— в глубине души. Он смотрел на четырехкровных братьев и сестер — родоначальников рода Кэхилл. Он вглядывался в ихлица так же пристально, как в лица своих родителей на фотографии, — ипытался понять, на кого же он больше похож. — Что же там случилось? —спросила Нелли. — Что было в том доме? Дэн обернулся и посмотрел напьедестал. — Не знаю, но я думаю, пришло время открыть эту вазу.

* * *

Дэн вызвался добровольцем. Эми и Неллиотошли назад, а он медленно поднял вазу и снял ее с пьедестала. Никакихотравленных стрел не вылетело. С потолка не посыпались острые пики. Неразверзлись ямы со змеями. Дэн был даже слегка разочарован. Он уже был готовоткрыть крышку, как Эми сказала: — Подожди! Она указала на основаниепьедестала. Дэн уже заметил, что там вырезан какой-то орнамент, но толком нерассмотрел, что именно. — Это что… музыкальное произведение? —спросил он. Эми кивнула. Ноты, нотная строка и стихи были выгравированы накамне — замысловатая песня. Это воскресило в памяти Дэна скверные воспоминанияоб учительнице музыки, миссис Харш, которая прекратила давать ему уроки впрошлом году после того, как он намазал черные клавиши на пианино мгновеннымклеем «Крейзи Глу». — И что это значит? — спросил он. — Я незнаю, — сказала Эми. — Франклин любил музыку… — Может, этопросто украшение, — нетерпеливо перебил Дэн. В вазе что-то перекатывалось,и у него руки чесались поскорее ее открыть. Он снова взялся за крышку.— Дэн, нет! — сказала Эми. Но он открыл ее. Ничего страшного неслучилось. Дэн засунул руку внутрь и вытащил стеклянный цилиндр, заткнутыйпробкой и завернутый в бумагу. — Что это? — спросила Эми.— Жидкость, — сказал Дэн. — Пузырек с чем-то. Он развернулбумагу и бросил на пол. — Эй! — крикнула Эми. — Это может бытьважно! — Да это просто обертка. Но Эми подняла ее и расправила. Она быстропробежала глазами написанное и сунула бумажку в карман. Дэну было наплевать. Онвглядывался в слова, выгравированные на стеклянном пузырьке. В нем была густаязеленая жидкость, похожая на тину, которой он кидался в друзей, играя. А насамом пузырьке было написано:

 Тоэ вишьарпан ыт акк Бяте юлварпан я атк Еньеум восе льзуйиспо Бясе роетокрвдапра  — Что это? — спросила Нелли. — Язык какой-то? — спросилаЭми. — Нет-нет, — сказала Нелли. — Таких иностранных языков небывает. Дэн вдруг напрягся так, что в ушах зазвенело. Буквы стали сами менятьсяместами в его голове. — Это одна из таких загадок на слова, — объявилон, — где буквы надо переставлять. — Анаграмма? — сказалаЭми. — С чего ты взял? Дэн не сумел бы объяснить. Просто ему открывалсясмысл, как это было с цифрами, или с замками, или со статистикой бейсбольныхкарточек. — Дай-ка мне кусочек бумаги и ручку. Эми порылась в сумке.Единственная бумажка, которая у нее нашлась — картонная карточка кремовогоцвета, их первый ключ со словами о простаке Ричарде, — но Дэну было всеравно. Он сунул Эми пузырек и схватил карточку. Перевернув ее, он принялсяписать на обороте, распутывая анаграмму слово за словом:

 Как ты направишь это Так я направлю тебя Используй свое уменье Правда откроетсебя  Нелли присвистнула. — Вот это да! Удивил, ничего не скажешь! — Это иесть второй ключ, — сказал Дэн. — Настоящий второй ключ. Главный.Иначе и быть не может. Эми с сомнением нахмурилась. — Ну, допустим. Но чтозначат слова «Как ты направишь это»? И вдруг комнату залил яркий свет.— Хорошая работа кузина! У подножия лестницы, насквозь промокший, новнешне вполне довольный собой, стоял Йона Уизард. Позади него — отец свидеокамерой в руке. — Вот это будет классное телешоу! — Йона мерзкоулыбался. — Настал мой час, я налетел, нокаутировал легковесов и завладелключом!  

Прилив отчаянной решимости захлестнул Эмитак же, как когда она вытаскивала Дэна с рельсов. Она проделала весь этот путьне для того, чтобы столкнуться теперь с самодовольным болваном Йоной Уизардом.В голове ее зазвучал голос Грейс, спокойный и уверенный: «В один прекрасныйдень я буду гордиться тобой, Эми». Она подняла пузырек. — Прочь с дороги,Йона, или… или я разобью его! Он рассмеялся. — Не посмеешь! Но голос егодрогнул. — Отличный материал! — сказал отец Йоны, продолжаяснимать. — Продолжай в том же духе! Ну и дела! — И камерууберите! — крикнула Эми. Дэн и Нелли уставились на нее в изумлении, но Эмибыло все равно. Ей сейчас было наплевать, насколько ценным может оказатьсясодержимое пузырька. Довольно с нее семейной подлости Кэхиллов, их ударов вспину — хватит! Она впала в такую ярость, что и вправду готова была разбитьстеклянный цилиндр об пол. Видимо, Йона это почувствовал. — Ладно,сестренка. Полегче. В конце концов, мы же друзья? — Камера! — Эмисделала шаг вперед, словно собиралась броситься на них. Йона отступил.— Пап, останови запись. — Сынок, но… — Делай, что я сказал!Неохотно, но все же отец Йоны прекратил снимать. — Хорошо, Эми, —Йона нацепил ослепительную улыбку. — Все у нас хорошо, да? Ты же знаешь,это — второй ключ. Если ты уничтожишь его, соревнованию конец. Никто ничего неполучит. Ты этого хочешь? — Назад! — скомандовала Эми. — В угол!Иди и встань там рядом с Джейн. — С кем? — нахмурился Йона.— Фреска. Иди и встань рядом с женщиной в желтом — это твояпрапрапрапрапрабабушка. Йона явно не понимал, о чем она говорит, но послушался.Они с отцом встали в углу. Дэн присвистнул. — Ну ты даешь, сестренка!— Двигай вверх по лестнице, — сказала ему Эми, — и ты, Нелли,тоже. Быстрее! Как только они поднялись, Эми рванула за ними, но она понимала,что Йона с отцом тоже не будут ждать. — Круто! — Дэн аж подпрыгивалот восторга. — А что, если запереть их там внизу, а? — Дэн,послушай, — сказала Эми, — эта надпись: «Как ты направишь это…» Ядумаю, жидкость в пузырьке инертна. — В каком смысле? — В смысле, онане вступает в реакции с другими веществами. Нужна энергия, чтобы подстегнутьее, понимаешь? Франклин занимался химией. Ставил опыты. Когда он говорит«направишь», он, скорее всего, имеет в виду направленный заряд энергии. Дэнулыбнулся до ушей. — Ну, конечно! — Это опасно! — Но у нас нетвыбора! — О чем это вы, ребята? — Нелли смотрела в направленииулицы. — Вот гадство, вы только посмотрите! Лиловый фургон с мороженымехал прямо на них. Он припарковался у ворот, за рулем сидел и хмуро глядел наних Эйзенхауэр Холт. — В церковь! — крикнула Эми. — Быстро! Онипомчались по дорожке. Эми изо всех сил дернула на себя дверь, ведущую в приход,и со всего маху налетела на вишневый костюм.