он говорил вполне правильно, а на блатную феню перескочил безотчетно, когда речь зашла о его специальности.

— Квартиру они снимают. В понедельник собираются и последний раз сходить на дело и уехать. На юг, скорее всего: в Москве их сезон кончается, скоро все заклеят окна. Пацана зовут Андрюша, это и имя, и кличка. Поэтому если назовешь его Андреем, он будет считать тебя лохом. У взрослого, который его учит всему, кличка Тантель — отмычка по-нашему. Он знает, что придет человек с серьезным предложением.

— А имя, фамилия? — потребовал Бистрофф.

— Имена-фамилии он меняет как ботинки. Сколько паспортов, столько имен. — Смотрящий заговорил медленнее, чем обычно, обдумывая каждое слово: — Не знаю, зачем тебе пацан. Но если на запчасти для пересадки, Тантелю не говори.

— Господь с вами! — охнул Бистрофф. — Это вы телевизора насмотрелись. У нас многие пары мечтают усыновить белого ребенка!

— А, целый дороже, чем по частям, — с понимающим видом кивнул "смотрящий*. Он говорил суховато-деловым тоном, как о машине. Бистрофф ужаснулся. Нет, обязательно автокатастрофа! Как гигиеническая мера, чтобы этот микроб не заражал Америку.

— Значит, "пушки" через месяц, — напомнил цену своей услуги микроб. — И не вздумай подсунуть мне охотничьи арбалеты. Оружие должно быть многозарядным и не "звенеть".

Он ушел, а резидент задержался, чтобы черкнуть записку для официанта. Зайцева пора было отзывать: он сделал свое дело.

Возможно, "смотрящий" нашел бы Нехорошего мальчика еще вчера, если бы Бистрофф сразу обратился к нему. Но, как гласит английская пословица, нельзя складывать все яйца в одну корзину. Воришку искали двое, каждый по-своему. "Смотрящий" обогнал Зайцева, а могло быть и наоборот.

Когда Бистрофф вернулся к столу, его встретили аплодисментами. Поэт Глеб Кузьмин и критик Лебеда сидели в обнимку. Они сошлись на том, что Набоков — великий русско-американский писатель. Посплетничали о "приезжем из Магадана", который убежал, боясь, что придется платить за обед. На его месте уже сидел вчерашний детектившик Саша. Он подарил Бистроффу пахнущую типографской краской книжку и сказал, что получил за нее гонорар, стало быть, сегодня его очередь угощать.

— Но горячее закажу я! — настоял Бистрофф и потребовал меню.

Глеб Кузьмин читал свои стихи:

Стареют женщины красивые,

Как платья, снашивая лица,

И с нами медленно вальсируют,

А было ведь — не подступиться!..

Бистрофф вспомнил об оставшейся дома невесте, и в носу защипало от слез. Кажется, он начинал понимать русских.

Подошел официант с кожаной папкой. "Ничего личного, парни, — подумал Роберт, с ловкостью фокусника вкладывая в нее записку. — С вами хорошо, но разведка остается разведкой".

— Где были ваши глаза? Разве этот человек похож на вора?! — говорила тетя Ира, картинным жестом указывая на распростертого на диване Сергейчика.

Полковник бледнел, и морщился. У него болела голова. Зайцев, наоборот, краснел и обливался потом. Мутная капля висела у него на носу. Смахнуть ее отставной майор не решался, он держат руки по швам.

— Ира, прекрати! У меня сейчас голова лопнет, — простонал Сергейчик. Избегая лишних слов, он подманил сыщика пальцем и протянул ему руку:

— Спасибо, майор.

— За что?! — возопила тетя Ира.

— Человек мог меня застрелить. У него были основания и возможность.

— Оснований не имел, — возразил Зайцев. — Я видел, что у вас руки пустые. И к тому же мы квиты. Вы ведь тоже не выстрелили.

— Наручники, — объяснил Сергейчик. — Я подумал: откуда у вора наручники?

Зайцев усмехнулся:

— Отстали от жизни, полковник! Этого добра у них навалом.

— Значит, хорошо, что отстал. — Сергейчик прикрыл глаза.

— Все-все, больной нуждается в покое! — закричала тетя Ира и стала выпроваживать Зайцева. Она сильно переживала и не могла совладать с голосом.

Смущенный Зайцев выскочил из комнаты и попал в руки к Маше.

— Пойдемте, генерал вас ждет, — сказала она, чтобы сыщик сразу понял, куда его приглашают. Получилось очень солидно, ей самой понравилось.

Маша проводила Зайцева в кабинет, и тут Дед потряс его окончательно:

— Александр Никитич, я поговорил с обворованными жильцами. Не нанимали они частного сыщика. Впервые от меня услышали.

Зайцева бросало то в жар, то в холод. Он вытирал пот с бледного лба, краснел пятнами, снова белел и молчал.

— Не понимаю, — наконец выдавил он. — Конкурирующая фирма? Вор у вора дубинку украл? Одни шарили по квартирам, а другие наняли меня, чтобы наворованное отнять?

— Вот это мы сейчас и выясним, — сказал Дед. — Рассказывайте, кто ваш клиент.

— Я про него почти ничего не знаю. Зовут Жора, ходит с "бабочкой", как дирижер, а разговаривает как халдей. Официант, скорее всего. — И, ежась под неодобрительным взглядом Деда, Зайцев объяснил: — У нас в агентстве были случаи, когда братва нанимала сыщиков. Поэтому сейчас мы требуем у клиентов паспорта, сканируем важные странички и храним в компьютере. Подозрительных проверяем по милицейской картотеке. Но этим занимаются другие, а у меня с клиентом полное доверие. Назвался Жорой — зову Жорой и фамилии не спрашиваю.

— Звоните в агентство, — потребовал Дед, подавая сыщику телефонную трубку. — Место работы вы у клиентов спрашиваете?

— Если бы он платил со счета своей фирмы, тогда — конечно. А он же наличными внес в кассу… Долларами, — вспомнил Зайцев. — Вообще у нас только рубли принимают, а он упросил кассиршу, мол, тороплюсь.

— Тогда и кассирше позвоните, — подсказал Дед. — Если она еще не сдала эти доллары, пускай аккуратненько, за краешки, положит их в конверт.

Сыщик задумался:

— А можно ваши документы посмотреть? Дед показал удостоверение.

— Почему вы этим занимаетесь, товарищ генерал? — спросил Зайцев. — Вас лично обворовал и, или?..

— Или, — подтвердил Дед. — Кажется мне, Александр Никитич, что здесь торчат знакомые копыта…

Дело приобретало слишком серьезный оборот, чтобы не рассказать об этом Сергейчику. Пока сыщик звонил, Дед ушел в спальню, где страдал полковник.

Не прошло и минуты, как оттуда послышался негодующий крик тети Иры. Маша и Кэт (они оставались с Зайцевым) выглянули из-за двери. Чуть не придавив их, мимо промчался Сергейчик. Тетя Ира летела за ним, крича:

— Выплюнь сейчас же!

— М-м, — промычал в ответ полковник, скрываясь на кухне.

В мойку с шумом ударила вода из крана. Тетя Ира остановилась и безнадежно махнула рукой: