litbaza книги онлайнФэнтезиСеверный шторм - Роман Глушков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 117
Перейти на страницу:

Защитники запоздало среагировали на финт атакующих и открыли стрельбу, когда те уже залегли среди парт и за кафедрой. Пули застучали по дереву; кто-то из шедших за побратимами дружинников зарычал от боли – похоже, бедолага не успел вовремя схорониться и нарвался на пулю.

Дренги Энунда мешкали.

Идти на баррикаду в лобовую атаку являлось чистой воды безумием, и Лотар, разумеется, не собирался жертвовать бойцами. Дренги лишь занимали выгодные позиции для стрельбы перед контратакой противника, которую должен был спровоцировать Энунд со товарищи. Ярослав прополз по ряду до ближайшего прохода, после чего собрался с духом, вскочил на ноги и рывком метнулся к стене, стреляя на ходу. Нырнув под прикрытие ярусной ступени, он заметил, что Лотар выбрал для себя позицию за массивной трибуной кафедры. Остальные дренги расположились от него неподалеку. Ярослав обнаружил, что он, оказывается, ближе всех подобрался к вражеской баррикаде. Можно было при желании приблизиться еще, на более выгодную позицию, только весь героический запал княжича, похоже, выгорел.

«Что мы творим! – мелькнуло в голове старшего хольда. – Одни безумцы воюют с другими! И Лотар тоже хорош! Подумаешь, задержался бы с головой Штерна на пару часов! Проклятый скандинав со своей проклятой принципиальностью! Нет уж, хватит! Выше не полезу!»

И правильно сделал, за что потом похвалил собственную прозорливость. Когда бойцам Энунда удалось-таки осуществить свою акцию, пара зажигательных бутылок угодила аккурат в то место, куда собирался перебежать Ярослав. Но остальные бутылки, брошенные в окна аудитории, разбились точно о баррикаду, сразу же жарко запылавшую с обоих краев.

Кадеты опомнились, когда дружинники Энунда уже перестали маячить в окнах и потому отстреливаться было поздно. Бесполезно было и тушить объятую пламенем баррикаду. Лотар все правильно рассчитал: среди идущих на смерть кадетов не нашлось желающих гореть заживо, и все они, отстреливаясь, ринулись через преграду и парты в последнюю атаку. Рассредоточившиеся вдоль стен и за кафедрой, дренги встретили атакующую волну врагов кинжальным огнем, безжалостно скосив кадетов еще до того, как те перешли в штыки…

В таком сражении Ярославу еще участвовать не доводилось. Это был не бой, а натуральная бойня. Одно дело, когда враг воюет с тобой по вполне понятным правилам, но как воспринимать такой массовый и на первый взгляд беспричинный суицид? Ради чего? Ради памяти погибших под Базелем старших товарищей? Но разве не разумнее было отомстить, отступив к Ватикану и влившись в ряды других воинских частей?

Подобное безрассудство совершенно не укладывалось в голове княжича. Но ни выбора, ни времени на раздумья у него не оставалось. И Ярослав, как и прочие дренги, методично расстреливал бегущих на него очумелых кадетов, стараясь не смотреть в их перекошенные смертельной яростью лица. Сегодня ему открылся еще один лик войны, о котором он раньше не подозревал. Сколько же их было в действительности? Пожалуй, побольше, чем у самого Локи…

Расправа продлилась недолго. Вскоре весь зал был усеян телами кадетов. Еще недавно в этой аудитории их обучали воевать, и вряд ли кто-то из них тогда догадывался, что ему придется пасть смертью храбрых прямо в стенах родной Академии.

Помещение быстро наполнялось дымом, и многие из дренгов надрывно кашляли. Еще минута-другая, и здесь будет уже не продохнуть от гари. Лотар и прочие носились как ошалелые среди убитых и раненых кадетов, разыскивая полковника Штерна. То и дело раздавались выстрелы: форинг приказал бойцам оказывать раненым врагам знаменитое норманнское милосердие и сам не скупился на него.

