и влиятельными женами высокопоставленных граждан Чикаго. Фергус, Кэллам и Риона работают допоздна, а Несса занимается почти каждый день – либо в Лойоле, либо в школе балета «Лэйк-Сити».

Однако когда я прохожу на кухню через заднюю дверь, я слышу два мужских голоса.

Кэллам и его телохранитель сидят на барных стульях в рубашках, куртки наброшены на спинки.

Не знаю, о чем они говорят, но при виде этой скотины, которую, как я теперь знаю, зовут Джексон Хауэлл Дюпон, я преисполняюсь яростью. Кэллам познакомился с ним во время учебы в академии «Лэйксайд». Джек один из многочисленных отпрысков семьи Дюпон, которая сколотила свой первый капитал на производстве пороха, а затем изобрела нейлон, кевлар и тефлон.

К несчастью для малыша Джеки, Дюпоны преуспели и в производстве потомства, так что теперь их примерно четыре тысячи. Той ветви, из которой происходит Джек, едва хватило денег, чтобы оплатить его обучение в модном частном колледже без привлечения трастового фонда, и теперь бедняге Джеку приходится возить Кэллама повсюду, выполнять его поручения, прикрывать его спину и время от времени ломать за него коленные чашечки. Например, моему брату.

У меня перед глазами до сих пор стоит невеселая улыбка Себастиана и синяки у него под глазами. Мне хочется схватить первую попавшуюся струну и обернуть ее вокруг горла Дюпона. Кэллам дальновидно держит его на заднем плане, подальше от дома Гриффинов и моих глаз. Но, похоже, муж не ожидал, что я вернусь домой так рано.

– Какого хрена он тут делает? – рычу я.

Кэллам и Джек встали, пораженные моим внезапным появлением.

– Ладно тебе, Аида, – говорит Кэллам, предупреждающе поднимая руки. – Это все уже быльем поросло.

– Вот как? – ощериваюсь я. – Себастиан до сих пор ковыляет на костылях, а этот отмороженный, похоже, так и числится у тебя на жалованье.

Джек закатывает глаза, вразвалку подходит к фруктовой тарелке на барной стойке и выбирает самый красивый и сочный фрукт.

– Посади свою сучку на поводок, – говорит он Кэлламу.

К моему удивлению, Кэллам опускает руки и разворачивается к Джеку, его лицо неподвижно, но глаза сверкают.

– Что ты сказал? – требовательно переспрашивает он.

Я замечаю тусклый блеск металла под курткой Джека. Его пистолет висит на спинке стула во внутреннем кармане, вместо того чтобы быть надежно закрепленным на теле. Что за гребаный любитель.

В два шага я добираюсь до куртки и вынимаю пушку.

Я проверяю, есть ли в ней патроны, затем снимаю с предохранителя и перезаряжаю.

Кэллам и Джек замирают, как олени, услышав звук пули, входящей в патронник.

– Аида! – жестко говорит Кэллам. – Не вздумай…

Я уже наставляю пушку на Джека.

– Оставлять свое оружие без присмотра, – я цокаю языком, качая головой в притворном неодобрении. – Очень неосмотрительно, малыш Джеки. Где ты обучался, в Чикагской полицейской академии? Или в школе клоунов?

– Иди на хрен, тупая сука, – рычит Джек и краснеет от ярости, на его лице появляется оскал. – Не будь ты его женой…

– Ты бы что? Отхватил бы по лицу, как в прошлый раз? – фыркаю я.

Джек так зол, что набросился бы на меня, если бы я не наставляла пистолет прямо на его грудь.

Кэллам сейчас явно в раздрае. С одной стороны, он взбешен тем, что я достала пистолет и направила дуло на его телохранителя прямо посреди кухни. С другой, ему не нравится, как Джек со мной разговаривает. Ни капли.

– Опусти пистолет, – велит мне супруг.

Но с холодной яростью в глазах он смотрит на Джека.

– Хорошо, – отвечаю я, опуская пистолет чуть ниже, чтобы он был нацелен аккурат Джеку на колено, – после того, как он заплатит за то, что сделал с моим братом.

Мне еще не приходилось стрелять в людей. Мы миллион раз были с братьями на стрельбище, используя то бумажные человеческие силуэты, то фигуры зомби или грабителей. Я знаю, как целиться в центр тяжести, как группировать выстрелы. Как правильно нажимать на спусковой крючок вместо того, чтобы дергать его, как контролировать ответный огонь.

Это довольно странно – целиться в живого человека. Я вижу капельки пота вдоль линии роста волос Джека, вижу, как слегка подергивается его правый глаз, когда он пристально смотрит на меня. Вижу, как поднимается и опускается его грудь. Это живой человек, хоть и редкостный придурок. Я действительно собираюсь всадить в него пулю?

Джеку приходит в голову, что лучший способ избежать этого – взять меня на слабо. Может, он думает, что реверсивная психология работает именно так. Или он просто кретин.

– Ты не выстрелишь в меня, – презрительно усмехается он. – Ты просто мафиозное отродье, маленькая испорченная девочка, которая хочет казаться крутой, как ее ссыкливые братья.

Кэллам, более проницательный, чем Джек, понимает, что я выстрелю раньше, чем успею пошевелиться.

Он бросается за пистолетом, успевая отвести мои руки как раз в тот момент, когда я нажимаю на курок.

В замкнутом пространстве кухни выстрел раздается с пронзительной громкостью. Он отдается эхом снова и снова, оглушая нас.

Из-за вмешательства Кэллама я промазала. Однако прежде чем вонзиться в дверцу одного из изготовленных на заказ кедровых шкафов Имоджен, пуля задевает левую руку Кэллама, оставляя кровавую борозду.

Словно алые чернила на белой бумаге, сквозь рукав рубашки просачивается кровь. Кэллам наблюдает за этим, стоически оценивая ущерб, а затем заламывает мне руку и крепко прижимает ее к спине.

– Я сказал «не вздумай», – гневно рычит он мне в ухо.

– Она пыталась выстрелить в меня! – не веря в произошедшее, вопит Джек. – Она спустила курок! Ты грязная маленькая сучка! Я…

– Захлопни свой поганый рот и держи его закрытым! – рявкает на него Кэллам.

Джек застывает на месте, замерев на полпути ко мне. Его большое квадратное лицо кажется смущенным.

– Если ты еще ХОТЬ РАЗ позволишь себе говорить с моей женой в таком ключе, я лично спущу на тебя весь магазин.

Джек открывает рот, словно хочет возразить, но закрывает снова, когда видит выражение лица Кэллама.

Я не могу увидеть его сама, так как Кэллам все еще держит мою руку за спиной, и это довольно больно. Но я чувствую, какой жар исходит от его тела. Слышу всю серьезность его угрозы. Он не пугает. Он говорит абсолютно искренне.

– Ты… ты капаешь на пол, босс, – смиренно бормочет Джек.

И действительно, слева от Кэллама уже образовалась небольшая лужа. И теперь кровь просачивается в безупречно чистые швы между плитками Имоджен. Еще один небольшой сюрприз, который выведет ее из себя.

– Приберитесь здесь, пожалуйста, – бросает Кэллам в сторону дверного проема.

Я понимаю, что минимум трое