– Это не ваше дело, – холодно заметила Галя.

Вейд кивнул.

– Кофе? – вежливо спросил он «гостью».

Галя молчала.

– Как хотите, – Ганс Вейд взял чашку и неторопливо отхлебнул. – Давайте перейдем сразу к делу… – Он вдруг вспомнил выразительные фигуры гестаповцев на русской картине и едва не поперхнулся кофе. – Вы – профессионал высшего класса… Ваша операция по проникновению в институт профессора Тиммана была проста и супергениальна. Но ни один гений не застрахован от мелких ошибок. Впрочем, вам все-таки повезло и вам не придется сидеть двадцать пять лет в тюрьме. Ваши коллеги только что взяли в Москве нашего лучшего агента. Уверен, что генерал Кошкин любезно, а главное очень быстро согласился на ваш обмен.

– Джоан Макенрой? – спросила Галя.

Вейд кивнул и улыбнулся Гале:

– Вы знаете даже это?.. Не удивлюсь, если вы работаете одним из заместителей генерала Кошкина. Кстати, надеюсь, вы не против вашего обмена?

Галя откинулась на спинку кресла и положила одну ножку на другую.

– Черт с вами, – сказала она – Кофе и сигарету!

Вейд взглянул на красивое и холодное женское лицо и вдруг невольно поймал себя на мысли, что все женщины-шпионки чем-то неуловимо похожи друг на друга…

34.

У выхода из института профессора Тиммана Галю ждали четыре машины и взвод автоматчиков. У парней были хмурые и сосредоточенные лица, а пальцы лежали на курках автоматов.

Толстяк-майор из охраны тюрьмы Зенкоф, больше известной под названием «Das ehemalige Paradies» («Бывший рай») лично проверил Галины наручники, и, на всякий случай, второй парой приковал ее к себе.

– В общем, так, ребята, – обратился майор Шторф к солдатам. – До нашего «райского» уголка всего шестнадцать километров. И я очень надеюсь, что нам удастся доставить туда нашу «гостью».

В воздухе появились два тяжелых, военных вертолета. Майор приветливо помахал им рукой.

– Мы не одни, ребята, – закончил он свою речь, – и в случае чего нас прикроют.

Галю усадили в машину. Шторф снял фуражку и надел каску.

«Один черт их знает, этих русских, – подумал он и осторожно покосился на Галю. – Ведь то, что сделала эта девчонка, было бы не по силам и самому дьяволу. Даже охрана премьера и канцлера просто ничто по сравнению с тем, через что прошла эта русская в институте Тиммана».

35.

Ганс Вейд допил свое кофе.

– Теперь нам предстоит решить еще один маленький вопрос, – сказал он Отто Мюллеру. – Что делать с Вольфгангом Эткиным?

Отто пожал плечами.

– А разве его можно оставить на прежней работе?

– Думаю, да.

– Но почему, шеф?!

– Милый Отто!.. – Вейд улыбнулся. – Ту крохотную «щелочку», через которую русской шпионке удалось подобраться к сейфу профессора Тиммана, не смог бы закрыть любой из нас. Кроме того, как я помню, Мари Гросс была принята на работу по рекомендации Фила Андерсена. Я не ошибаюсь?..

– Нет, – Отто кивнул. – Но Эткин все-таки должен был поинтересоваться, что за пропуска и печати лежат в столе его секретарши.

– А вы сами-то когда-нибудь проверяли стол своей серетарши? – улыбнулся Ганс Вейд. – Поэтому мы и оставим Вольфа Эткина в покое.

На столе зазвонил телефон. Ганс Вейд снял трубку.

– Майор Шторф, – коротко доложил ему твердый, мужественный голос.

– Очень хорошо, майор. Вы доставили нашу русскую красотку в тюрьму?

– Да, шеф.

– И в данный момент вы стоите в камере и держите ее за руку?

– Да, шеф.

– Отлично. Благодарю вас, майор. В вашей тюрьме русская шпионка пробудет не больше недели. Не думаю, что она захочет сбежать, но все-таки присматривайте за ней.

Вейд положил трубку.

– Ну, мой милый и добрый Отто, – он улыбнулся. – Кажется, это все, что мы можем сделать для демократии и науки Евросоюза.

36.

На пограничном мосту не было полосатых столбиков. Две красивые женщины шли навстречу, с любопытством рассматривая лица друг друга. Сзади каждой из них шли двое рослых парней.

На правом и левом берегу реки, возле машин, стояли люди. Они смотрели на женщин на мосту и тихо переговаривались.

Галя сжала кулачки и толкнула плечом почти проскользнувшую мимо Джоан Макенрой.

– Стерва! – громко сказала она.

До сих пор Джоан иногда сама (не без гордости!) называла себя стервой. Но то презрительное выражение, с каким это определение прозвучало у Гали, задело ее за живое. Она остановилась и тихо, бледнея лицом, спросила:

– Что ты сказала?..

– Стерва! – повторила Галя.

Джоан ударила, но промахнулась. Галя ринулась вперед… Четверо парней не без труда растащили женщин. У Джоан сильно пострадала прическа, лицо Гали украсила свежая царапина.

– Убью!.. – громко пообещала Джоан.

– Только попадись мне еще раз! – крикнула Галя.

Женщин потащили в разные стороны.

– Нет, мужчин менять все-таки легче, – сказал Ганс Вейд Отто Мюллеру. – Как правило, с ними не возникает никаких проблем.

37.

– Смотрят!.. – майор Дубов глазел в бинокль на противоположенный берег реки. – На нас смотрят, товарищ генерал. А вон у того рыжего даже фотоаппарат есть.

– Значит так, – генерал Кошкин завозился на сиденье и повернулся к Михаилу Голубеву. – Выходишь из машины, обнимаешь Галю и целуешь… Чем крепче целуешь, тем лучше. Понял, сынок?

Мишка с трудом сглотнул слюну и кивнул.

– Но Галя не захочет, – глухо сказал он.

– А ты постарайся. Ну, иди!..

Мишка вышел из машины и сделал два деревянных шага навстречу Гале.

На противоположенном берегу ярко блеснула линза фотоаппарата.

– Гад ты! – сквозь слезы простонала Галя, отбиваясь от объятий Мишки. – Иди лучше к своей Джоан!

Мишка прижал к себе отчаянно сопротивляющуюся женщину и поцеловал ее в ухо…

38.

Ганс Вейд смотрел на дорогу и думал.

– Отто, они целовались, – наконец, констатировал он.

– Кто? – не понял помощник.

– Наш агент Михаил Голубев и русская шпионка. Дьявольщина!.. Я не удивлюсь, если узнаю, что все это время и с самого начала нам подсовывали элементарную дезинформацию по проекту «Елка». Профессор Тимман будет в ужасе.

Вейд достал телефон и набрал знакомый номер.

– Профессора Тиммана, пожалуйста, – попросил он – Его нет?.. А где он? Ах, в больнице!.. Тогда позовите кого-нибудь из его лаборатории… Какие пожарные?!.. – Вейд слегка покраснел и переложил трубку из одной ладони в другую, словно она жгла руки. —Понимаю, и давно произошел взрыв?! Два часа назад?..

Вейд дал отбой и посмотрел на Отто. Взгляд шефа был настолько суров, что тот невольно поежился.

– Мы можем поздравить друг друга, Отто, – сухо сказал он. – Только что русские разнесли в клочья нашу лучшую институтскую лабораторию стоимостью в сотню миллионов евро. Проект «Елка» и в самом деле оказался обычной бомбой замедленного действия.

Отто Мюллер вспомнил целующуюся парочку возле машины