— Все их колесницы одинаковые, — сказал Дагреф. — Разве это не странно?

— В общем-то нет, — ответил Джерин. — Там, в городе Элабон, у империи имеются военные мастерские, где кузнецы и плотники изготавливают оружие для всей имперской армии. У них есть единые шаблоны для копий, для шлемов, а также для колесниц. А у нас все иначе: в каждой крепости работает свой плотник или колесный мастер с собственным представлением о том, как изготавливать те или иные вещи.

— Тогда получается, что их колесницы должны быть лучше некоторых из наших и хуже других, — сделал вывод Дагреф. — Если они так и будут делать их по одному и тому же образцу, в то время как мы станем пробовать разные варианты, рано или поздно все наши колесницы превзойдут имперские по всем статьям.

— Или мы придумаем что-нибудь и вовсе новое.

Джерин посмотрел на восток, не видны ли там конники Райвина. В принципе он был рад, что не увидел их за деревьями, словно бы огораживавшими ложбину, которая в самом скором времени должна была стать полем брани. Если всадники сумеют незамеченными обогнуть этот естественный заслон, то наверняка устроят противнику гадкий сюрприз.

— Элабон! Элабон! Элабон!

Вражеские солдаты тоже кричали, причем весьма ритмично и в унисон, в отличие от громкого неразборчивого рева, исходившего от северян. И внешне они тоже были гораздо более единообразны, чем воины Джерина и Араджиса. Ведь последние экипировались в меру своих возможностей и способностей. Волей-неволей молодцеватый вид парней из-за Хай Керс навел Лиса на мысль о воинах Свирепого Роса, с чьей помощью тот впервые завоевал северную провинцию пару столетий назад. Это сравнение его встревожило: воины Роса были во всех смыслах самыми сильными бойцами, каких только можно себе представить.

— Это будет самое крупное сражение на колесницах, которое я когда-либо видел, — проговорил Вэн, глядя, как все больше и больше имперских повозок выкатывается из-за холма.

— Самое крупное сражение на колесницах, которое когда-либо видела эта часть света, — поправил Джерин. — Если только тут не было более крупных битв, когда мы, элабонцы, впервые вошли в эти земли.

Не успел он произнести «мы, элабонцы», как тут же почувствовал себя несколько странно. Он считал себя элабонцем, говорил на элабонском языке и поклонялся элабонским богам. Он почитал элабонскую цивилизацию (включая те ее достижения, что были позаимствованы или украдены у Ситонии). А теперь он намеревается приложить все свои силы, чтобы разгромить солдат Элабонской империи.

Впрочем, если он этого не сделает, они убьют его. Что ни говори, а это существенный аргумент в пользу драки.

Фердулф взлетел высоко вверх, выкрикивая оскорбления в адрес солдат имперской армии. Джерин не знал, на что еще способен маленький полубог, но даже это умение могло пригодиться, учитывая, насколько он поразителен сам по себе. Тем более, Фердулф, возможно, и сам не знает, на что он способен. Надо же поначалу попробовать свои силы, а потом посмотреть, что у тебя получается, а что нет.

Обращаясь к Дагрефу, Джерин сказал:

— Увидишь имперских магов, правь к ним. Если мы сумеем от них избавиться, то окажем себе гораздо более существенную помощь, чем разделываясь с простыми солдатами.

Дагреф кивнул.

Джерин завел руку за плечо, вытащил стрелу из колчана и натянул тетиву. Оба войска быстро сближались. Полетели первые стрелы, но цели они не достигали. Всегда находились солдаты, не могущие с собой сладить и дождаться того момента, когда у них будет достаточно шансов попасть. Они-то и начинали стрелять раньше.

Вражеские колесницы все увеличивались в размерах. У Джерина пересохло в горле, сердце отчаянно колотилось.

Он понимал, почему самые нетерпеливые воины принимались стрелять слишком рано. Таким образом у них создавалось ощущение, что битва уже началась и томительное ожидание кончилось. Вэн, подпрыгивая на ухабах, бормотал:

— Давай… давай… давай.

Вряд ли он отдает себе в этом отчет, подумал Джерин. Чужеземец тоже хотел поскорее вступить в бой, но у него не было лука.

Впереди — прямо на них — мчался имперский малый в позолоченных латах и шлеме. Видимо, это был офицер. Во всяком случае, он представлял собой неплохую мишень. Джерин прицелился, плавным движением оттянул тетиву к уху и выпустил стрелу. Тетива хлестнула по кожаному браслету у него на запястье. Он выхватил другую стрелу, прицелился и снова выстрелил.

Офицер в позолоченных доспехах не упал. Чтобы поразить цель из лука, стоя в вихляющейся колеснице, требовалась большая удача даже для самых лучших стрелков. Конечно, при достаточном количестве стрел в колчане успех в конце концов достигался. То там, то здесь и с той и с другой стороны слышались крики. Люди падали и вываливались из повозок, а те, подпрыгивая, катились дальше. Лошади тоже с диким ржанием валились на землю, отчего колесницы, влекомые ими, начинало отчаянно заносить. Подчас они даже сталкивались друг с другом, увеличивая количество жертв.

Жужжа, словно сердитый шмель, мимо уха Лиса пролетела стрела. Он встряхнул головой, будто и впрямь отгоняя назойливое насекомое. Действительно, когда в воздухе столько стрел, некоторые из них просто не могут не достичь пели. К большому несчастью для тех, в кого они угодят. Левое плечо Лиса уродовал бледный от времени шрам — он знал, сколько боли причиняют такие ранения.

— Вот так-то лучше, — сказал Вэн.

Араджис, не будучи сторонником изощренных способов ведения боя, гнал свое войско на сшибку с врагами лоб в лоб. Возможно, он думал, что те струсят и побегут — ведь, в конечном счете, это были всего лишь изнеженные южане. Военачальник, посланный императором Элабона за Хай Керс, видимо, подходил к защитникам северных территорий приблизительно с теми же мерками. Возможно, он тоже думал, что северяне испугаются и побегут — ведь, в конечном счете, это всего лишь полудикие бунтари.

Но ни одна из сторон не теряла самообладания, никто не спешил удрать. Что до маневров, то ими тоже никто себя особенно не утруждал. Джерин прицелился в возницу той колесницы, что с грохотом приближалась к нему. Его стрела поразила злосчастного элабонца-южанина прямо в шею. Парень выпустил поводья, схватился за горло и вывалился из повозки, попав под колесо. После этого он уже больше не шевелился.

Одни из лучников потерявшего управление экипажа попытался подхватить поводья, но промахнулся. Их волочило теперь по земле. Лошади, почуяв свободу, перешли с галопа на шаг. Дагреф умудрился подвести к ним свою повозку так близко, что Вэн сумел пустить в ход свое копье. Видя, как рухнул солдат империи, он издал громкий яростный вопль радости.

Некоторые колесницы расходились впритирку. Возницы других, чтобы избежать столкновения, осаживали коней. Схватка постепенно превращалась в настоящую свалку. То, что еще недавно было двумя сближающимися аккуратными линиями, стало хаотической мешаниной повозок и лошадей. Одни воины продолжали осыпать врагов стрелами. Другие обнажали мечи с топорами и молотили ими друг друга в ближнем бою.