Люди в подводной лодке, на которую сыплются глубинные бомбы, похожи на летчика, который, скажем, подвергся атаке трех истребителей противника. И тот чувствует, что каждый «выстрел» направлен прямо в него, и эти звуки заставляют съеживаться, пусть даже выстрел и не попал в цель.

Но подводник не может выйти из боя и улететь; он не может маневрировать и вести ответный огонь. Кроме того, от ударов глубинных бомб в подводной лодке часто гаснет свет, и темнота приносит дополнительные страхи.

Более того, по сравнению со службой в надводном флоте жизнь в подводной лодке носит неестественный и нездоровый характер. Тут не существует четкого различия между ночью и днем, потому что в отсеках непрерывно горит свет. Дни недели и воскресенья неотличимы друг от друга, и нет смены времен года. Так что нормальный ритм жизни сбит и сведен к унылой монотонности и задача командира – вносить в нее разнообразие.

Даже самые здоровые и крепкие члены команды страдают от постоянной смены климатических условий, с чем приходится сталкиваться во время патрулирования. Лодка от северных штормов уходит в тропики, от сырости и холода в лето – климатические зоны меняются одна за другой.

Затем, поскольку большинство боевых действий подводная лодка ведет по ночам, возникает проблема рваного сна, а груз ответственности, который неделями лежит на командире, постоянно держит его в состоянии предельного напряжения.

На нервы действует и духота в отсеках, и постоянный шум, и движение лодки – все это вызывает так называемый «консерво-невроз». Крепкий кофе и обильное курение плохо действуют на пищеварение и нервы, особенно по ночам на пустой желудок. Мне доводилось встречать молодых двадцатитрехлетних парней, которые после пары таких лет списывались с флота, поскольку не могли больше ходить в море.

И конечно, даже на берегу нельзя слишком часто напиваться – во всяком случае, в военное время. В патрулях я никогда не пил кофе во время вахты, что так популярно в службе. Я лично воспринимал его с отвращением, поскольку его делали слишком крепким. Никогда не курил больше одной-двух сигар в день и никогда не напивался на берегу – ну, почти никогда…

Командный дух

Командный дух экипажа зиждется на:

дисциплине;

удачливости командира, поскольку экипаж всегда предпочтет уходить в море с удачливым командиром, пусть даже он будет полным олухом, но не с человеком, достойным уважения, но не потопившим ни одного корабля;

хорошо организованной повседневной рутине;

офицерах, которые правильно ведут себя с командой и подают экипажу хороший пример;

командире, чье лидерство сказывается на всех аспектах благополучия его экипажа – умственном, физическом и духовном.

Дисциплина

От командира зависит, чтобы тон в кают-компании задавал нормальный доброжелательный человек, а не тот, кто склонен делать ошибки. Он должен быть подобен садовнику – культивировать и растить здоровые саженцы и выпалывать сорняки. Добиться этого было несложно, потому что в подводном флоте у нас служила преимущественно молодежь двадцати – двадцати двух лет, а младший командный состав был в возрасте двадцати трех – двадцати пяти лет. Очень помогает, если на борту как можно больше людей, в мирное время овладевших какой-нибудь интересной профессией, ибо команда состоит преимущественно из полуобразованных юношей, которые, случается, даже не окончили среднюю школу.

Члены моего экипажа были родом со всех концов Германии. Большинство младших офицеров были женаты или обручены, и я старался отдавать предпочтение женатым людям. Я знал, что женщина может подорвать солдатский дух и боевой настрой, но по своему собственному опыту знал, что она может и укрепить его. Я часто отмечал, что женатый человек возвращается из отпуска в хорошем настроении. Я всегда был рад возможности познакомиться с женами членов команды. Я рассказывал, чего мы ждем от них, и думаю, это оказывало на них воздействие.

Естественно, некоторые наказания, включенные в дисциплинарный устав, не могли применяться на подводных лодках во время войны, например, лишение увольнительных или сокращение времени отпуска. Другие, как, скажем, гауптвахта или приостановка денежных выплат, имели мало смысла. Допустим, я наказываю матроса двухнедельным заключением на гауптвахте – во всяком случае, он не может отбыть его до конца патрулирования и до возвращения домой делит со всеми те же опасности и радуется тем же успехам, когда при удаче все испытывают подъем боевого духа. И неужели спустя несколько месяцев после нарушения я мог отправить человека на гауптвахту? С моей стороны это было бы предельной глупостью.

Но в море я продолжал иногда получать рапорты от командиров боевых частей, и при разборке серьезных случаев присутствовали все офицеры. Предположим, кто-то грубо ответил старшему по званию или по команде. В нормальных условиях это обошлось бы ему в трое суток гауптвахты. Вместо этого я наказывал его «жесткой койкой» – три дня виновный спал на голых досках без матраца и одеяла: это было неприятно и действовало куда эффективнее гауптвахты.

Конечно, о каждом наказании, которое вы выносите, должно быть официально объявлено команде – можете поместить сообщение в судовой газете или на доске объявлений, или в серьезных случаях объявить общий сбор. Но ни в коем случае нельзя делать из нарушителя жертву, и вы, командир, не имеете права вызывать у нарушителя чувство, будто вы что-то имеете лично против него. Он должен и дальше чувствовать, что по большому счету к нему хорошо относятся и уважают, как человека, который несет свой груз наравне со всеми.

В целом я старался наказывать как можно меньше. Но такую политику нельзя вести, сложив на груди руки и надеясь, что все наладится само собой. Так вы ничего не добьетесь. Вы должны быть реально озабочены состоянием своих людей, принимать близко к сердцу их интересы и, руководя ими, должны быть решительны в своих действиях и требованиях. И наконец, отдавая приказ, четко и ясно растолкуйте, чего вы хотите, чтобы подчиненные исполняли его со знанием и умением.

Ясно, что командир должен обеспечить доступ к себе в любое время и всегда быть в ровном состоянии духа. В противном случае если он будет держаться отчужденно и выражать недовольство, когда его беспокоят, то рано или поздно до него не дойдет жизненно важная информация.

Все должны быть в команде

Деятельность экипажа подводной лодки обладает одним недостатком – он не принимает активного участия в атаке. Вся власть и инициатива принятия решений принадлежат командиру. В то же время достаточно одной ошибки со стороны кого-то из членов команды – забыл, скажем, закрыть один клапан перед тем, как открыть другой, – и все, атака сорвана. Ошибки такого рода могут иметь решающее значение, но, если кто-то безукоризненно исполняет свои обязанности, в результате чего нам удается потопить вражеское судно, этот человек остается на втором плане и делит успех со всеми. Но когда успех достигнут, командир обязан приложить все силы – конечно, если позволяют обстоятельства, – чтобы каждый человек увидел и понял свой вклад в общее достижение.