Сгустившийся вечерний мрак снова вызвал сказочные ассоциации, соответствующие моим донельзя мудрым рассуждениям из-за вынужденного безделья. Конечно, было бы неплохо разжиться банкой яда и обкапать, для начала, директора техникума Решетняка. Ведь, согласно легенде, коготь грифона темнеет, когда на него попадет отрава. Равно как и рог единорога... Нужно было для подстраховки с собой Дюка брать, великого искусствоведа. Он мне недавно восторженно рассказывал о единорогах.

Оказывается, кроме «Карл Маркс и Фридрих Энгельс об искусстве», Дюк прочитал наконец-то изданную у нас книгу Холла. Таким образом доктор наук узнал: единорог в изобразительном искусстве является символом девственности. Кто бы мог подумать? Куда мне до докторов-академиков, я об этом и без новейших словарей давно догадался. Есть старинная легенда о единственном способе ловли этой не менее редкой, чем грифон, зверюги. Нужно усадить девственницу под деревом — и вся охота. Единорог сам припрется и доверчиво положит голову на ее колени.

Одного не возьму в толк, отчего идет сильный вой по поводу падения современных нравов? Можно подумать, в мировой истории был зафиксирован хоть один положительный результат подобной охоты. Я и сам уже не помню, когда клал голову на колени не менее сказочному, чем грифоны-единороги, персонажу, хотя, возможно, в детском саду...

Это явно кровь играет, адреналин в ней бухтит кипятком — ведь ночью произойдет то, ради чего, собственно, я решил подлечиться радоновыми ваннами. А в связи с этим вполне естественное раздражение перерастает в явную злость. Вместо того чтобы заняться непосредственно своим делом, я вынужден сидеть в потемках и убивать время, несомненно, полезными рассуждениями. Толк от них есть — чем больше думаю, тем сильнее выхожу из себя. Так что, может, пойти навстречу Судьбе, устроить Рябову очередной сюрприз, к которым он, по правде говоря, давно успел привыкнуть?

И безоружным себя не почувствую. У меня есть старинный нательный крест красного дерева, в недрах которого скрывается булат «Кирк Нардубан», — в крайнем случае, действительно можно искать спасения в религии. Верю вполне искренне, еще бы, не так давно с помощью крестика отстоял свое право на жизнь, перерезав горло одному гангстеру. Он после этого взял и пропал с концами, запрятался где-то не менее надежно, чем администратор «Метелицы». Кроме креста, имеется еще несколько очень даже неплохих вещичек, позволяющих более уверенно чувствовать себя на этом свете. Робкий стук в дверь мгновенно напомнил о функциональных способностях каждой из них.

— Войдите, — позволяю кому угодно тревожить свою подопытную персону, одновременно занимая позицию сбоку двери.

После абсолютной темноты огонек керосиновой лампы показался мне мощным прожектором.

— Извините за беспокойство, — робко озираясь по сторонам, сказала Красная Шапочка. — Вы чаю не хотите?

— Ну что вы, поздно уже. Мне кажется, девушкам в вашем нежном возрасте давно пора спать.

Растерянная улыбка на лице Алены свидетельствовала — я сильно отстал от жизни. Правильно, это мне, старому пню, спать пора, а молодежь только начинает веселиться. Но какое может быть веселье у Красной Шапочки в погруженном во тьму отеле, где недавно произошло убийство? Вдобавок переживания по поводу дедушки. Да, я рыбка из просвечивающегося аквариума, сидящая на подписке, меня, болвана, можно рассматривать как претендента на звание убийцы, но только не в качестве основной кандидатуры воспитателя подрастающего поколения.

— Я пыталась, но... Мне страшно, — откровенно призналась Аленушка и свободной от лампы рукой прихватила у ворота халат, идеально подходящий комсомолке с тридцатилетним партийным стажем.

Придется соглашаться на чай, даже если взять в расчет вероятность появления в номере Красной Шапочки старинного приятеля ее заслуженного деда. Во всяком случае, острое желание принять участие в ночной вылазке притупилось. В конечном счете можно ограничиться другой ночной вылазкой. Из собственного номера до комнаты, где потчуют отменно заваренным «Липтоном». А почему нет? Я ведь не знаю, чем меня могут подхарчить в темном номере «Метелицы», однако, кроме чая, очень хочется рассчитывать на угощение в исполнении Красной Шапочки. Кровь по-прежнему бурлит в жилах, а значит, нужно идти навстречу Судьбе.

— Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Пойдемте пить чай, — наконец-то соглашаюсь я.

В конце концов, постоянный риск, на который я не без удовольствия нарываюсь, является составной частью моей профессии. Вот отчего, бросив беглый взгляд в сторону чемодана с двумя сотнями поразивших воображение ментов причиндалами, мужественно отказываюсь от здравой мысли запустить в него руку.

«Кто не рискует, тот не пьет «Липтона», — усмехаюсь в коридоре, освещенном бликами керосиновой лампы, и, вместо соблюдения личных интересов, иду защищать Аленушку от страха и одиночества.

В свой «люкс» пришлось возвращаться ближе к позднему утру, когда за окном рассвело, а в «Метелице» снова вовсю заполыхали лампочки. Ушедшая ночь принесла плодотворные результаты персонального расследования. Я действительно принял абсолютно верное решение, отказавшись от мысли совершить ночную вылазку, лишь бы путаться под ногами у подчиненных и сбивать их с толку ценными указаниями, как положено руководству.

К великому разочарованию, директора техникума измерительных приборов, отставного мокрушника Решетняка в номере Красной Шапочки не оказалось. По такому поводу сперва пришлось насладиться «Липтоном», а затем окончательно убедиться: Аленушку можно использовать в качестве наживки при ловле крокодилов, волков, акул, но только не единорогов.

Красная Шапочка оказалась из редчайшей породы девиц, обладающих драгоценностью, известной плейбоям под названием «мыший глаз». Именно поэтому я постоянно вспоминал о звере-единороге во время так называемого кругосветного путешествия. Мы совершали его, не покидая постели как нельзя кстати хворающего дедушки. Час за часом крепло и без того твердое убеждение: именно я лишил невинности Красную Шапочку. Три раза кряду.

И вот когда наконец-то удалось выполнить одну из составляющих намеченного самому себе задания, после проведенной в трудах ночи отдохнуть так и не пришлось. Ну хорошо, это я, в принципе человек закаленный, тренированный, а будь на моем месте другой? Где забота о человеке, менты снова творят беспредел. Вместо того чтобы дать возможность выспаться, набраться сил для очередных трудовых подвигов во славу отчизны, мент Саенко стал доставать меня по телефону. Понадобился я ему, причем так срочно, впору потеть от страшных переживаний. Иди знай, что случится, если не явлюсь. Вдруг из-за этого преступность не будет уничтожена отныне и во веки веков?

Несмотря на категорический тон честного мента, я не бросился стремглав без штанов на улицу для оказания максимальной помощи следствию, а стал одаривать любопытными взорами телефонный аппарат с допотопной начинкой. Интересно, когда он зазвонит снова? Через пару минут или ближе к обеду?

Телефон задребезжал в аккурат к импровизированному завтраку. Голос советника Маркушевского как нельзя лучше соответствовал шумовым эффектам в мембране. Оказалось, я ему тоже необходим. Причем срочно, и любые возражения не принимаются.