прижимала к себе Ганнибала, поедая глазами Стело, который стоял по грудь в воде.

– И флаг прихватим, чтобы воткнуть на пляже, – пообещал Изар, – построим дворец, создадим утопию…

– Давайте побыстрее, – сказал Хоши, зажигая навигационные огни. – Вот-вот стемнеет.

Старый смотритель маяка провел на атолле всего несколько часов и заспешил его покинуть, как только на еще светлом небе показались первые звезды.

Пятеро друзей наконец-то собрались вместе. И наконец-то не галдели.

Молча они стояли перед одинокой гранитной стелой, со всех сторон окруженной водой.

Антуан де Сент-Экзюпери

1900–1994

Стояли, явно погрузившись в воспоминания, убеждая себя в том, что за увяданием следует расцвет, что ничто не исчезает бесследно, а непременно пускает новые корни.

* * *

Поднялся ветер. Паруса расправились. Ветер сорвал с Мари-Сван беретку с помпоном и унес в море. Ганнибал в последний раз тявкнул.

* * *

Они отчалили.

От острова осталась лишь пара крохотных клочков суши.

А мы втроем сели на каменную скамью у хижины.

– Так что же это за истинная разгадка? – спросила Анди – Что за истинная мораль «Маленького принца»?

– Готовы ли вы слушать, не прерывая? – отозвался Стело.

– Клянусь! Я буду молчаливее нашедшего здесь приют брата Антуана.

Стело улыбнулся.

– Хорошо. Возможно, рассказ получится длинным… Считается, что главная суть «Маленького принца» – это гимн ответственности, ты навсегда в ответе за всех, кого приручил…

– Мы об этом уже поговорили, – перебил я (я-то ничего ему не обещал), – никогда не знаешь, кто кого приручает…

– Дело не в этом. – Стело был явно недоволен тем, что его прервали. – Многие воспринимают «Маленького принца» как наивную, слащавую, назидательную, нравоучительную сказку, ты в ответе за всех, кого приручил, за жену, детей, собаку, соседку, коллег, соотечественников, в ответе за всю планету. Бойскаутская мораль, от которой тошнит циников… Но на самом деле никто ничего не понял в этой книге. Вся философия «Маленького принца» умещается в одной фразе: зорко одно лишь сердце, самого главного глазами не увидишь.

Господи, ну сколько можно сыпать банальностями. Я снова не выдержал:

– В самом деле? Зорко одно лишь сердце? Какая новость! О, я придумал, что-то такое надо писать на кофейных чашках или футболках. Циники будут в восторге.

Мое выступление развеселило Стело.

– Вы, как и все, неверно толкуете эти слова. Что, по-вашему, означает фраза самого главного глазами не увидишь?

Это ж очевидно.

– Надо видеть скрытую красоту. Ну, например, если девушка или парень не слишком хороши собой, но душа их прекрасна, то они заслуживают любви не меньше других…

– Разумеется, – согласился Стело, – но это лишь первый пласт, которым и объясняется успех фразы. Вот только давайте начистоту – по-вашему, неужели это похоже на Сент-Экзюпери, который коллекционировал лишь очень красивых женщин? В эту фразу зашит и другой смысл.

Море уже лизало основание скамьи и наши ноги.

– Так выкладывайте.

– Хорошо, но мне потребуется некоторое время, а от вас – немножко внимания, так что попрошу не перебивать меня. Самого главного глазами не увидишь… На самом деле эти слова означают, что главное – это пустота, пробел, отсутствие, воспоминание. Главное всегда неуловимо. Любимым существом или любимой вещью ты обладаешь, даже утратив их[18]. Именно отсутствие придает ценность утраченному. Воспоминание о золотой пшенице, ожидание заката, жажда родниковой воды, тоска по капризной розе, далекой звезде… или другу, которого больше нет.

Главное существует лишь постольку, поскольку его еще нет и его ждут, или его уже нет, о нем сожалеют и надеются вернуть. Для Сент-Экзюпери мир обретает смысл лишь через отсутствие. Иначе все в мире ничтожно, быстротечно, его покупают, обладают им и отбрасывают. Принять отсутствие, отъезд, исчезновение, смерть означает понять ценность исчезнувшего. Это жертва, в которой нет ничего мучительного, потому что благодаря ей все обретает значение.

И это не имеет ничего общего с религиозными догматами. Сент-Экзюпери не требует от нас, чтобы мы жертвовали собой ради других, и еще того меньше – чтобы мы жертвовали собой в этом мире ради лучшей участи в потустороннем мире. Сент-Экзюпери не был верующим. Интерпретации «Маленького принца», где проводятся аналогии с Христом, полная бессмыслица. Эта мирская жертва наполняет мир недостающим, неутоленной жаждой. Мир перестает сводиться к обладанию, он – лишь желание и воспоминание. Разум сильнее реальности. Впрочем, существует ли реальность вне нашего разума? Реальность существует лишь в связи с нереальностью. Звезды прекрасны, потому что существует цветок, которого мы не видим.

В конце сказки Маленький принц исчезает по собственной воле… А потом исчезает и Сент-Экзюпери, тоже по собственной воле… И когда их не стало, все перешло к другим. Любовь, пшеница, звезды, пустыня, страх смерти, смех. И эти другие могут делать с ними что захотят. Поклоняться, ненавидеть, приукрашивать, забывать. Небо со звездой Маленького принца становится одновременно и самым прекрасным, и самым печальным местом на свете. Мир сводится к тоске по нему, и в этой тоске каждый человек обретает ответственность за него.

Вот она, мораль ответственности Сент-Экзюпери, она в осознании, что мы в ответе за все, что делаем, даже за наши самые обычные дела – садовника, фонарщика, летчика, – но в то же время все наши действия – ничто, ведь едва совершившись, они исчезают в небытии; действия существуют лишь как надежда, которую они пробуждают, или как след, который оставляют на других. Так что все в ответе за всех, но с трагическим осознанием, что небытие – условие нашей свободы. Что без него мы были бы лишь звездами, живущими исключительно ради себя самих, или святыми, которые стремятся делать все лишь ради других. Самого главного глазами не увидишь – это наша ответственность по Сент-Экзюпери. Оставленная или грядущая пустота – это наша свобода.

Долгая пауза.

Впечатляюще. И, должен признать, очень убедительно.

– Блестяще! – прошептала Анди, нарушив свою клятву молчать.

– Но до главного мы еще не добрались, – снова заговорил Стело. – Я еще ничего не сказал вам про ваше расследование. Разгадка. Двойной ключ к двойному убийству.

Я покосился на Анди, она словно вся обратилась в слух.

– Что делает Сент-Экзюпери, написав «Маленького принца», а затем инсценировав собственную гибель? Тем самым он приносит себя в жертву ради того, чтобы после его исчезновения из его отсутствия, из утраты, из пустоты, которую он после себя оставил, из легенды, которая разукрасит факты, родился Маленький принц, его бумажный двойник! Чтобы тот рос по мере того, как сам он уменьшается. В каком-то смысле это Маленький принц убил Сент-Экзюпери или, вернее, Сент-Экзюпери устранился ради того, чтобы жил Маленький принц…

Анди внезапно вытащила свой листок и записала: