мурашки. Она вспоминала свой первый день в этом корпусе, когда её слабостью попытались воспользоваться против её воли, когда силой хотели подчинить её и сломать. Как каждый встречный смотрел на неё глазами полными жадности и внутренней пламенной страсти.

Томас переживал за новоприбывших так же сильно, как и сама Лия. Когда они переглядывались между собой, между ними возник беззвучный диалог, в котором они говорили только одним лишь взглядом:

— Я справляюсь?

— Справляешься.

Взгляд юноши успокаивал девушку, надвигая на неё знакомое чувство безопасности и тепла. Он медленно кивал каждый раз, когда Лия всё снова и снова смотрела на него, в надежде получить поддержку и понимание. Для неё Томас был вездесущ, он был словно всем тем, что окружало её. Его вид возникал перед ней каждый раз, когда девушка закрывала глаза, а благодаря отданному им же шарфу, его родной запах всегда сопутствует ей, где бы она ни была.

Новоприбывшим была отдана соседняя с Лией и Томасом комната, такая же грязная, такая же зловонная и слабоосвещённая. Лии даже вначале показалось, будто некоторые вещи просто переставили местами и назвали совершенно другим местом. Всё было аналогично уже привычной для неё комнате, за исключением менее мягких матрасов на койках.

Томас отлучился сообщить отцу Бернарду об успешном выполнении задания. Лия же завесила входной дверной проём большой тряпкой, как раньше делал сам Томас, и начала более открыто говорить со своими подругами, отвечая на их вопросы и рассказывая всё необходимое. Девушки вели себя аналогично Лии в её первые дни: они интересовались столь сильным различием между обоими корпусами, также немного их смутила вся таинственность их перемещения по грязному полу и фокус с занавеской вместо двери. Лия отвечала не на все вопросы, только на те, что будут менее психологически опасны и неприятны для девушек. Она знала, что вскоре им предстоит всё постичь самим, так же как это довелось сделать и Лии, только для этого нужно своё время и место.

Как все и ожидали, вскоре явился один из отцов мужского корпуса. Седоволосый отец Николай прибыл вместе с Томасом. По пути они о чем-то разговаривали, что не смогла расслышать Лия. Мужчина прошел под вывешенной тряпкой и оказался внутри комнаты молодых девушек. Они встретили гостя с привычным удивлением, но успокоились, заметив, как спокойна была Лия. Отец Николай расспрашивал девушек об их решении, говорил, к чему это может привести, и, к чему это точно приведёт, давал им советы, объяснял некоторые вещи, а вскоре удалился без лишних слов. Томас ушел вместе с ним.

— Что нам нужно делать? — спросила Дарья.

— Я расскажу всё, что вам необходимо знать. А завтра, мы с вами начнём подготовку к вашей новой жизни.

— Что это за подготовка? — интересовалась Кристэн.

— Упражнения и обучение. Я научу вас драться, как стать сильной и ловкой. Если что, нам будет помогать Томас.

— Томас? — хором спросили девушки.

— Да, тот парень, что шел с нами. Он мой хороший друг, именно благодаря нему я стала такой сильной.

Лия не знала, какими словами ей стоит обозначить Томаса. Он был для неё не просто «другом», ведь другу можно довериться в некоторых вещах, попросить о помощи и помочь самому, но только Том был другим. Для него Лии хотелось сделать всё что угодно (даже то, о чем он не станет просить, и, чего уж точно не станет требовать); сделать всё беспрекословно, увидев только один его взгляд. Она бы доверила ему любой секрет, любое знание или дело, она бы доверила ему свою жизнь, своё будущее, себя саму. Это уже был не друг, это была она сама в чужом теле, тот, кто понимает и знает её, как себя самого, словно родитель, что видел взросление своего ребёнка с самого рождения. Лия не знала, как это объяснить своим подругам, считая, что они не поймут её сомнительных попыток объяснить этот хаотичный поток мыслей.

Лия продолжала беседовать с подругами, говорила с ними обо всём подряд, что сразу всплывало в голове. Начиная с самого известного и банального, и заканчивая их будущим испытанием. Новой информации было много, девушки стали слабеть и терять интерес к происходящему. Лия замечала, как их зрение постепенно становилось стеклянным и не выразительным. Они уже ничего не слушали, что им говорят, просто сидели и ощущали безмятежное течение проносящегося мимо времени. Сделав паузу, Лия поддалась порывам собственного любопытства, поинтересовавшись, как проходили дела в её родном корпусе.

— Когда наши сёстры вернулись без тебя, матери никак не отреагировали на твоё исчезновение. Только я начала интересоваться и задавать вопросы. Потом, они мне сообщили, что так и надо, хотя сами ничего не знали о том, что с тобой случилось, — говорила Дарья. — Они выглядели напуганными и сами были шокированы случившимся, но никак не могли или не хотели что-то делать.

— Меня спас Томас. Он забрал меня в свой мир, который теперь стал и моим миром. Вскоре и вы будете ощущать тоже самое. — Лия тепло улыбнулась подругам, которые мгновенно подхватили её настрой.

Девушка вернулась в свою комнату поздно. Около семи часов она разговаривала с подругами, и теперь уже ученицами. Томас тогда уже как пару часов пытался уснуть, но никак не мог расслабиться от осознания того, что рядом с ним нет Лии. Девушка могла бы оставаться в комнате подруг, пока проходит вся подготовка, но те настаивали на самостоятельности, чему Лия не стала перечить.

— Ты вернулась… — прозвучал уставший голос Томаса после длительного ожидания. Девушка уловила в его словах облегчение и радость несмотря на то, что в голосе можно было перепутать все чувства с раздражительностью и неприязнью.

Лия молча прошла к своей койке по дороге прикоснувшись к плечу Томаса, доказав, что это действительно она. Её кровать находилась у смежной с соседней комнатой стеной. Из-за этого, Лия могла слышать каждый шорох у своих подруг. Она уже успела хорошо запомнить звук колеблющейся ткани на двери, и, надеялась не услышать то, что кто-то может войти в комнату к подругам.

На протяжении всего времени пока Томас спал и восстанавливал свои силы, Лия никак не могла уснуть, вслушиваясь в то, что происходит у Дарьи и Кристэн. Каждое нервное дыхание, скрип кровати или просто случайный шорох, заставлял девушку нервничать, опасаясь за всё, что может или не может произойти. Вскоре, Лия взяла своё ружьё с пола и положила под одеяло. Так она ощущала себя более спокойной, потому что понимала, что в любой момент может сорваться с места и ринутся помочь подругам.