Ильхан обрадовался.

Можно я тебе помогу?

Девушка зарделась, и молча кивнула головой.

Они пошли рядом по начинающему оживать лугу, внимательно вглядываясь в первые, скудные ростки зелени.

Вот она. – Присев, показала Син-нян маленькие острые стебельки изумрудного цвета. – Срывай и складывай в эту корзинку.

Ильхан огляделся.

Да, тут ее много.

И решительно взялся за дело.

Нарвав довольно большой пучок травы, он подошел к девушке, чтобы положить его в корзинку.

Син-нян распрямилась, поглядела в руки Ильхана, и звонко рассмеялась.

Ты всегда так траву собираешь?

Ильхан растерянно поглядел на свой пучок, потом на весело смеющуюся девушку.

Из твоей травки можно земляные валы строить. Или крепостные стены. Листочки собирать надо!

Ильхан вырывал траву вместе с корнями, на каждом из которых висел внушительный ком сырой земли.

Син-нян продолжала смеяться, в то время как ту-кю, позабыв все на свете, не сводил с нее глаз.

Я никогда не видел такой красивой девушки, как ты! – Вырвалось у него.

Син-нян перестала смеяться, и лицо ее стало серьезным.

Ильхан взял в свои сильные руки тонкую девичью ручку и заговорил.

Никогда ранее он не объяснялся в любви, и потому говорил быстро и бессвязно.

Но слова и не были нужны. Они понимали друг друга без слов.

Иди за меня замуж. Век любить буду. – Сказал он ей, наконец.

Син-нян помолчала, затем со вздохом отняла свою руку.

Нет, Ильхан. Мои родители никогда не согласятся. Ты – чужой в наших краях. Заскучаешь и уйдешь к себе через пустыни и горы…

Я не уйду, если ты не захочешь.

Нет, ту-кю! Боюсь, что это невозможно. Пойдем, уже поздно. Говорят, в округе Железный Монах бродит с разбойниками. На большие селения он не нападает. Но, все же, будем осторожнее.

И они пошли, взявшись за руки, освещенные теплыми лучами заходящего весеннего солнца.

С этой поры они виделись почти каждый день, а если это не удавалось, сильно тосковали друг без друга.

Как-то под вечер Ильхан подошел к своему другу.

Послушай, ты был мне защитником, братом, учителем. Мог бы ты стать мне отцом?

Юань удивился:

Что ты хочешь сказать, ту-кю?

Я хочу взять в жены Син-нян. А у меня нет родных, кто мог бы пойти к ее родителям. Никого, кроме тебя.

Вот как… - Протянул Юань. – Здесь надо хорошо подумать. С чем ты придешь в ее дом? Куда заберешь девушку? Камень у тебя с собой? – Неожиданно спросил он.

Ильхан сунул руку за пазуху, достал матерчатый узелок и, развязав его, протянул другу алмаз.

Юань внимательно рассмотрел его, подбросил на ладони, затем вернул хозяину.

Я не знаток драгоценных камней, но этот, думаю, стоит коровы, или хорошей лошади, десятка овец, птицы…. в общем, того, чем кормятся. Но на дом и на жизнь уже не хватит. Тем более, ты не свой, да еще и сирота. Впрочем, и я такой же. Лечу, куда ветер несет. Думаешь, меня станут слушать?

Тебя все уважают. Господин Цзы-вэнь управляющим хочет сделать. А госпожа, та, вообще, души в тебе не чает. Но перед тем, как идти к Син-нян, я буду просить тебя о другом…

Хочешь пройти дорогой старика Гао?

У меня нет другого выхода. Я знаю, там спрятаны сокровища. Это моя единственная надежда. Мы можем попросить у хозяина несколько дней…

Юань задумался.

Ладно, ту-кю. Видно, другого пути и, правда, нет. Пойдем, но только после праздника. Новый год идет, а с ним и новая жизнь.

К празднику в селении стали готовиться задолго до его прихода. Новый год – самый торжественный день в Поднебесной. Народное поверье говорит: как проведешь первый день Нового Года, так и весь год жить будешь. За неделю до наступления Нового года все жители империи Хань провожают на небо Цзао-вана – бога домашнего очага. Он едет на своей волшебной лошади к верховному богу, Яшмовому императору Юй-хуану с рассказом обо всех добрых и плохих делах, совершенных в семье за год. Поэтому перед отъездом его следует задобрить, чтобы не рассказал лишнего. В доме перед его изображением жгут курительные палочки, ставят мисочки с печеньем из рисовой муки, вареным рисом и прочими сладостями. К Новому Году все долги должны быть уплачены. Накануне Нового Года Цзао-ван возвращается. Его радостно приветствуют и жгут в его честь огни и свечи из растительного воска.

Ровно в полночь вся семья собирается у киота с изображением богов, кланяется им и духам предков. Все поздравляют друг друга, желают удачи и счастья. Потом садятся трапезничать. Едят и пьют всякие вкусные вещи.

Обо всем этом Син-нян рассказала Ильхану во время их последней встречи.

Господин Юань придет к вам в дом просить для меня твоей руки. – Гордо сообщил Ильхан новость для своей подруги.

Сам господин Юань! – Воскликнула Син-нян. – Ах! Я не смею, но начинаю надеяться, что все будет хорошо. Но где мы будем жить? У тебя нет своего дома.

Позволь мне пока хранить это в тайне. Но я, как и ты, верю, что все будет хорошо.

Ильхан приблизил свое лицо к девушке. Чуткие ноздри кочевника зашевелились.

Я слышу чудесный запах!

Син-нян засмущалась. – Я положила благовония в рукав своего платья. Все девушки так делают. Тебе нравится?

- Ты, как степь в весеннюю пору. В ней все звенит и цветет.

Пролетело еще несколько дней и наступил долгожданный Новый Год. Днем Син-нян улучила минутку, и тихонько сунула в руку Ильхана узелок с печеньем няньгао. «Чтобы Новый Год был у тебя сладким». – Объяснила девушка.

Подожди. – Задержал ее Ильхан. - А это тебе. Я сделал его сам.

В руки Син-нян легло маленькое, очень неплохо вырезанное из дерева изображение Цзао-вана.

Он будет богом нашего очага. Долгие, долгие годы. – Сказал ту-кю.

Ответом ему был глубокий, благодарный взгляд девушки.

А вечером все праздновали Новый Год. Горели костры и фонарики с помещенными в них свечами. Хозяева поздравили слуг, а слуги хозяев. Господин Цзы-вэнь вручил работникам небольшую сумму денег. Юаню побольше, иноземцу поменьше. Воспользовавшись моментом и хорошим настроением хозяина, друзья переговорили с ним и о своем деле.

Просьбу двух друзей о коротком отдыхе господин Цзы-вэнь встретил без восторга, но и не возражал.

«Мы хотим навестить дальних родственников и поздравить их с Новым Годом». – Объяснил Юань хозяину причину их отлучки.

Но будьте осторожны. – Предупредил господин Цзы-вэнь. – Дороги здесь безлюдные, глухие. Братья лесные гуляют, налетают, словно стаи ворон. Они беспощадны, и Железному Монаху в руки лучше не попадать.