– Не так. Нейронная сеть не способна мгновенно перенести такой объем информации. Она работает в режиме реального времени.

– А-а…

– Информация накапливается в компьютерах компании постоянно. Прекращение работы нейронной сети и считается смертью человека. Так что экранирование психополя приведет лишь к одному – созданию новой личности.

– Полноценной?

– Нет. Человек-растение… человек-автомат, точнее. Он способен есть, пить, отвечать на вопросы, выполнять приказания. Он не является личностью. Человек – не только сумма тела и памяти.

– Твои слова порадовали бы Патриарха.

– А после чего церковь благословила аТан, как ты думаешь? Мы доказали существование души.

Кей отпил еще бренди. Тихо сказал:

– Это значит, что силикоиды…

– Нет. Они не способны нас уничтожить. Если экранировать психополе – это возможно, – то на Терре воссоздадут двух зомби – Артура и Кея. Но стоит нам, настоящим, погибнуть, как зомби обретут сознание. Что-то, стоящее над психополем, без всякого аТана найдет новые тела. Мы называем это фактором «пси». Именно он отсутствует у рас Дарлока, Алкариса, Клакона, делая аТан бесполезным для них.

– Понятно.

Лицо Артура раскраснелось, голос стал торопливее.

– Силикоиды не способны уничтожить нас до конца. Экранирование психополя приведет лишь к одному – какой-то срок на Терре будут жить зомби. Как только мы найдем способ убить себя, они обретут сознание. Стирание памяти приведет к тому же результату. Я не уверен… возможно, что и дарлокский симбиоз высвободил бы пси-фактор.

Вот в это Кей не поверил. Артур был слишком напуган на Лайоне. Но высказывать такие догадки вслух не стоило.

– Ты уже проходил через такое?

– Д-да… – Артур запнулся. – Полтора года назад меня захватили на Гентаре-2. Группа людей… потом среди них появился силикоид. Они поместили меня в камеру – вероятно, там были экранирующие системы, аТан сработал. Два месяца я был… не в себе. Потом сознание вернулось. Вероятно, я покончил с собой.

– Или тебе стерли личность, – осторожно предположил Кей.

– Личность мне стирали год назад. Сигма-Т. – Артур вздрогнул, принужденно расмеялся: – Помню, как меня уложили под антенны… в висках заломило… И все. Там были только люди. Мы подозревали корпорацию «Рамдс»… силикоиды оставались в тени…

– Они попробуют поднять против Империи все расы Галактики. – Кей лег на свою койку. Голова гудела, но мысли оставались четкими. Бренди не пьянил. – Разве Грааль стоит этого?

– Грааль не стоит ничего. Линия Грез – вполне.

– Я посплю, Арти. – Кей закрыл глаза.

– Спи, – согласился Артур.

Альтос почти заснул, когда Артур спросил:

– Тебе не противно, что я клон?

– А тебе не противно, что мой эмбрион собирали под микроскопом? – пробормотал Кей.

– Спокойной ночи, Дач. – Артур завозился на постели. – Я подумаю, что мы можем сделать.

– Благодарю тебя, король, – прикрывая глаза рукой, сказал Кей. Силикоиды не догадались поместить выключатели света внутри их камеры… или не сочли это нужным.

– Я прошу вас, Лемак, – сказала Изабелла. Адмирал, полулежа в кресле, смотрел на нее с экрана. Смотрел молча и устало: казалось, он серьезно сдал за последние дни. – Разрешите продолжить акцию, адмирал.

– Грядут перемены, Каль, – тихо сказал Лемак. – Большие перемены. Я не могу доверять гиперсвязи, но меньше всего Империи нужен конфликт с Основой Силикоидов.

– Конфликта не будет.

– Да? Что ж, я не могу приказывать офицеру Службы. Действуйте по усмотрению.

– Без ваших кораблей я бессильна… – заставила себя признаться Изабелла.

– Все линейные корабли должны вернуться к базам. Это не мой приказ, Каль. Я не могу его оспорить.

– Но «Гончая» не является боевым кораблем.

Лемак страдальчески развел руками:

– Каль, вы удивляете меня… очень удивляете. Что происходит?

– Я не могу доверить это гиперсвязи.

– Хорошо, – неожиданно согласился Лемак. – Конвой возвращается, вспомогательные корабли по-прежнему подчинены вам. Но у меня будет просьба: если какое-то чудо позволит вам добиться успеха, прежде всего посетите меня.

Каль кивнула.

– На всякий случай я сообщу об этом десантной группе на вашем корабле, – добавил Лемак. – Желаю удачи.

Экран погас. Изабелла обхватила голову руками, замерла, глядя в мертвое стекло.

– Зачем силикоидам Артур Кертис? – спросил Номачи. В рубке они были вдвоем – единственные, знавшие правду о цели полета. – С чего ты взяла, что он у них?

– Не знаю, – призналась Каль. – Но это единственный вариант, который меня устраивает.

Мысленно Номачи выругался. Ему надоела крошечная каютка, которую он делил с молчаливым Кадаром, опротивела сублимированная пища, не нравился безумный, выматывающий секс с Изабеллой. В глубине души он проклинал миг, когда решил сравнить портреты Артура Овальда и Артура Кертиса.

Он очень надеялся, что щенок сгинул в лапах дарлоксиан или во время бомбардировки Лайона.

– Мне надо поговорить с Седмином, – сказал Артур.

– Уверен?

– Вполне.

– Тогда повторяй это громко и регулярно, – посоветовал Кей, протирающий лицо салфеткой-депилятором. Недельная щетина серой пылью сходила со щек.

– Мне надо говорить с Седмином, – произнес Артур в пространство. Он еще валялся на койке, видимо, проспав ночь одетым. – Мне надо говорить с Седмином…

Кей покончил с бритьем и вскрыл чашку кофе. Но пить его не стал – прополоскал горло и сплюнул на пол. Негромко пропел:

– А-а-а-а…

– Ты что? – заинтересовался Артур.

– Хочу сменить профессию, – сообщил Кей. – Я поступлю в Императорскую оперу… А-а-а-а… Как тебе мой голос?

– У тебя голос подстреленного булрати.

– Это прекрасно.

Артур повторял о своем желании говорить с Седмином еще часа два. Кей не прекращал вокальных упражнений. В конце концов дверь открылась и на пороге появился силикоид.

– Подножие Основы Седмин ждет Кертиса для беседы.

Артур вскочил с койки и шагнул к силикоиду. Кею он бросил:

– Это разговор с глазу на глаз.

– А-а-а… – пропел Кейт. – Если найдешь у силикоида хоть один глаз, сообщи. А-а-а…

Кертис-младший шел за силикоидом с четким ощущением, что его телохранитель сходит с ума.

Маленькая эскадра разделилась в системе Лайона. Эсминцы ушли в гиперпрыжок к Догару, а «Круг тишины», «Гончая» и безымянный корвет Службы двинулись по следам армады силикоидов. Это было несложно – тридцать две тысячи кораблей оставили сильные возмущения в пространстве.