мужского пола. Тренировал бы, раз уж выпала такая возможность.

– Должна. Наверное. – Её голос звучал тихо, но он слышал слова хорошо. И снова ни грамма злости в глазах. – Только я не могу… ненавидеть каждого, кто делал мне плохо.

Очень спорный вопрос, между прочим, о том, «плохо» ли он делал. Время вывернет все иным боком и высветит с противоположного ракурса. Однажды. Ну да сейчас не об этом.

– Почему?

Лично он мог.

– Потому что в этом случае… я солью свою жизнь не на то.

А он сливал. И считал это правильным – отомстить тем, кто потерял честь и совесть, навести справедливость и порядок там, где они исчезли.

– Иногда вперед двигает именно старая добрая злость. Не так ли?

– Иногда да.

Нет, она не сдалась в этих болотах, она просто устала. Ему нравилось, как прищуривались её глаза, как в них возвращалась прицельная «дикость», сосредоточенность и агрессия. И Создатель свидетель, она была красива даже в мокром грязном шмотье. Она была несгибаема, а Арид понял, что именно сейчас, вот прямо сейчас, ему лучше отвернуться. Потому что даже неверный закатный свет может открыть через его глаза слишком много, слишком много того, чему не был готов открыться он сам.

Они двинулись дальше. Еще где-то метров восемьсот, и твердая почва. А там марш-бросок до речного русла.

Он бы больше не заговорил, но заговорила она.

Обронила одну-единственную фразу:

– Я хочу домой.

И ему снова увиделась та нежная её часть, которую она всегда прятала. Конечно, она устала. Он сейчас для неё как сумасшедший фитнес-тренер, заставляющий жечь по десять тысяч калорий в день – цифры примерные, но смысл точный. Ни нормального отдыха, ни толком сна, еда через раз…

– Завтра можешь выиграть любое испытание, и я позволю тебе уехать.

Всё верно, она и так задержалась в его доме надолго. В её причастность к аферам Лардена он больше не верил, смысла держать Джейн в доме нет. Разве что очень глубокое подспудное желание, чтобы она осталась. Почему-то он забывал про ненависть в её присутствии и вспоминал о том, что жизнь может быть другой. Что в ней может снова найтись нечто человеческое, пусть даже такие вот короткие разговоры «по душам».

Вот только глупо держать заложника с целью общения. Непрофессионально. К тому же у него масса других дел. И он вздыбится только в одном случае, опять пойдет против собственных принципов, если получит харчок в лицо.

Арид вновь остановился, развернулся и на этот раз не смог не улыбнуться.

– Если только ты не плюнешь в меня еще раз. Тебе не хочется доплевать?

Она пыталась удерживаться от улыбки, но та все-таки продралась сквозь сдерживавшие барьеры, и Арид впервые, наверное, увидел, насколько красива Дэйзи. Когда в глазах начинает мерцать смех.

– Иногда хочется.

Он кивнул с шутливым одобрением – «ты подумай», мол. «У тебя всегда есть возможность продлить пребывание на этом курорте».

Шутки – шутками.

Но пусть это будет последний вечер их разговоров по душам, а завтра он выдаст ей испытания проще, чтобы Джейн прошла их наверняка. Чтобы отправилась домой с ощущением если не выигранного боя, то хотя бы не полного поражения.

А поражение…

Это уже про него. После того, как его получат все те, кто заслуживает.

7.3

Джейн

(Oshins – I'm Not Afraid of the Dark (feat. Anna Graceman))

С его приходом стало легче. Арид был командиром по крови и по призванию, почва рядом с ним казалась стабильнее, прочнее. Может, потому что шагал он уверенно. И так хорошо было, наконец, семенить за кем-то «собачкой», не прощупывать место для следующего шага самой, но просто повторять. Шаг, второй, третий, десятый… Диалоги шли мимо моего усталого сознания; хотелось сесть и сидеть, хотелось тепла.

«Дейра…» Я, конечно, как и любая девчонка, примерила его фамилию на себя, не удержалась. Дэйзи Дэйра – звучало не то чтобы ужасно, но и не верхом совершенства. Звучало так, будто я особа сумасшедшая, давно слетевшая с катушек, – хотя, может, так и было. Как бы то ни было, мне нравилось. Нравилась эта некоторая несуразность моего мягкого имени и взрывной, слишком свободной для любых правил фамилии. Генерал-майор Дэйра… и его дама.

