туфлями. На полпути он сбавил скорость, увидев, что оба живы и в относительном порядке. Поставив перед Клавдией туфли, кивнул Вильгельму на цветник за оградой:

— Минутку, я подберу твои шмотки, а то замерзнешь.

Сказано это было не просто сбивчиво от нехватки дыхания после бега по лестнице, но с каким-то отчетливым виноватым выражением, так что Клава мигом вспомнила своё видение. Стон разочарования и отчаяния вырвался из груди сам собой, она уронила гудящую голову в холодные от испуга ладони.

— Что? Где-то болит? — озаботился вампир, присел рядом на корточки.

Клава, не отрывая рук от лица, помотала головой и, не вставая, развернулась к нему спиной, что вышло неуклюже и не возымело успеха — с другой стороны возник взбудораженный Флавиан:

— Ты ушиблась? Он тебя поцарапал?

— Я?! Пальцем не тронул! — до глубины души оскорбился вампир. В доказательство рванул на Клаве ворот платья, едва не порвал в порыве, она только пискнула, схватившись за подпрыгнувший лиф.

Флавиан осмотрел не поцарапанную спину и плечи, осторожно провел по коже подушечками пальцев. Вздохнув с облегчением, инкуб швырнул в Вильгельма брюки, которые успел подобрать с клумбы. Обиженно фыркнув, вампир натянул штаны и ушел искать обувь. Подняв глаза, сквозь растрепанные волосы Клава увидела, как он вороватым движением сорвал с пик ограды зацепившиеся трусы.

— Ты как? Нормально? — тихо спросил Флавиан. Поправил платье на спине, пригладил ее волосы, всклокоченные после полета.

— Вроде бы, — буркнула Клавдия, отводя глаза.

— Ты… — еще тише спросил инкуб. — Что-нибудь разобрала? В видениях?

— Да, кое-что, — вздохнула Клава. И посмотрела ему в лицо: — Почему? Флаф, почему? Это был несчастный случай. Но почему ты был там?

Инкуб побледнел еще больше. Возможно, слегка посинел, но ночное скудное освещение не позволяло быть уверенным в тонких нюансах оттенков.

— Ты расскажешь? — уточнил он.

Клава помотала головой:

— Это был несчастный случай. Я всё видела! То есть, не всё, но главное. Ты не хотел его смерти.

— Не хотел, — кивнул потерянно Флаф. — Это получилось случайно. Мне правда очень жаль, что так вышло.

— Почему? Флаф, как так? — не оставляла попыток допытаться она. Если виной всему была ревность, это было самое глупое убийство, какое может быть на свете.

Однако инкуб не спешил раскрыть причину трагедии. Он поднялся с колен, вздохнул:

— Можешь говорить что угодно кому угодно. Я не стану отпираться.

Клава тоже вскочила на ноги:

— Это был несчастный случай! — упрямо повторила она.

Флавиан промолчал. И отошел на шаг, словно уступая ей во всём.

— Ну? — подошел к ним вампир, на ходу закатывая рукава рубашки, чтобы был незаметен порванный манжет. — И какой вывод мы сделаем из сего эксперимента? Клавдия?

— Такой, что развернуть крылья при неожиданном падении невозможно, даже если они у меня есть, — буркнула суккуба.

Поежившись, она зябко обхватила себя за плечи руками — и снова получила китель вампира, с застрявшей в пагончике на плече оборванной веточкой незабудки.

Флавиан вдруг схватился за свой коммуникатор:

— Сирена?

— Ты где и с кем? — кратко поинтересовалась вместо приветствия директриса. Услышав ответ, пояснила свой резкий тон: — Тело Михаэля пропало из морга.

— Может, Пума потащила показать его Основателю? — предположил Вильгельм.

— Нет, я уже проверила. Ни следов, ни свидетелей похищения. Не знаю, что и думать, некрофилов и любителей мертвечины, кроме Пумы, у нас в городе нет.

— Кто-нибудь еще знает? — спросил Флавиан.

— Нет, пока всё в тайне, только наш круг в курсе, — заверила Сирена. Голос ее заметно дрожал то ли от нервов, то ли от злости. — Для общественности заявим, будто мы провели поднятие и отправили бедолагу на лечение в труднодоступный внепространственный санаторий.

— Клавдия утверждает, что произошел несчастный случай, — коротко оглянувшись на суккубу, торопливо сказал Флавиан.

— Вот как? — вздохнула Сирена. — Хоть одна хорошая весть за сегодня. В таком случае сосредоточимся на поиске тела. Раз убийцы нет, его искать не придется.

Попрощавшись, она отключилась.

— Я поспрашиваю среди своих, ночных жителей города, — сказал Вильгельм, хмуря брови. — Пропажа мертвеца может кинуть тень на весь наш квартал.

Флавиан пожал плечами:

— Будем надеяться, что всё разрешится в ближайшем времени.

Сославшись на плотное расписание, он оставил Клавдию под опекой вампира и сбежал в ночь.

— Что теперь? — Виль улыбнулся растерянно переминающейся с ноги на ногу суккубе. — Есть смысл продолжать расследование или уже нет? У нас дальше по плану значилось еще одно задание: проверить алиби Василия.

Клава кивнула, чертенок из ликероводочного рода-племени совершенно вылетел у нее из головы. Не мудрено, после таких-то полетов!

— Это здесь близко, заодно отдохнешь и немного расслабишься, тебе не повредит, — пообещал Вильгельм, заботливо подставив локоть.

Клава улыбнулась: они отправились в ночной клуб, совсем как гулящая парочка: его пиджак на ней, ее юбка помята, ворот растянут. Он вообще в таком виде, будто в клумбе резвился полночи! Что о них люди подумают, представить стыдно.

А тревожную мысль о Флавиане она прогнала из разума. Кто она ему, чтобы он исповедовался ей во всех секретах? Просто случайная знакомая, попаданка, девушка на одну ночь, таких у него полгорода и пригород. Захочет, сам потом расскажет. А если нет, то и не надо. В конце концов, в смерти Михаэля она не виновата. И труп его тоже не она похитила. Так что ж ей казниться? В чужом городе, в чужом мире — единственное, что она может, так это плыть по волнам. Главное, стараться удержаться на плаву и позаботиться о Персике. Остальные здешние обитатели жили прежде без нее, значит, и в будущем обойдутся без ее переживаний.

Твердо решив это для себя, Клавдия переступила порог бара. И за короткие полчаса умудрилась напиться до поросячьего облика.

11

— Так ты свидетель? — в очередной раз переспросила Клава и икнула.

Она всю жизнь считала, что пьяное икание лишь наигранный символ злоупотребления алкоголя — и вот, дожила! Ощущая твердую уверенность в собственной трезвости, Клава икала, как последняя пьяница. Мысленно проклиная не вовремя взбунтовавшийся голодный желудок, в который незаметно для себя самой залила уже шестой коктейль, она продолжала самоотверженно восседать на высокой барной табуретке — и наседать с допросом на красавчика бармена.

Ее расфокусированный взгляд развратно ласкал его скульптурный высокий лоб с декадентской челочкой, уложенной блестящей незыблемой волной. Его густые брови восхищали суккубу до изумления. Его нос, достойный римских императоров, казался ей весьма привлекательным. О губах и волевом подбородке с ямочкой даже упоминать не стоит — Клавдия облизывалась на рот в целом и на каждую губу в отдельности. А как играли мускулы на его плечах под белой