Задача осложнялась тем, что Гарольд весьма смутно представлял, из какого мира мы пришли, так как Кэрролл в свое время не обмолвился ни словом, откуда и кто он. Поэтому старый ректор до сих пор свято верил, что Льюис являлся верным сыном Сиолы. Основываясь на наших рассказах, Гарольд сделал вывод, что у него на примете только два мира, подходящих по описанию под наш.

Дальше он подробно инструктировал, как нужно входить в жесткий мир. После дверей нас будет ждать полная темнота, и мы «на ощупь» должны почувствовать родные тела. Если теперешние хозяева не будут спать, если мы плохо настроимся, или если мы попадем не в тот мир, то окажемся не в своих телах, а в чем-нибудь нам понравившемся или просто «попавшемся под руку». И тут уж надо б ориентироваться по обстановке: определиться, куда попал и какое время суток, если, конечно, это тот мир, который нужен. Затем попытаться найти свое тело в реале и отследить, когда оно пойдет спать, чтобы повторить попытку внедрения.

И самое главное: возвращение, если что-то не сложилось. Гарольд будет ждать нас у двери в мир и «вслушиваться». Нам же нужно крепко заснуть в арендованных телах или впасть в любое бессознательное состояние с мыслью увидеть Гарольда и межмирье. Как только он почувствует наши освободившиеся от тел мысли, он перейдет порог двери и вытащит нас из темноты. Первый раз такой трюк весьма опасен. Старый волшебник вспоминал, как сам пытался в панике несколько раз уснуть, когда за ним гнались преследователи, решившие, что он опасный сумасшедший. Именно Льюис тогда его и вытащил, после того, как неумелый путешественник в отчаянии с разбега въехал в стену позаимствованной головой.

Мы слушали, открыв рты, и проникались всей серьезностью нашего положения. Когда мы все-таки не выдержали долгой и серьезной лекции и стали натурально клевать носом, Гарольд довольно хмыкнул:

– Сильвия, вам не кажется, что наши путешественники вполне готовы к отправке домой?

Волшебница согласно кивнула и помогла нам подняться с уютных сидений. Затем мы совершили рейд по обратному маршруту в магическую лабораторию и почти без проблем оказались с Гарольдом в межмирье – сонное настроение наших организмов весьма этому способствовало.

– Ну вот! – потирая руки, довольно воскликнул слегка флуоресцирующий волшебник. – Двух зайцев убьем: и тела выспятся, и хозяева выгуляются!

Мы весело отправились по туманной дорожке, вьющейся в непонятно каком пространстве неизвестно какой реальности. Как и в прошлое посещение, вскоре за очередным поворотом появились ворота. На этот раз они были какие-то уж очень простые: две створки некрашеного и неструганого дерева висели на таких же деревянных, потемневших от времени столбах и ничего больше. Даже кольца какого или ручки не привинтили. Впрочем, зачем ручки воротам, которые никогда не открывались? Или открывались? Надо спросить у Гарольда…

Но Гарольд не дал расползаться нашим любопытным мыслям, а быстро повторил инструкцию о том, как входить в мир и как из него выбираться. Мы сосредоточенно кивнули и, следуя указаниям, одновременно прыгнули, крепко взявшись за руки – это для того, чтобы помогать друг другу в поиске, а если что-то пойдет не так, то чтобы оказаться где-нибудь рядышком.

Действительно, полная темнота – хоть закрывай, хоть открывай глаза. Только чувства. Первое – присутствие Маши; второе – какой-то шепот или шорох, третье – ощущение чужого мира. Как будто ты рыба в аквариуме, которая тычется мордочкой в стекло и скользит по невидимой поверхности.

Так, что-то теплее – от Маши тоже исходит мысль-узнавание. Но все равно, что-то не то. Непонятно, сколько мы так скользим по краю какой-то невидимой пропасти. Я начинаю уставать. Она тоже. Все! Нет сил. Ничего более приемлемого я все равно не могу ощутить. Маша согласна, она тоже чувствует такую возможность. Входим!

