пакетом продуктов я возвращаюсь домой. В целлофане болтается скудный паек. Когда был Макс, я с радостью готовила ему, осваивая все новые и новые блюда, стараясь разнообразить рацион. А теперь… Теперь мне проще забить холодильник фруктово-овощными запасами. Прямо как в годы студенчества, я снова ужинаю лапшой из пакета, рискуя испортить желудок.

Стоит мне вырулить из-за угла, как с лавочки у подъезда поднимается мужская фигура. И движется навстречу. Я пячусь назад, словно путь мне преградила злая собака. В какой-то мере так оно и есть!

Артем замирает в паре шагов от меня. Как всегда, одетый так, словно только что вылез из постели, сегодня он выглядит особенно помятым. Изможденный муками совести? Как бы ни так! На худощавой заднице болтаются разношенные джинсы. Плечи обтянуты темной футболкой, волосы торчат во все стороны. Такое чувство, что вчера он крепко выпил. И в самом деле! Я убеждаюсь в этом, стоит ему приблизиться. И тут же, пользуясь его замешательством, бросаюсь к двери подъезда.

— Ангелина, не уходи! — его голос дрожит, — Я… хочу поговорить.

— Не договорил? — сквозь зубы бросаю я.

Он делает вдох, запускает пальцы в волосы, пытаясь пригладить точащие пряди. Но жесткие от природы, они не поддаются укладке. Лишь только ножницы способны придать его прическе форму. Поэтому Макс всегда носил короткую стрижку.

— Ну, дай мне возможность, хотя бы пару минут. Пожалуйста!

— С чего бы? — отвечаю я с вызовом, понимая, что на сей раз исход событий зависит от меня.

— Пожалуйста! Мне очень нужно тебе объяснить… — в его голосе слышна мольба.

— Надо же! Ты и объяснение подготовил, — усмехаюсь я, стоя в шаге от входной двери. В любой момент я могу зайти внутрь, оставив его наедине со своей виной. Но я тяну время, охота поглядеть, как он станет оправдываться.

— Мне нет оправдания, я знаю, — произносит он, — Я так себя ненавижу за это. Я тварь, я сволочь, я мудак! Ударь меня, если хочешь, только дай объяснить.

Он вынимает руки из карманов и разводит в стороны. Мол, вот он я, безоружный, готов принять наказание. Я мешкаю, и вдруг вся эта сцена начинает меня забавлять. «Почему бы и нет», — думаю я, чувствуя, как закипает внутри не нашедшая выхода злоба.

— Ударить, говоришь, — задумчиво глядя вдаль, произношу я и, со всей силы бью коленом ему в пах. Никогда прежде не делала этого. Оказывается, работает! Кто бы мог подумать…

Взвыв от боли, Артем оседает на землю, прикрывая руками причинное место. Я упоенно наблюдаю дело рук, точнее, ног своих. В какой-то момент мне становится жаль его.

— Нравится? Добавить? — говорю я, не подавая виду.

— Да, — сквозь стон выдавливает он, — вернее, нет… спасибо…

— Ну, вот и поговорили, — я, вежливо улыбнувшись, делаю разворот в направлении двери.

— Нет, подожди, — он умудряется поймать мою щиколотку.

— Пусти, — я дергаю ногой, но он держит мертвой хваткой.

— Сначала выслушай.

— Хорошо, — я складываю руки на груди и принимаю оборонительную позу.

— Я…Это, — он все еще согнутый пополам, нащупав рукою мусорную урну, помогает себе подняться. — Это все тот вечер…

— Твой мнимый день рождения? — уточняю я.

— Юрка, мудак! — без злобы, констатирует Тема.

— Не правда, мудак — это ты! — я адресую ему полный презрения взгляд.

Артем усаживается на лавочку, оставляя место для меня. Но я не спешу к нему присоединиться. Смотреть сверху вниз гораздо комфортнее. Пару минут он молча сидит, обхватив руками голову. И смотрит под ноги. Сколько еще будет длиться эта пауза?

— Согласен, просто, эти рассказы…, — нарушает молчание его голос, — он полчаса в подробностях говорил мне о девушке, которую встретил недавно. Как она дала ему на первом свидании. Да так сладко, что он ни спать, ни есть не мог два дня. Хотел еще. Мол, так искусно она в рот берет…Я ж не знал, что это ты!

Кажется, краска стыда заливает меня с ног до головы. И хорошо, что он не видит.

— Ну, хватит! Я не брала… Он все соврал! Вот же мудак.

— Ну, я ж говорю, — заключает Тема, — а потом в коридоре… Я хотел найти тебя, поболтать. Заблудился в этих лабиринтах. Спустился по ступеням, а там…

Я на секунду мысленно возвращаюсь в тот вечер, в тот темный уголок просторного холла. Где возникшая из темноты фигура мужчины так взбудоражила и подстегнула мое и без того пылающее неутоленным желанием тело. Значит, он и в самом деле был там? Мне не померещилось. Это была не больная фантазия захмелевшего мозга. Он и вправду следил за нами.

— И что с того? Не хотел бы, не смотрел! — самодовольно усмехаюсь я. — Откуда мне знать, может ты фетишист такой, и любишь подглядывать.

— Так ты меня и вправду видела? Я думал, показалось, — ехидно замечает он.

— А ты хотел присоединиться, но решился? — парирую я.

— Да мне убить его хотелось! — он так неожиданно вскакивает с лавочки, будто в желании ринуться в бой. И я испуганно делаю шаг назад. «Вот уж и вправду, цепной пес!», — думаю я, наблюдая его внутреннюю борьбу.

— Да? С чего бы? — я решаю не сдаваться, — Трахается он, кстати, не плохо. Гораздо лучше тебя! По крайней мере, спрашивает согласие, прежде чем сунуть свой член…

Артем шумно выдыхает и запрокидывает голову, подставляя лицо мелкой мороси. Грибной дождь окропляет асфальт, наполняя легкие запахом мокрой пыли. Удовлетворенная произведенным эффектом, я улыбаюсь.

— Блин, мне просто крышу снесло! Переклинило, понимаешь? — он смотрит прямо на меня.

— Понимаю, а то как же, — в ответ я киваю, — решил, если я другу твоему дала, то и тебе дам?

— Да нет же! Ну… Нет! Не в этом дело! — он плюхается на скамейку, еще не успевшую намокнуть под дождем.

— Или решил наказать меня так? — с притворным озарением произношу я, — Мол, плохая девочка, на тебе, на!

Я вхожу в раж и принимаюсь размахивать руками. Пару случайных прохожих смотрят в нашу сторону. Артем же сидит, виновато понурив голову. Я делаю глубокий вдох и ощущаю, как утомил меня этот бессмысленный спор. Единственное, чего мне хочется — вернуться домой, и выпить кефира, избавить себя от необходимости выслушивать весь этот бред.

— Знаешь что? Шел бы ты лесом, — говорю я.

— Ангелин! — успевает он крикнуть, прежде чем дверь домофона захлопнется. Он знает код и может открыть ее, последовать за мною в квартиру, наброситься снова, как в прошлый раз… Однако снаружи тихо. Видимо, даже его словарные запасы иссякли.

Я захожу домой, разуваюсь, но не могу заставить себя успокоиться. Нервно закуриваю. Внутри все кипит от возмущения. И я начинаю мерить шагами