– О Господи! - выпалил он.

Софи непонимающе взглянула на него. Он не мог ее за это винить. Похоже, она считает его полным идиотом - и правильно делает. Он и в самом деле полный идиот.

– Что-то случилось? - спросила Софи.

– Просто я кое-что вспомнил, - буркнул Бенедикт, злясь на самого себя.

Софи вопросительно вскинула брови.

– Кое-что, о чем совсем забыл, - уточнил Бенедикт.

– Если человек что-то вспоминает, то именно то, что он забыл, - насмешливо проговорила Софи. Бенедикт хмуро уставился на нее.

– Мне нужно побыть одному.

Софи тотчас же вскочила.

– Да, да, конечно, - пробормотала она.

Бенедикт едва не застонал от отчаяния. Черт подери! Он вовсе не хотел ее обидеть. Просто ему нужен был предлог, чтобы выпроводить ее из комнаты, иначе он непременно затащил бы ее в постель.

– Это личное дело, - пробормотал он, пытаясь как-то загладить свою вину и подозревая, что выглядит в ее глазах полным кретином.

– А… - понимающе протянула Софи. - Принести вам ночной горшок?

– Я сам в состоянии его взять, - буркнул Бенедикт, забыв, что никакой ночной горшок ему не нужен.

Софи кивнула и встала, положив томик стихов на ближайший столик.

– Я вас оставлю. Позвоните в колокольчик, когда я вам понадоблюсь.

– Я не собираюсь звать вас, как какую-то служанку! - возразил Бенедикт.

– Но я и есть…

– Для меня вы не служанка! - отрезал Бенедикт, не дав ей договорить.

Слова прозвучали более резко, чем это было необходимо, но он всегда презирал мужчин, которые мучили беспомощных и бесправных служанок. И от одной мысли о том, что он уподобляется этим отвратительным существам, ему стало тошно.

– Очень хорошо, - проговорила Софи робким голосом, как самая настоящая служанка, после чего так же робко кивнула. Бенедикт был уверен, что она сделала это специально, чтобы позлить его.

Как только дверь за ней захлопнулась, Бенедикт бросился к окну и выглянул во двор. Никого. Отлично! Поспешно сбросив с себя халат, он натянул брюки, рубашку и куртку и снова выглянул в окно. Снова никого. Великолепно!

Где же эти проклятые сапоги? Куда запропастились?

Он лихорадочно оглядел комнату, пытаясь отыскать сапоги, в которых обычно ездил в деревню. А, вот они! Схватив сапоги, Бенедикт поспешно натянул их и бросился к окну. Опять никого. Везет же ему!

Взобравшись на подоконник, Бенедикт перебросил через него сначала одну ногу, потом другую и ухватился за длинную прочную ветку растущего под окном вяза. По ней, покачиваясь и с трудом удерживая равновесие, он добрался до ствола и уже по нему спустился на землю.

После чего помчался к озеру, вода в котором была еще очень холодной.

Искупаться было просто необходимо.

* * *

– Если ему потребовала ночной горшок, нужно было так и сказать, - пробормотала Софи, выйдя из' комнаты Бенедикта. - Можно подумать, я никогда не видела ночных горшков!

Она спустилась по лестнице на первый этаж, не отдавая себе отчета в том, зачем это делает - никаких дел у нее там не было. Наверное, ничего лучшего ей просто в голову не пришло.

Она никак не могла понять, почему Бенедикту так сложно относиться к ней как к служанке, кем она на самом деле и является. Он упорно продолжал повторять, что она не работает на него и не должна отрабатывать свое содержание в "Моем коттедже", и в то же время заверял ее, что в доме его матери ей найдется место горничной.

Если бы он относился к ней, как к простой служанке, ей было бы легче помнить, что она незаконнорожденная дочь графа, ничего собой не представляющая, в то время как он - член одного из самых знатных и влиятельных семейств великосветского общества. Всякий раз, когда он обращался с ней как с человеком, личностью (а она по опыту знала, что большинство аристократов смотрели на прислугу как на пустое место), ей вспоминался бал-маскарад, где она всего несколько часов была великосветской дамой, красивой и утонченной, одной из тех, которые имели право мечтать о будущем с Бенедиктом Бриджертоном.

Он относился к ней так, словно она ему нравилась и ему было приятно находиться в ее обществе. Может быть, так оно и было. Но в результате она влюблялась в него все сильнее, и иногда ей даже приходила в голову безумная мысль, что она имеет на это право. Но поскольку ей все равно в конце концов приходилось возвращаться в действительность, это причиняло ей невыносимые страдания.

– Ах вот вы где, мисс Софи!

Оторвавшись от созерцания щелей в паркетном полу, Софи обернулась: миссис Крэбтри спускалась по лестнице за ней следом.

– Добрый день, миссис Крэбтри, - поздоровалась Софи. - Как там жаркое?

– Отлично, отлично, - рассеянно ответила миссис Крэбтри. - Немного маловато моркови, но думаю, все равно получится вкусно. Вы видели мистера Бриджертона?

Софи изумленно захлопала глазами.

– Минуту назад он был в своей комнате,

– А сейчас его там нет.

– Я думала, ему нужно было воспользоваться ночным горшком.

Миссис Крэбтри даже не смутилась: подобного рода разговоры были для прислуги совершенно естественными.

– Вряд ли он им пользовался. Воздух в комнате наисвежайший, словно весной.

Софи нахмурилась.

– И его там нет?

– И в помине.

– Не представляю, куда он мог деться.

Миссис Крэбтри подбоченилась и заявила:

– Я поищу внизу, а вы отправляйтесь наверх и поищите его там. Кто-нибудь из нас непременно его найдет.

– По-моему, это не очень хорошая идея, миссис Крэбтри. Если он ушел из комнаты, значит, на то была какая-то веская причина. Скорее всего он не хочет, чтобы его искали.

– Но ведь он болен, - возразила миссис Крэбтри. В памяти Софи всплыло лицо Бенедикта, отдохнувшее, посвежевшее.

– Я в этом не так уверена, миссис Крэбтри, - наконец сказала она. - Думаю, он специально притворяется больным.

– Не говорите ерунды! - вспылила миссис Крэбтри - Мистер Бриджертон никогда бы так не поступил.

Софи пожала плечами:

– Я бы и сама ни за что так не подумала, но он абсолютно не выглядит больным.

– Это все моя микстура, - проговорила миссис Крэбтри, уверенно кивнув. - Я же говорила вам, что она ускоряет выздоровление.

Софи собственными глазами видела, как мистер Крэбтри выливал пресловутую микстуру в розовые кусты и что из этого вышло. Зрелище не из приятных. С трудом сдержав улыбку, она кивнула.

– Что касается меня, то я хотела бы знать, куда он отправился, - продолжала миссис Крэбтри. - Он должен лежать в постели и прекрасно это знает.