Эранаст, судя по его виду, ничего иного и не ожидал. Мэрланз же удивился, но затем попытался скрыть свое удивление. Попытка не удалась. Эранаст все заметил. Вероятно, Мэрланзу придется несладко, когда Араджис изъявит желание побеседовать с ним с глазу на глаз. Зря он так явно дал всем понять, кто ему кажется лучшим стратегом.

Араджис, когда его спросили о планах, сказал:

— Враг здесь. На что у него нет никаких прав. Мой собрат по титулу с этим согласен?

Он свирепо глянул на Джерина, словно бы собираясь зачислить во враги и его. Но у того не было причин не согласиться со сказанным. Поэтому Араджис с непреложностью ситонийского геометра, доказывающего равенство двух треугольников, сделал единственно очевидный для него вывод:

— Значит, вперед.

Верховой галопом подскакал к армии защитников северных территорий.

— Лорды короли! — закричал он Джерину и Араджису, ехавшим во главе ее. — Имперские войска совсем близко — за следующей возвышенностью. Южней той, какую я только что миновал. Они в колонне, но тем не менее начеку. И похоже, если понадобится, сумеют по-быстрому развернуться.

— Мы все равно ударим по ним, — сказал Араджис.

По его приказу возница остановился. Джерин и Дагреф подъехали и встали рядом. Лучник взмахнул рукой, призывая к вниманию солдат, двигавшихся за ним.

— Вправо и влево! — крикнул он. — Рассредоточьтесь. Вправо и влево!

Раздались восторженные крики. Кричали как его люди, так и люди Лиса. Наконец-то начнется столь долго ожидаемое сражение!

Лис еще со времен своей первой битвы никак не мог взять в толк, чем так уж привлекательна для воинов бойня. Тем не менее очень многие просто жаждали ринуться в драку.

Колесницы распределялись по полям справа и слева от Элабонского тракта, образуя нестройную линию, которая обещала стать еще менее стройной по приближении к имперским солдатам.

— А как же всадники? — спросил Джерин, видя, что Араджис не отдал им никакого приказа.

Лучник нахмурился.

— Верно, — сказал он.

Он явно о них забыл. Подумав с минуту, Лучник скомандовал:

— Пусть отправляются в объезд справа. Возможно, им удастся ударить по флангу имперского войска. Там, где южане ничего такого не ожидают.

Он говорил так, словно не слишком-то рассчитывал на успех, он просто хотел избавиться от докучных наездников Райвина. Чтобы те не путались у него под ногами и дали возможность сосредоточиться на более важных вещах.

Лис не пытался с ним спорить. По какой бы причине ни был отдан этот приказ, он представлялся вполне разумным. Лис махнул рукой Райвину, привлекая его внимание, и передал ему команду.

— Хорошо, лорд король, мы попробуем, — ответил Райвин.

Он одарил Араджиса Лучника взглядом, недвусмысленно сообщившим тому, что кое-кому прекрасно известно, в какой степени некоторые ему доверяют.

— Возможно, мы сумеем вывести из заблуждения заблуждающихся и рассеять сомнения сомневающихся.

— Поговори так же хитро, когда подъедешь поближе к имперским, — сказал Араджис. — Тогда, возможно, они примут тебя за своего, а тебе тем временем удастся хоть как-то достать их.

— Так я и сделаю, лорд король. Благодарю вас за мысль, — ответил Райвин и взглянул на Араджиса с уважением, пусть и невольным, но от этого не менее искренним.

Но Лучник еще не закончил:

— А если не сумеешь их обмануть, попробуй уморить их своим занудством.

— Спасибо вам еще раз, лорд король… и преогромнейшее, — уже довольно кисло ответил Райвин и отъехал, чтобы собрать своих людей и повести их в указанном направлении.

Джерин гадал, поддел ли Араджис его приятеля просто ради того, чтобы обидеть, или затем, чтобы разозлить и заставить сражаться еще яростнее. А еще он гадал, придает ли вообще Араджис значение таким мелочам.

— Ну… где же Фердулф? — вопрошал между тем Араджис, оглядываясь по сторонам. — Я хочу, чтобы он занял достойное место в этой обещающей стать знаменательной битве.

Фердулф встал в центре передовой линии. Они с Араджисом составляли еще более невероятную пару, чем Араджис и Лис.

— Отправим их обратно за горы! — вскричал Фердулф и взмыл над первой шеренгой, словно живое знамя. Солдаты, особенно люди Араджиса, видевшие в нем лишь полубога, а не несносного огольца, восторженно заулюлюкали.

— Вперед! — вскричал Араджис.

И под очередной радостный вопль, а также под грохот колес и скрип несмазанных осей колесницы покатили на юг.

Вэн, находившийся в той же повозке, что и Джерин с Дагрефом, пробурчал:

— Ну, что ж, еще одна схватка. — Он взвесил в руке свое копье. — Заставим этих парней пожалеть, что они появились на свет.

Араджис вновь вскричал:

— Наш клич — Север!

Раздался третий вопль, еще более громкий, чем два предыдущих.

Джерин положил руку на плечо Дагрефа:

— Правь лошадьми так, как я тебе прикажу, или так, как тебе покажется правильным, если я буду слишком занят, чтобы отдавать распоряжения. Да хранят тебя боги.

— И тебя, отец. И всех нас, — ответил Дагреф и нахмурился.

Хотя он стоял к отцу спиной, тот это понял, заметив, как плечи сына чуть подались вперед.

Сделав паузу, чтобы, как всегда, поразмыслить, Дагреф продолжил:

— Но, разумеется, боги не смогут охранять каждого. Зачем же тогда произносить эти слова?

Раз уж накануне сражения Дагреф ударился в философию, то он вряд ли запаникует, когда оно начнется. Сам Джерин никогда не шел в бой с подобными мыслями. И Дарен, наверное, тоже. Но если философия помогает его первенцу от Силэтр сохранять присутствие духа, он лично сетовать на то не станет.

Армия перевалила через первую небольшую возвышенность. Колесницы как раз съезжали со склона, когда на вершине второй возвышенности, о которой упоминал гонец, показались головные колесницы войска, которое выслала Элабонская империя, чтобы вернуть себе северную провинцию, оставленную ею поколение назад.

При виде врага люди Джерина и Араджиса издали громкий вопль, в котором мешались ненависть и насмешка.

— Держитесь ровней! — рявкнул на них Араджис. — Клянусь отцом Даяусом, я отрежу яйца первому экипажу, который рванется вперед. Держите линию.

И линию стали держать. Ибо нешуточная угроза навела страх даже на самых отчаянных храбрецов. А из-за гребня второго холма все появлялись и появлялись имперские колесницы. По мере приближения они разворачивались, образуя свою линию, которая, как видел Лис, становилась все шире. Он пожалел, что его люди и люди Араджиса не подобрались к врагам настолько, чтобы ударить по ним раньше, чем те приготовятся к бою. Но все эти сожаления, как всегда, ни к чему не вели.