде? Ты ведь тоже поесть любишь.

Иван взял кружку и подошел к ней с озабоченным видом — Влада невольно отпрянула, испугавшись его. Впрочем, не такая уж она и дура, как считают многие, понимала, что Иван зол на нее, очень зол за вчерашний треп.