Коста? Твоё тело будет тебя ждать, хранитель врат позаботится об этом.

Я кивнул, пока ещё до конца не осознавая, какой крутой вираж заложила моя судьба. О таком я даже не думал никогда, мой потолок — походы в горы или, в крайнем случае — сплав на байдарке. А непонятная роль спасителя мира — да ну, это не ко мне, а к Брюсу Уиллису, как минимум.

Катрин сделала маленький шажок вперёд и протянула мне руку, которую я осторожно сжал своей ледяной ладонью. Мир вокруг повернулся, свернулся в спираль, и до меня успел долететь голос Киры, крикнувшей «Удачи, Ловчий!»

Глава 13

— Ты совсем идиот⁈

Это были первые слова, которые я услышал, очнувшись, и даже хотел возмутиться по поводу несправедливого оскорбления, но неожиданно услышал виноватый мужской голос. Приняв к сведению наличие третьего неизвестного в нашей чудесной компании, я решил, что пока преждевременным будет демонстрировать, что я уже пришёл в себя. Лучше полежать с закрытыми глазам и послушать: вдруг что-нибудь интересное или важное узнаю?

— Да я не думал, что он так тихо шагнёт, не ожидал, понимаешь, вот и сработал на инстинктах, — виновато прогудел кто-то таким низким голосом, что я мысленно нарисовал себе громадную фигуру великана как минимум.

— На инстинктах, — передразнила неизвестного Лина, — он нам нужен, без него Ключ не найти, а кто знает — сколько он теперь проваляется…

— Я ж легонечко! — продолжал оправдываться великан. — А то… эх… мог бы и того…

— Я бы тогда сама тебя убила, — прошипела Лина, но было слышно, что она уже меньше злится, — побрызгай на него водой… Хотя, стой, я сама! А то ты так брызнешь, что он утонет.

Капли холодной воды упали на моё лицо, и я решил, что притворяться дальше не имеет смысла: кто их знает, этих двоих, что у них припасено для приведения меня в чувство. Как-то не очень хочется проверять, если честно! Поэтому я медленно открыл глаза, чтобы тут же зажмурить их снова: на меня с виноватым выражением на уродливой морде смотрел самый настоящий переродившийся.

— Коста, ты в порядке?

Я приоткрыл один глаз и увидел, что рядом с серой физиономией появилась симпатичная мордашка Лины, выражающая искреннее беспокойство.

— Что он тут делает? — я уже сообразил, что конкретно этот переродившийся не собирается меня убивать прямо сейчас, хотя то, что он не воспользовался моим беспомощным положением, было более чем странно.

— Живу я тут, — басом огрызнулся монстр, сердито сверкнув глазами, которые у него были нетипичного для этих тварей чистого зелёного цвета, — и тебя сюда не звал, между прочим.

— Это Ларжан, — решила нас познакомить девчонка, — он охраняет вход в Подземелья. Ты не смотри, что он переродившийся, он хороший…

Благоразумно воздержавшись от комментариев, я поднялся на ноги и вдруг согнулся пополам от острой боли, пронзившей грудь слева, там, где сердце. Стало невыносимо трудно дышать, дыхание перехватило, перед глазами поплыли жёлтые и чёрные круги.

— Ты чего? — испуганно кинулась ко мне Лина, а Ларжан покачал головой и неожиданно пророкотал:

— Терпи, Ловчий, это боль не физическая, это боль от потери, она гораздо сильнее и дольше не проходит. Ларжан старый и много видел… И таких, как ты, тоже встречал. Тех, у кого вырвали половину сердца.

— Это пройдёт? — мне было так плохо, что я готов был услышать что-нибудь ободряющее от кого угодно, даже от странного переродившегося.

— Конечно, всё проходит, — философски пожал он костлявыми плечами, — ты не исключение, Ловчий… Это сейчас так больно, потому что рана свежа, боль потери не притупилась. Но со временем она зарубцуется, зарастёт, растворится в заботах, победах и проигрышах, в боях, в опасностях.

— И откуда ты, такой умный, взялся? — я криво усмехнулся, понимая, что Ларжан прав. Скоро мне станет не до переживаний и воспоминаний: нужно отыскать этот загадочный Ключ, понять, что с ним делать, кому отдать или оставить себе… И потом… Катрин же сказала, что если Лавернея будет в безопасности, то я смогу вернуться. Так что у меня нет иного выходя, кроме как примерить на себя роль Крепкого Орешка.

— Ларжан не хотел тебя бить, — продолжила объяснять ситуацию Лина, словно мы с переродившимся были слепо-глухо-немыми и не могли разобраться сами, — так получилось, понимаешь?

