– Никогда я не верил ни в каких гадалок, гороскопы, предсказания, карты таро, кармические встречи и все такое прочее. Не верю и сейчас. Но вот случилось так, что десять лет назад в один прекрасный день я повстречал на Невском проспекте гадалку. Тогда время было такое. Страна менялась. Люди общались на улицах. Я шел себе весь такой легкий и свободный по любимому городу. От Московского вокзала к Дворцовой площади. А день и вправду был прекрасный. И легкий. Нева делилась своей свежестью. Я проходил мимо совершенно разных компаний. Какие-то политические организации с лозунгами. Дальше панки поют про маму-анархию, экскурсоводы зазывают на водную прогулку, конная милиция…

Возле Исакия тоже была группа людей. Очень спокойная группа, не шумная. Я подошел посмотреть. Люди окружили женщину-гадалку. Она предсказывала им по руке будущее, люди совали ей рубли. Женщина была слепа. Хотя нет, не слепа, какие-то щелки глаз все же были. Вот как будто бы мешки у нее под глазами росли не вниз, а вверх. Да и на руки людей она не смотрела. Брала ладонь человека и водила по ней своими пальцами, глядя щелками в небо. И предсказывала. Ну, в общем, зачем-то я протянул ей свою ладонь. Ты слушаешь меня?

– Слушаю. Но не уверена, что хочу услышать, что будет дальше.

– Это важно. Это все объяснит. Короче, сказала она мне, что воспитывала меня не мама, а какая-то старая добрая женщина. А я действительно рос с бабушкой. Понимаешь? Сказала, что скоро я буду жить на море. В большом доме. И дом этот будет не мой. Что в общем и целом у меня хорошая и важная не только для меня судьба. Я спросил о любви. Какая у меня будет любовь? Когда она будет? Гадалка надолго замолчала. А потом сказала: «Будет у тебя очень необычная женщина. Главный человек в твоей жизни. И любовь редкая. Ты узнаешь ее по удивительным фиолетовым глазам. Она будет носить косу. Она рисует картины или лепит скульптуры, что-то такое… Иди уже».

«Не подхожу ни по одному пункту», – отметила я про себя. А Роберт продолжал:

– Ну, я и пошел. И уже и забыл об этом до той поры, пока не попал служить на флот. Смотрю: вот оно – море.

Вот не мой, большой и не очень уютный дом – наша казарма. И мне здесь жить… Апрель, это честно. Я не желаю от тебя ничего скрывать. Я хочу, чтобы ты знала: нет на свете у меня роднее человека, чем ты. Я люблю тебя. Люблю так впервые. Ты – моя половинка, мой инь, моя Джульетта, моя Геро, мой Гек… Ну улыбнись же, дурында моя! Ну это же просто смешно. Это не серьезно. Ты пойми, любимая, кроме тебя, мне никто и не нужен. Когда я думаю о тебе, я – сама нежность, как мужчине, наверное, и недопустимо… Но теперь я ничего с собой не могу поделать. Когда я вижу девушку с косой, мне обязательно надо увидеть цвет ее глаз. Понимаешь? Это неосознанно. Просто теперь у меня есть в мозгу эта информация, и все. Вот здесь, в голове. Но я же не псих, Апрель. Да не существует в природе глаз такого цвета, я узнавал. Это правда ничего не значит. Правда.

– Да что это я все о себе да о себе, – делает озабоченный вид мужчина, пригласивший меня на ужин. – Чем ты занимаешься, Апрель?

– Я – художник. Дизайнер. Рисую для издательств, оформляю сайты, придумываю открытки.

А что мне еще оставалось делать? Я начала отращивать волосы и записалась на курсы рисования при Академии художеств. У меня был в запасе почти год. До следующего дня Великого Футбола. Я так придумала. Я сделаю ему сюрприз. Подарю себя – другую.

Это был очень красивый год. Мы его начали с самой доступной кухни – французской. Она растянулась, учитывая все регионы, на несколько суббот. Продолжили монгольской, найдя при монгольском посольстве столовую, конечно же, русской, а еще тибетской, греческой и литовской.

На курсах рисования мне сразу не очень понравилось, а потом я втянулась и стала посещать их уже с удовольствием. Роберту я не рассказывала о занятиях, а рисунки оставляла в классе. Продавец в оптике, принимая заказ, не удивился тому, что мне нужны линзы фиолетового цвета, только улыбнулся и сказал: «Рейв – форевер!»

В одну из суббот я устроила день советской кухни. Добралась-таки до книги «О вкусной и здоровой пище». Зависла на пару часов, обнаружив между страниц записки с рецептами, написанными бабушкой, а потом и мамой. Мы достали с Робертом супницу и хрустальные бокалы, ели бефстроганов по-шахтерски, пили тархун из граненых стаканов и играли в политбюро. Рядом с нами сидели воображаемые товарищи Слюньков, Воротников и Громыко. А потом Роберт уехал в экспедицию. Надолго.

Закончилось все болью. Я не вытерпела до условного дня. Вставила линзы, заплела косу, волосы уже позволяли, взяла с собой планшет с рисунками и поехала встречать Роберта в аэропорт.

Они вышли вместе.

– Я полюбил Наташу. Прости меня. Прости, если сможешь.

У Наташи очень короткая стрижка. И зеленые глаза.

Я не прикасалась к сигаретам несколько лет. А в тот день опять закурила. В линзах было не больно плакать. Только чуть неудобно. Они сначала резали, как будто песчинки попали в глаза, а потом уже нет, нормально.

– Вот теперь можно и покурить. После сытного обеда по закону Архимеда, так сказать. А что ты думаешь о Зидане? – спрашивает меня мужчина напротив. Поев, он откинулся в мягком кресле и закурил сигару. Он считает, наверное, что вот такая вальяжность ему к лицу:

– Знаешь, Апрель, я вот опрашивал своих знакомых после того случая, когда Зидан в финале чемпионата мира боднул этого итальянца: за кого вы? Кто прав, Зидан, который поддался на провокацию в самую важную минуту для себя и своей команды, или Матерацци, который использовал все легитимные методы для победы своей? В общем, всем, кто были за Зидана, я мысленно ставил минусик. Ненадежные люди. Не мои.

«Определенно мудак», – подумала я. А сказала вот что:

– Футбол я ненавижу.

И затушила сигарету.

Он и она. Парень и девушка.

Наполняют в супермаркете тележку.

Улыбаются друг другу, хохочут, хулиганят.

Пока она отвернулась, он кладет в корзину десять пачек с чипсами. Она замечает это и в шутку хмурится, ругает его, но понарошку. Вместе выкладывают обратно чипсы. Они покупают клубнику, бутылочки со свежевыжатым соком, творог, свечи, просят продавщицу почистить рыбу. В овощном отделе они выбирают корнишоны, брюссельскую капусту, укроп. Она набивает пакет красными яблоками, он – зелеными. Совместно отбирают три спелых лайма. Она настаивает на покупке коробочек с проросшими злаками. Он, собственно, и не против. Она долго стоит возле полок с шампунями и наконец выбирает какой-то новый, английский. Он в это время зависает возле стенда с журналами. Листает, а потом и забирает с собой географический с фотографией горы Килиманджаро на обложке. У них много времени. Точнее, время для них остановилось. И нет смысла никуда спешить. Сегодня они будут ужинать дома при свечах. Если на них посмотреть со стороны, то сразу возникают такие слова:

Легкость, Влюбленные, Счастье, Смех, Полет, Красота, Свежесть, Любовь.