– Да, сомнений быть не может, – подтвердил начальник секретной службы. – Этот…– приложил он к своим глазам листок с документами – …Гейвин Сагосом не врёт.

– Тогда что же нам делать – наш диверсант, получается, не умер в том взрыве? – снова обратился к нему капитан и замер в ожидании ответа.

– Тебе?! – с неожиданно повелительной издёвкой передразнил его Коско. – И дальше сидеть на своём месте, дуболом, делая вид, что работаешь! Какого дьявола твои паршивые служаки не задержали его, когда у них был такой шанс?! Вся операция – коту под хвост! Теперь он снова скроется в городе, теперь он снова испарится, тепер-рь!..

Ударив кулаком по стене, начальник секретной службы гневно оборвал себя, не закончив последнюю фразу, и, ещё раз гневно взглянув капитану в глаза, лишь рьяно махнул перед ним своей белоснежной формой, развернувшись на каблуках. После чего зашагал куда-то в сторону зала для собраний, попутно раздавая своим людям тихие приказы.

– «…Теперь меня точно погонят из служб», – потерял контроль над своими мыслями ошарашенный капитан стражи, закончив предложение за своего начальника, и медленно поплёлся в свой кабинет.

К полудню над Вант-Сартосом снова собрались тучи. И хотя ни одна из них не предвещала горожанам дождя, многие прохожие предусмотрительно расхаживали по улицам с зонтами. Тихие подворотни и широкие перекрёстки снова и снова отстукивали свою непрерывную мелодию каретных колёс, а рабочие предприятий всё так же громко шумели и гудели, производя на свет новые партии готового товара, который тут же поступал на склады, вливаясь в нарастающие потоки движения, состоящие из горожан, дорог и лошадей, отчего вечная суматоха в городе продолжалось. В такой обстановке каждый житель города чувствовал себя непринуждённо, находя своё место и время, будь он стар или млад, богат или беден, счастлив или погружён в тоску. Но их ежедневные свершения являлись для Гортера всего лишь мелкой точкой, отмечавшей на карте продолжение его долгой охоты.

Пробираясь по незнакомым дворам вдоль дорожных мостовых, он упрямо следовал за движением сыскных патрулей и карет, отправленных в город по его душу, накинув на себя заметный сторожевой сюртук, отобранный им сегодня утром в неравной схватке с двумя стражниками. Одного из которых Гортеру пришлось серьёзно ранить, а после чего и усыпить, потратив на них обоих значительную часть от своих нынешних запасов сонного порошка. Вдобавок из-за чудовищного взрыва, накрывшего его своими обломками всего несколько часов назад, руки и ноги следопыта оказались частично повреждены. И даже последующий сон, в который Гортер позволил погрузиться себе только под утро, скрываясь от своих преследователей на крыше какого-то сарая, так и не дал ему почувствовать себя лучше. Просыпаясь от боли каждые пятнадцать-двадцать минут, он то и дело прислушивался к звукам, царившим вокруг, и если они не казались ему хоть немного подозрительными, то следопыт сразу же проваливался обратно, уносясь в мучительное забытьё. Но если его ушей достигала уже знакомая трель далёких шагов, то ему опять приходилось вставать на ноги и бежать, отыскивая себе очередное временное убежище среди неосвещённых окон ближайших домов и зданий. Так продолжалось до самого рассвета, пока Гортер не почувствовал, что его тело абсолютно вымоталось. К счастью, в тот момент он перебегал по крышам, и, чтобы не рухнуть от изнеможения на одной из них, следопыт решил забиться в самом первом подходящем углу, где бы его никто не заметил. После чего сразу и вырубился, проспав там до позднего утра.

Вышагивая сейчас по дворовым дорожкам, Гортер отлично понимал, что в тот момент подобный поступок мог обернуться для него и не в лучшую сторону. Но вспоминая чего стоила такая стратегия выживания в лесу, он ни разу не пожалел о своём решении. К тому же разбудивший его впоследствии голос испуганного работника в испачканном кровью фартуке оказался для следопыта как нельзя кстати, выдернув его из замкнутого круга непробудного сна, сквозь который Гортер даже не смог почувствовать его приближение, и позволив вернуться к своей важной миссии.