Я не верила в то, что Ариду нужна дама. Для секса – может быть. Для жизни? Нет. Он волк-одиночка, он привык решать и действовать один. Собственно, к чему вообще эти мысли?

Шаг за шагом незаметно мы оказались на твердой почве. И от облегчения почему-то захотелось плакать.

Он шагал к расселине, на дне которой текла узкая, но довольно бурная речка. Он шагал к мосту, а после примерно за двадцать секунд перемахнул его. Я же осталась на противоположном берегу, полностью ошарашенная.

Потому что моста как такового не было.

Арид сделал то, что я считала невозможным. Играючи прошелся по остаткам гнилых досок там, где они еще были (примерно до середины пути), а далее совершил несколько точных прыжков по сваям. По сваям! И оказался на другой стороне.

Мои шестерни заглохли, будто в них попал булыжник.

Этот мост, вероятно, был хорош лет десять-пятнадцать назад, но с тех пор его никто не латал. Веревочные перила истлели, обвязка тоже, деревянные ступени держались на ржавых болтах. И точно на середине речки «путь» попросту заканчивался, потому что канаты оборвались. Далее стояли шаткие деревянные столбы, чьи основания качала суетливая и напористая вода.

Как он пропрыгал?

– Ты идешь?

Я не шла, я до сих пор стояла с отвалившейся на грудь челюстью. И не представляла, что сейчас смогу сделать то, что сделал командир.

– Или хочешь, чтобы я тебя оставил на болотах?

Арид в своей манере. Он никогда не давал эмоционального спуска, не делал этого и теперь.

– Я… я… не уверена…

«Что смогу сделать это».

– Ты не пробовала.

Будь я свежей и сильной после сна, возможно, сомневалась бы в себе меньше, но теперь ноги усталые, голова плывет. Ни точности, ни силы воли, ни фокусировки. Ни даже, если быть честной, желания пробовать. Если сорвусь, большой риск пораниться, я испытывала целый вагон боли в прошлом, больше мне не хотелось.

– Я до ночи ждать буду? С каждой минутой освещение гаснет, и шансов перейти на другую сторону все меньше.

Он опять меня злил. Своей непробиваемостью и непреклонностью. Только насчет света был он прав – закат прогорал, и скрадывал очертания синеватый сумрак. Если не сейчас, то, значит, только утром. Спать на голой земле? В груди шевелилось раздражение, досада и почти что истерика от усталости. Мало ему было на сегодня «моих болот»? Теперь этот гребаный мост…

– Если я упаду… – Процедила я, глядя на того, кто ждал по ту сторону, – если получу серьезные травмы…

Не хотелось завершать фразу так, как я собиралась это сделать, и отсюда пауза.

– Что? – Не дождался продолжения Арид. – Достать тебя из расселины, подуть на раны и покачать на ручках?

– Пристрели меня, – закончила я предложение зло.

Хватит с меня боли в прошлом, я не буду лежать в овраге со сломанной ногой или ключицей.

– Никогда, – послышалось с того берега, послышалось столь холодно, что я ощутила свою злость мизерной по сравнению с его. – Никому. Такого. Не говори. Пока ты дышишь, – отрезал Арид, и в тоне его мне почудился щелчок хлыста.

«Пока ты дышишь…» Он бывал в тех ситуациях, когда дышать тяжелее, чем сдохнуть? Я бывала.

– Джейн… – Речка шумела несильно, дождей давно не было, и голос я слышала хорошо. Мое имя сейчас прозвучало тепло, и я посмотрела не на поток внизу, но командиру в глаза. – Покажи мне, на что ты способна.

(Portals – Back with a Vengeance)

Стоял бы на его месте другой человек, я бы просто подняла средний палец. И осталась ночевать у моста. Может, из упертости, может, из принципа, но, скорее всего, из рационализма. Напротив, однако, стоял не «кто-то» – там стоял Арид. И меня плющило от понимания того, с какой легкостью он перебрался на ту сторону. Значит, это возможно? Для него – да, для меня – нет?

Мир вдруг сфокусировался, собрался очень плотно вокруг меня.

«Я тоже могу».

Более того, я этого хочу. Хочу знать, что в следующий раз подобное препятствие не вызовет у меня тревоги. Света мало, значит, нужно пробовать сейчас.

По тренировкам я знала, что силовой и моральный запас у каждого человека почти неисчерпаем, если есть в том необходимость. Появляется откуда-то второе, третье, пятое дыхание. Сейчас был именно такой момент – новый энергетический и волевой буст. Забылось о том, что когда-то было утро