Зарплату нам установили в инвалютных рублях. Что такое инвалютный рубль и как он считался, признаться, я так и не понял. К чему он был приравнен? Но были также другие «рубли», которые у нас назывались сертификатами. Это такая простая бумажка вроде салфетки. Они были не единые – делились по цвету, а также по наличию полосы. Сертификаты без полосы выдавались специалистам, работающим в странах со свободно конвертируемой валютой. Это, к примеру, в Америке, Франции, ФРГ, Англии. С жёлтенькой полоской в развивающихся странах, как-то Индия, Сирия или Египет. Сертификаты с синей полосой выдавались специалистам, работающим в странах соцлагеря.

Считалось, что «синие» сертификаты почти приравнены к рублю. Но по факту это были не рубли. А всё потому, что купить на них товары можно было только в специальном магазине, который в то время назывался «Берёзка». А жёлтые и бесполосные были вроде как с коэффициентом. Вот такая была система.

Но чтобы получить установленный оклад в инвалютных рублях и сертификатах за границей, необходимо было проживать вместе с семьёй. А если без семьи, без жены, то ты получаешь на двадцать процентов меньше. А эти двадцать процентов выплачиваются на Родине, но не сертификатами, а привычными русскими рублями, которые позже прозвали «деревянными». Таковы были правила, и мы по ним жили.

Поначалу вопросов не было. Раз в два месяца пара специалистов выезжала за зарплатой. Почему только раз в два месяца? Да потому, что, несмотря на то, что в СССР тогда получали зарплату два раза в месяц, нам Энергомаш постановил получать раз за два месяца.

В очередной раз двое наших специалистов выехали за деньгами. Путь у них неблизкий. Сначала на машине до Викшахапатнама, а потом до Калькутты либо самолётом, либо поездом. Получают за всех, но каждый при этом отдельно «заказывал», сколько тому в местной валюте, то есть в индийских рупиях, а сколько в этих сертификатах-бумажках. Обычно примерно все одинаково брали: за один месяц сертификатами, а за второй месяц индийскими рупиями.

Так вот в тот раз по возвращении наших специалистов произошло нечто непредвиденное. В конвертах почему-то недоставало у всех сертификатов! Объяснить они ничего не могут. Говорят, что энергетический кризис начался, поэтому, наверное, и выдают меньше. Сомнительная причина, но всё же…

Через два месяца поехали следующие два специалиста, привозят ещё меньше жёлтых сертификатов. Но зато теперь конкретно смогли объяснить, что сертификат, оказывается, не способ оплаты, не деньги, а товар. Зарплату нам начисляют в индийских рупиях. Но поскольку рупии девальвируются, следовательно, покупная способность снижается. А раз так, то мы, как логично нам объяснили, не можем позволить себе покупать столько же товаров-сертификатов, сколько раньше могли.

Совершенно непонятная логика вырисовывалась. Как связаны сертификаты и местная валюта? В Индии они нигде не принимаются, а принимаются только в наших специальных магазинах. Так какое отношение тогда имеет девальвация рупий к этим сертификатам? Но пусть это будет на совести тех людей, которые такую интересную схему выдумали…

И вот мы вновь сидим в ожидании, когда наши товарищи привезут нам зарплату. Подъехал шофёр-индус на джипе, поставил его возле моей парадной, подошёл ко мне, отдал ключи. Я ему сказал, что завтра утром буду рыбачить в нижнем бьефе.

Из рыбаков-любителей остался я один. Раньше, в начале монтажа, нас было таких несколько. Заказывали машину у инженера-индуса, тот подзывал шофёра, объяснял ему, куда и во сколько приехать. Как правило, мы называли время пять часов утра. Пока прохладно, приятно было ловить рыбу. К восьми часам наступала такая жара, что приходилось прятаться куда-нибудь в тень или возвращаться домой.

Шофёр кивнул головой – подтвердил, что да, приедет к пяти часам.

Всю неделю мы ждали, готовили снасти, червей, которые нам их индусы-уборщики копали, естественно, не за спасибо. В то время мы уже по воскресеньям и по субботам работали. Хотя в контракте, как я уже говорил, были предписаны шестичасовой рабочий день, пятидневная неделя. Но индусские товарищи просили поработать сверхурочно и в субботу. Представитель Энергомаша не возражал, передавал нам практически в приказном порядке, что надо помочь. Так и начали мы «помогать» индусам по субботам, стали работать уже не по шесть и не по восемь, а по десять, а то и по двенадцать часов. Без всякого оформления и оплаты таких переработок. А если учесть, что это тропики были…

И вот мы все ждём прибытия шофёра: в пять часов нет, в полшестого нет, в полседьмого нет, в полвосьмого нет, и где-то к восьми часам, когда пора было бы уже заканчивать рыбалку, он приезжает. Это может понять только рыбак-любитель, который целую неделю собирался на рыбалку, а потом она сорвалась, причём не по его вине. Вот и мы, конечно, выговорили шофёру всё, что мы о нём думаем. На следующий день высказали претензию инженеру. Он подозвал шофёра, о чём-то с ним на местном, непонятном нам языке поговорил. Потом поворачивается к нам и объясняет: «Он проспал». Причём это повторялось неоднократно.

Я придумал такую схему, при которой шофёр вечером оставлял машину возле моей парадной. Если он «проспал», то я садился за руль и ехал сам, не дожидаясь его.

Я не имел права водить машину за границей. В те времена у нас не было международных прав. А были только такие, как у меня – «шофёр-любитель» да «профессиональные» права. Шофёр-любитель не имел права работать по найму, для этого были шофёры-профессионалы. Профессионалы эти, кстати, тоже делились на три класса. Но у меня были только права шофёра-любителя, а также права водителя мотоцикла. Но чтобы за границей водить машину, нужно было особое разрешение, или же сдавать на права нужно было в стране пребывания.

Естественно, у меня таких прав и разрешений не было. Я ночью выезжал на этой машине, если не приходил шофёр-индус. Выезжал на место, где я рыбачу. Ночью улицы совершенно пустынные. А когда нужно было возвращаться, то в начале девятого шофёр приезжал ко мне на велосипеде, чтобы оттуда вести машину.

Я много налавливал рыбы. Это были и сомы, и караси, причём караси похожи на наших: до килограмма весом. Были и сомята, и сомы крупные: и по три, и по пять килограмм попадались. Много попадалось рыбы типа миног, угрей.

Я налавливал и приезжал домой.

У нас был один парень, представитель завода «Электросила». Его звали Володя Поляков. Он рыбу ловить не любил, но хорошо готовил. Поэтому я по приезде отдавал рыбу ему, он её разделывал, варил уху, жарил, а я шёл спать. Когда всё у него было готово, и нас ждал вкусный воскресный обед, он будил меня и звал к столу.

Так вот, возвращаясь к описываемым мной событиям… Я повторил шофёру, что буду в нижнем бьефе. Через сорок минут подъехали наши специалисты, а с ними ещё наш куратор, представитель Машиноэкспорта Дворов. Наши коллеги раздали нам конверты, мы убедились, что опять у нас не хватает сертификатов на величину девальвации, немножко побухтели, а затем все разошлись по своим квартирам.

Утром я рыбачил. Опять хорошо поймал. Часть рыбы я отдал шофёру, часть рыбы в чешуе я попросил отвезти индусским инженерам. Некоторые из них просто без чешуи рыбу, например, сома, не едят. Я как-то спросил, почему. И получил такой ответ: «Отец не ел, и я не ем». А остальную, которой нам с Володей должно было по моим меркам хватить на неделю, я передал ему. После чего пошёл спать.