Прыжок. Меня как будто засасывает в тело. Все! Я на месте. Сплю. Какой-то хрюк окончательно будит меня. Кажется, это я сам так всхрапнул. Но я же в жизни не храпел! Пытаюсь, не открывая глаз, прийти в себя. Странно, я не лежу в кровати, а сижу. Вокруг гул тихо переговаривающихся голосов. Болит спина. Чего же она так болит? Просто ломит всю поясницу! Надо отвлечься…

Ага, какие-то перехихикивания. Уж не в мой ли адрес? Такого я оставить без внимания не мог и стал потихоньку, чтобы не обнаружить себя, приоткрывать глаза. Первое, что оказалось в поле моего зрения, были руки. Не мои руки. То есть мои, но какие! Старые, с иссохшей кожей, слегка подрагивающие. Неужто меня занесло в тело какого-нибудь старца? А если старухи? В панике я приоткрыл глаза чуть шире и с облегчением заметил, что одет в какой-то темный пиджак и брюки, под которыми угадывались иссохшие коленки.

Так, теперь не спешить! Сначала я тихонько, не меняя положения, перевел глаза в ту сторону, откуда доносилось сдавленное хихиканье и шепот.

Хм… это что еще за тетки? Не совсем тетки – лет этак на 18–20 потянут. А наряжены, разукрашены – прям хоть на ярмарку. Хотя, в общем-то, как обычно для такого возраста: лишь бы спереди или сзади чего не вывалилось, а то одежда того гляди лопнет…

Чего-то я разбрюзжался – видимо, влияние старческого организма. По правде сказать, девки были староваты и не в моем вкусе. Вот Машуткина легкая фигурка с парой очаровательных прыщиков мне больше нравилась…

Опять я куда-то не туда мыслями уплываю. Надо срочно определяться, где, что и когда. Причем желательно уложиться в ту же минуту, но вот вопросов оказалось гораздо больше чем один. И все-таки первым делом надо попытаться определиться, не проявилась ли где-нибудь поблизости моя вредная, но такая необходимая напарница? А то без ее острот я чувствую себя не в своей тарелке, или даже хуже – не в своем теле.

С «когда», кстати, довольно понятно: дело происходит днем. Значит, наши настоящие тела сейчас гуляют себе в школе или еще в каком месте, куда загнали их нынешние владельцы. По крайней мере, не спят. Иначе я бы не оказался сейчас в этом дрыхнущем на занятиях профессоре.

Профессор или нет, я наверняка не знал, но, судя по великовозрастным ученицам, это заведение явно не школа. А что еще может делать такое старье с кучей молодых теток? К тому же не только теток – я заметил пару парней в углу. Итак, я уже смелее обвел помещение взглядом из-под густых бровей. Это была обычная классная комната. Студентов насчитывалось человек пятнадцать. Они что-то читали, а на столах валялись какие-то штуковины, типа тех конструкторских наборов, что мы собирали из железяк или пробирок на уроках химии и физики.

Но не это меня интересовало. Я искал, нет ли в комнате таких же неудачно задремавших студенток, как и старый профессор, приютивший меня? И я нашел: в левом углу, у окна, прислонившись к стене, посапывала одна крупная перезрелая девица, довольно смешно отвесив челюсть во сне.

Поняв, что это, возможно, наш с Мышуней шанс, я осторожно встал и, стараясь не скрипеть громко суставами, нетвердой походкой направился к сплюшке. Ее соседка стала было поворачиваться с явной целью разбудить засоню, но я перехватил ее тревожный взгляд и поднес к губам палец, показывая, что не надо шуметь. Приближаясь, я не смог скрыть ехидной усмешки, но, поймав пару удивленных взглядов, удержался от самых радикальных действий – меня так и подмывало ущипнуть эту плюшку-сплюшку за весьма сытый окорок. Понимая, что представляю собой что-то вроде артиста на сцене, я милостиво улыбнулся зрителям и, взяв подвернувшийся кусочек бумажки на парте, начал им тихонько щекотать дородную девицу под носом.