Особенно сильно доставалось от крыс в дальних плаваниях. Первым по-настоящему ощутил на себе весь ужас крысиного присутствия Магеллан во время своего беспримерного кругосветного плавания. Вот как описывает ситуацию на испанских кораблях участник этого похода Пигафегта:

«Мы питались сухарями, но то были уже не сухари, а сухарная пыль, смешанная с червями. Крысы и черви сожрали самые лучшие сухари. Они сильно воняли крысиной мочой… Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за эту цену их невозможно было достать».

В те далекие времена моряки были не слишком разборчивы в еде. Рассуждали они здраво: коли эти серые твари уничтожили все продукты, то пусть тогда сами станут пищей. Потребление крыс было делом не редким. Приевшаяся за долгие месяцы плаваний солонина помноженная на полное отсутствие брезгливости привела к тому, что вплоть до начала XIX века на многих европейских флотах крысы считались неплохим деликатесом не только на матросском столе. Документально известно, что большим любителем нежного крысиного мяса был знаменитый адмирал лорд Нельсон, который, будучи еще вечно полуголодным мичманом, любил жарить пойманных разбойников на железном противне. Уже в бытность Нельсона адмиралом, в один из его дней рождения друзья его флотской юности преподнесли прославленному флотоводцу необычный сюрприз – жареную крысу. Восторгу адмирала не было предела! К чести российских мореходов, они не употребляли в пищу серых тварей никогда, как бы трудно им ни приходилось…

Но поедаемые людьми крысы платили людям той же монетой. Серые хищники никогда не брезговали человечиной. Оголодав, они смело атаковали зазевавшихся, особенно больных и истощенных, объедая им в первую очередь носы, пальцы и уши. Битва за океан жалости к слабым не знала никогда!

Кому не известна старинная морская примета: «Если крысы бегут с корабля – жди беды!» В чем же здесь дело? Может, эти хищники наделены каким-то сверхъестественным чутьем? Разумеется, никакое особое чутье здесь ни при чем. Все объясняется гораздо проще. Живя глубоко в трюме, крысы обычно первыми замечают опасность – ведь течи всегда начинаются именно там. Спасаясь от прибывающей воды, они устремляются все выше и выше, пока не оказываются на палубе среди людей. Обезумев от перенесенных испытаний, они мечутся возле своих заклятых врагов, которые тут же начинают их убивать. Не видя иного выхода, крысы бросались в воду. Самоубийством здесь, однако, и не пахло. Крысы просто спасались вплавь. Многочисленные опыты давно показали, что взрослая крыса способна держаться на воде до десяти часов и проплывать расстояние в пять-шесть километров в открытом море! Поэтому, если кораблекрушение происходило не слишком далеко от берега, крысы имели шансов спастись куда больше, чем люди.

Сильно страдали от крыс и сами корабли. Вот строки из письма командующего российской эскадрой в Средиземном море адмирала Григория Андреевича Спиридова, одержавшего в 1770 году блестящую победу над турками при Чесме:

«На корме ниже задних портов крысы прогрызли более десяти дыр, где кучами собирались пить и греться, воду из дыр доставали, отчего на корабле течь большая и гады все жрали. Были крысы, что лазили на марс, бушприт и жрали паруса, в крюйт-камере патроны и картузы объедали, выпускали из бочек воду, о провизии я уже не говорю…»

Победить турок адмиралу оказалось куда легче, чем ненасытных маленьких хищников! Издавна на русском флоте существовала неписаная традиция – за пойманную крысу давали чарку водки. Предания рассказывают о настоящих мастерах этого дела, которые в конце концов спивались от обилия чарок…

Не меньшим бедствием были крысы и в морских портах, в том числе и в российских. Мичман Балтийского флота, а впоследствии известный художник-маринист А.П. Боголюбов писал в своих воспоминаниях о морской крепости Свеаборг в 40-х годах XIX века:

«Крыс развелось так много, что оные бестии съели медную пушку 8-дюймового калибра. Говорили, что однажды, возвращаясь с водопоя, крысы заживо съели часового с ружьем и амуницией. Мы тоже каждый день видели эту кишащую плотную массу, которая двигалась на водопой и обратно, но при нас крысы часовых не трогали…»

Шло время. На смену парусу пришел пар. Начиналась новая эпоха. Но крысы и не думали покидать корабли. Они тоже шли в ногу с прогрессом. На смену уже ставшим привычными темно-серым, так называемым «норвежским», крысам парусной эпохи постепенно стала приходить более энергичная светлая популяция. Эти крысы сразу же приступили к освоению кораблей с металлическими корпусами, их не пугали ни запахи мазута, ни рев двигателей. Они по-прежнему были преисполнены решимости выиграть битву за океан. Теперь, вырвавшись из трюмов отживающих свой век парусников, вечно текущих и скрипящих, крысы с не меньшим усердием заселили грозные дредноуты и фешенебельные лайнеры, прогулочные катера и грязные шаланды. Великое сражение вступало в свою новую фазу.

Новое время определило и новые методы борьбы в нескончаемой войне. Старые моряки рассказывают о некоторых из них. Так, в русском флоте начала XX века достаточно широко применялась операция с условным названием «Крысоед». Суть ее состояла в том, что в железную бочку помещали несколько самцов-пацюков. Не имея возможности оттуда выбраться и сильно оголодав, они начинали пожирать друг друга. В конце концов из всех выживал один сильнейший, уже познавший вкус собственных сородичей. Его-то и выпускали на свободу. Крысиный каннибал тотчас начинал охоту на своих. Некоторое время это ему удавалось, но затем, как правило, крысиное сообщество вычисляло и истребляло убийцу. Все приходилось начинать сначала…

Другим не менее жестоким способом ведения крысиной войны стало уже более позднее по времени использование предсмертного крысиного визга. Для этого нескольких пойманных пленников поджаривали живьем на медленном огне. Истошные предсмертные вопли записывали на магнитофон, а затем с завидной регулярностью передавали по корабельной трансляции. Наслушавшись таких ужасных воплей, слабохарактерная часть крысиного племени покидала борт судна, зато оставались особи пусть немногочисленные, но с сильным характером и стальными нервами. В кратчайшие сроки они и восстанавливали былую популяцию.

Во все времена на всех флотах отлавливание и уничтожение маленьких врагов считалось делом достойным всяческого уважения и поощрения. Такое положение осталось и сегодня. Различия на разных флотах не слишком большие. Так, на бывшем советском, а теперь на российском ВМФ расторопных крысоловов поощряют внеочередным отпуском. Для получения отпуска необходимо представить начальству определенное количество крысиных хвостов. Разумеется, желание попасть лишний раз в отпуск толкало матросов на самые невероятные изощрения не только в ловле крыс, но и в обмане начальства. Бывало, что один и тот же хвост представляли начальнику десятки раз, сохраняя его в нетленности в корабельных холодильниках. Были случаи, когда в недрах глубоких трюмов предприимчивые дельцы от крысоловства устраивали целые крысиные фермы: серые обитатели томились в специальных клетках, а кормились отходами с камбуза. Руководители фермы занимались выведением крысиного потомства, которому потом регулярно рубили хвосты и соответственно не по одному разу ездили в отпуск. Крысиные хвосты шли нарасхват и являлись самой стойкой и ценной матросской валютой. Что касается офицерского состава, то известны случаи, когда офицеры, вооружившись подушками, устраивали по ночам в длинных корабельных коридорах настоящее сафари с последующим награждением лучшего из охотников.