— Помолчи, а? — попросил я, и девчонка язвительно фыркнула. — Мы без тебя в состоянии решить свои проблемы.

Оставив надувшуюся Лину обижаться дальше, я подошёл к переродившемуся, который сидел на камне возле входа и спокойно смотрел, как я к нему приближаюсь.

— Почему ты не нападаешь? — я присел на соседний камень и внимательно посмотрел на Ларжана. — Разве инстинкт и законы Изнанки не велят тебе незамедлительно постараться уничтожить Ловчего?

Он помолчал, потом совсем по-человечески вздохнул, повернулся, и я с каким-то удивившим меня самого безразличием понял, что он не отбрасывает тени. Не то чтобы меня удивил сам факт — эта особенность перерождённых всем известна. Вызывало недоумение то, что молчал мой инстинкт Ловчего, и Марио тоже спокойно лежал в ножнах, совершенно не реагируя на присутствие неподалёку порождения Изнанки.

— А тебе? — он не отвёл взгляда.

— Сам удивляюсь, — вдруг честно ответил я, — хотя если бы ещё вчера мне сказали бы, что я буду сидеть на камне и мирно беседовать с перерождённым, я бы ни за что не поверил. Но ведь ты не случайно тут оказался, верно?

— Разумеется, — он усмехнулся, сверкнув длинными клыками, — неужели ты думаешь, что мне нравится эта вонь?

Пахло действительно отвратительно: помойкой, тленом, гнилью и мокрой землёй.

— Тогда почему ты здесь?

Я не слишком рассчитывал на ответ, но Ларжан, помолчав, проговорил:

— Ты умный парень, Коста, и не такой зашоренный, как многие Ловчие. Да не сверкай ты на меня глазами, сам ведь знаешь, что я прав. Для многих из вас любое порождение той стороны по умолчанию тварь, которую надо уничтожить.

— А разве это не так? — я почему-то понял, что именно ради этого разговора старый перерождённый и пришёл сюда.

— Нет, это не так, — он спокойно воспринял мои слова, в очередной раз удивив меня. Я был уверен, что он разозлится, и ожидал чего угодно, только не такого спокойного и слегка печального ответа.

— А как? Ведь ты для этого пришёл, разве нет? Чтобы поговорить со мной до того, как я спущусь в Подземелья…

— Не зря мы выбрали тебя, — Ларжан кивнул каким-то своим мыслям, — ты способен слышать, ты не бросаешься с оружием на любого отмеченного Изнанкой. Выслушай меня, Мастер Ловчий Коста… внимательно выслушай. Тебя, наверное, удивил тот факт, что в Подземелья тебя отправили осенью…

— Откуда ты знаешь? — я даже не пытался скрыть удивление. Может, в Стылой Топи на столбах было объявление о том, куда и когда я собираюсь? Иначе откуда столько осведомлённых лиц?

— Знаю, — перерождённый явно не собирался откровенничать, ему и без того разговор давался непросто, я это прекрасно видел, — так вот. Существует Ключ, который открывает врата между мирами, и есть силы, желающие этим Ключом завладеть. Но есть и те, кто считает, что он должен оставаться там, где его спрятали. Понимаешь?

— Пока не очень. — честно ответил я, — про Ключ я понял: с его помощью можно как открыть, так и запереть ворота в любой мир. Но почему я?

— Ключ спрятал один из вас, Ловчих, — продолжал Ларжан, — поэтому и взять его может только Ловчий, Мастер Ловчий. А вас осталось очень мало…

— Одиннадцать, — зачем-то прошептал я, — всего одиннадцать…

— И среди этих одиннадцати есть один… уникальный… — низкий голос Ларжана превратился в едва слышный шёпот.

— В чём же его уникальность? — я хотел придать голосу насмешливую интонацию, но вовремя одумался: разговор был слишком серьёзным.

— Он эспеджо, — слово упало, как камень, не оставив лазеек. Не было необходимости в восклицаниях, вопросах, размахивании руками. Эспеджо. Зеркало. Двойники. Я.

— И на чьей стороне ты?

— Я считаю, что Ключ надо найти и запечатать врата на ту сторону, — не раздумывая, ответил Ларжан, — но не все придерживаются такой точки зрения. Поэтому я был здесь, чтобы поговорить и чтобы подстраховать. Когда ты будешь в Подземельях, тебе не нужно будет опасаться тех, кто наверху.

— Это точно, — невесело хохотнул я, — там хватит других поводов для беспокойства. Но спасибо. Не думал, что когда-нибудь скажу такое переродившемуся, но факт остаётся фактом. И, кстати, если уж тебе так много известно, скажи, почему Говард отправил меня сюда до того, как я стал эспеджо?

— Он знал, — Ларжан воспринял мой вопрос