Ярослав хотел сделать вид, что ему стало дурно от дыма, и под этим предлогом покинуть поле бойни, но вдруг его внимание привлекло какое-то движение по другую сторону баррикады. Княжич снова вскинул оружие. Да, Ярославу не нравилось воевать со своими ровесниками, и в глубине души он им даже сочувствовал. Но если в аудитории еще остались выжившие враги, во избежание угрозы с ними нужно было разделаться.

Выпрыгивая из-за горящей баррикады, кадеты успели основательно развалить ее, проделав в нагромождении мебели проход. Держа автомат наготове, Ярослав ворвался за опустевшее вражеское укрепление, желая поскорее довершить расправу, что не вызывала у него ничего, кроме отвращения.

За баррикадой находились только трупы кадетов, которые погибли от пуль дренгов еще до пожара. Кто же тогда двигался в дыму? Почудилось? Сказать наверняка можно было, лишь проверив хозяйственное помещение за галеркой.

Комната не имела окон, но пламя пожара хорошо освещало ее, поэтому коварному врагу не удалось бы подкараулить Ярослава в темном углу. Княжич рывком заглянул в дверь и сразу же увидел сидящего на полу спиной к выходу сгорбленного седого человека в офицерской форме. На его погонах были различимы золотые полковничьи кресты. Старик трясущейся рукой подносил к виску револьвер…

Ярослав в один прыжок очутился возле полковника и выхватил оружие из его слабеющей руки. Штерн вздрогнул и отшатнулся к стене, выставив перед собой кулаки, словно приготовился к драке. Лицо его было осунувшимся, глаза воспаленными, а подбородок ходил ходуном. Судя по всему, полковник был серьезно болен, и потому у него просто не осталось сил пойти в последнюю атаку вместе с воспитанниками. А на что осталось, то главный наставник Академии, к своему глубокому сожалению, завершить не успел.

Княжич повесил автомат на плечо, сунул револьвер Штерна за пояс, после чего приблизился к полковнику и, подхватив его под руку, поволок к двери.

– Идемте, Штерн, – обратился княжич к пленнику на святоевропейском языке, который изучал в университете. – Вряд ли вам хочется сгореть заживо, как презренному еретику. Старый солдат достоин более почетной смерти.

– Вижу, тебе хорошо знаком наш язык, – кашляя и тяжко дыша, проговорил Защитник, высвободив руку и снова оседая на пол. Идти за Ярославом он явно не собирался. – Значит, ты не простой дружинник, а один из командиров… Ты молод… Твой отец наверняка тобой гордится… У меня тоже был сын… чуть постарше тебя. Его звали Герберт. Он служил в Роттердаме капитаном морского патруля… Ваш конунг потопил корабль Герберта. Из его экипажа не выжил никто… Я поклялся отомстить, но я уже слишком слаб для мести…

Плечи Штерна поникли, и он закрыл лицо ладонями. Ярослав отметил, что старый полковник сильно похож на его отца, о котором княжич, несмотря на их ссору, не переставал вспоминать. Сумел бы Ярослав отрезать Штерну голову, получи он такой приказ? Вероятно, да, но на сей раз хольду вряд ли удалось бы сохранить хладнокровие и осуществить казнь недрогнувшей рукой.

– Умоляю тебя, позволь мне умереть, – вновь заговорил полковник. – Окажи честь больному старику, не дай твоему конунгу поглумиться надо мной. Я не желаю загнуться под пытками, я хочу умереть от пули! Ты – храбрый воин и убьешь еще много врагов, но будут ли среди них такие, как я? Убей меня – и сможешь потом гордиться, что на твоем счету смерть самого полковника Штерна! Ну же, норманн! Поспеши, а не то…

– Штерн! – раздался из аудитории сквозь треск пламени злорадный вопль Лотара. – Я знаю, где ты прячешься, трус! Готовься к смерти, я иду за тобой!..

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 117
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?