Пусть тело и разум следопыта всё ещё были сейчас ужасно потрёпаны, но пока следопыт знал, ради чего он борется, подобные мелочи не могли сломить его дух, который уже давно закалялся в пламени, исходящем от таких переделок, становясь тем крепче, чем старше и мудрее становился сам Гортер. И каждый раз отдаваясь в нём словно звенящая сталь.

«Сталь…» – подумал про себя следопыт и остановился, посмотрев на перевязанный белой тряпкой длинный свёрток, в котором он прятал свой лук.

Сколько бы дорог ни исходили до этого дня его сапоги, сколько бы врагов ни встретили на пути его глаза, и сколько бы усилий он ни потратил на то, чтобы низвергнуть их – но ещё ни разу в жизни он не выходил из схватки таким помятым, повредив при этом даже своё драгоценное оружие. И хотя причиной для таких мыслей стала всего лишь порванная тетива, Гортер не мог не отнестись к данному обстоятельству со всей возможной серьёзностью, неохотно признавая определённую изворотливость, что хранилась в умах его теперешнего противника. Возможно, они ещё и не до конца понимали природу той магической защиты, что ненароком спасла его от беды, но узнав точное месторасположение следопыта в определённый момент времени, королевские магусы сумели так извернуть эти знания себе на пользу, что всё равно остались в выигрыше, поразив Гортера всем, чем только могли. «Хм, что же меня всё-таки спасло?..» – потирал ушибленный локоть следопыт, вспоминая о том, что видел и слышал тогда в доме, попутно оглядываясь по сторонам. Но как он ни старался, в его памяти всплывала только пара последних мгновений после взрыва, когда, рванувшись к рюкзаку, Гортер увидел голубоватое свечение в рассыпающихся с грохотом стенах, после чего для него была уже темнота…

Теперь за спиной у Гортера больше не было того привычного ощущения тяжести, что он обычно испытывал, неся на плечах свой рюкзак. И даже для того, чтобы спасти из-под завалов самую важную часть его содержимого, следопыту пришлось изрядно потрудиться, нащупывая за собой в том месте, где он вылез, торчащие в образовавшейся прорехе лямки и прорезая между ними продолговатое отверстие. В то время как к нему уже со всех сторон спешили невесть откуда набежавшие стражники.

Однако даже несмотря на потраченные усилия – его последняя награда, безусловно, стоила и в тысячу раз больших лишений! Подумать только, но теперь в распоряжении Гортера был полный список тех мест, которые, по видимости, готовился посетить живший в этом доме человек, личность которого следопыт подтвердил для себя сразу же, как только вошёл! Им мог быть только ОН!

Отследив прошлой ночью краем глаза последние шаги своего нахального проводника, Гортер уже не питал иллюзий по поводу его поведения, ожидая перед собой засаду на каждом шагу. По этой причине он решил заранее подготовиться к неожиданному нападению из-за угла, сняв с плеча свой лук и вставив в него сразу две стрелы на случай, если он снова не сможет полагаться на свои чувства до конца. Однако самым главным критерием для следопыта всё же оставалось время. Именно оно определяло, сколько информации успеет вытянуть из указанного ему места Гортер до того, как его планы потревожит случайный враг, личность которого могла разительно отличаться: от кучки простых бездомных, жаждущих лёгкой наживы, до самого «хозяина крепости», предупреждённого о его приходе и готового к любой атаке со стороны. Вот почему стоило следопыту достичь первых метров от заветной двери, как его фигура тут же исчезла в ближайшей щели между стенами, провалившись в темноту глубоких теней. И вынырнула из них только после того, как Гортер, следуя своей доброй старой традиции, в очередной раз оббежал весь дом по периметру, вглядываясь во всё, что казалось ему подозрительным. «М-м, пусто, – мрачно подумал про себя следопыт. – Видать, они и вправду не спешат совершать глупых ошибок. К тому же дома эти соседние… Что-то здесь не то! Слишком тихо как-то…»