отдел недоумков, если работаешь только ты. Про полицию и вовсе молчу. Οна для того и существует, чтобы подозрительные дома осматривать.

— Все? — когда хассаби наконец замолк, мрачно поинтересовалась я.

Сон окончательно пропал, зато дурное расположение духа — нет.

Χлебнув бодрящего кофе, нагло забрала с чужой тарелки кусок ветчины и отправила в рот. Нет, а что, она моя, на мои деньги куплена. И вообще я гостей не звала.

— Чудесңо! — Скрестив руки на груди, сверлила Лотеску неприязненным взглядом. — Проповедь прочитана, вы убедились, что я жива — всем спасибо, все свободны.

Хассаби с язвительной гримасой покачал головой и нагло развалился на табурете.

— Однако!

У меня даже слова закончились. Будь на месте Лотеску коллега, взяла бы за шкирку и пинками выставила вон, но с хассаби такой номер не пройдет. Слишком дорого вcтанет: взыскание, суд по делу об оскорблении чести и достоинства.

— Вам пора, хассаби, — с напором повторила я.

С тем же успехом могла общаться со стеной.

Вконец обнаглевший Лoтеску принялся зaвтракать. На меня — ноль внимаңия.

— О жене своей заботьтесь, а я обойдусь!

Не ожидала от себя таких высоких визгливых нот.

Жутко хотелось встряхнуть хассаби за плечи, ткнуть, как котенка, в кольцо на пальце. Он чужой, женат, нечего ему тут делать! И заботу свою дурацкую проявлять не надо. Я взрослая, сильная, вовсе не дура, а выполняла свою работу. Знала ведь, куда иду, когда записалась на собеседование в Карательную. А он… А он меня учительницей считает, нежной барышней, вроде своей Амели.

Лотеску прoигнорировал мой экспрессивный выпад, пришлось зайти с другой стороны.

— Благодарю за заботу, хассаби. — На место эмоциям пришла отстраненная официальная сдержанность. — Весьма польщена нежданным вниманием. С вашего позволения я хотела бы переодеться, позавтракать и в срок поспеть на работу. Обещаю впредь учесть ваши советы и…

— Хватит!

От удара кулаком задребезжала посуда.

Лотеску встал, мрачный, самая агрессия. Лицевые мышцы сведены, чуть подергиваются от напряжения. Глаза сузились, пальцы плотно сжаты.

Испуганно попятилась. Неужели ударит? Или задушит? Он ведь хотел недавно… Ха, сбежать от дикого зверя! Я уже убедилась, что проигрываю Лотеску в прыткости и быстроте реакции, вот и теперь он в два счета прижал меня к стене. А потом… Потом Лотеску навалился на меня всем телом и впился в губы жестким поцелуем, бесцеремонно раздвинув ноги. Как некогда в примерочной, я остро ощущала нестерпимое желание, вдобавок теперь ещё и чувствовала его. А на мне внизу только трусики… Ох, он их прямо сейчас стянет?.. Мамочки, скорей бы уже стянул!

Запутавшись в противоречивых чувствах, я плыла по течению. Одна, разумная часть меня требовала оттолкнуть женатого мужчина, но вторая… Этой второй хотелось оплести его ногами, растянуть галстук, рубашку и все остальное. И ведь я действительно потянулась к шайтанову галстуку, ухватилась за него, словно за спасательный канат.

— Надумала меня придушить?

Насмешливый, уже беззлобный шепот обжигал.

Лотеску оставил мои губы в покое, но не спешил отстраняться. Наоборот, с самонадеянным видом прижался еще сильнее. Там, внизу… Да мы уҗе практически сексом занимались!

Медленно, мучительно медленно, рождая попеременно волны дрожи и холода, ладони Лотеску поползи одна вверх, другая вниз, чтобы встретиться на моей груди. Закусила губу, когда ладони приласкали через ткань.

— Хочешь?

Искуситель ощущал свою власть и безжалостно пользовался ей. Но ведь и я кое-что могла. Оставив в покое галстук, я отплатила Лотеску той же монетой.

Мамочки, у меня хватило наглости! Да, через брюки, не расстегивая ширинки, но хватило!

Лотеску судорожно вздохнул и на мгновение блаженно прикрыл глаза. Ему нравилось. Шайтан, да крикни уже наконец, что я обалдела и вылечу за такие шуточки с работы, потому что повторить, а ему явно хотелось, чтобы я повторила, у меня духу не хватит.

Я не знаю, сколько мы так стояли, тяжело дыша, всего в одном шаге от близости. И, моҗет, сделали бы его, если бы не диктино.

Выругавшись, Лотеску неохотно отпрянул от меня, поправил галстук и вышел в соседнюю комнату поговорить. Слов я не слышала, наверное, выбрал приватный режим.

Меня трясло. Словно тряпочка, ползла по стенке на пол и обхватила руками колени.

Что произошло? Почему это произошло? И, главное, что из этого выйдет? Сначала я боялась мести Лотеску, потом боялась своих чувств, а теперь… Горько усмехнувшись, призналась: теперь я опасалась полноценного романа. Предпосылки для него имелись. Увы, не только с моей стороны.

— Магдалена, свяжись с инспектором и поезжай на работу. Есть новости, — ворвался в хаос мыслей режущий спокойствием голос Лотеску.

И словно не случилось, словно мы только что… Хотя, вдруг ничего действительно и не было, всего лишь утро и темпераментный, полный адреналина мужчина.

— Хорошо, хассаби, — деревянным голосом ответила я и поднялась.

Хватит рассиживаться! Проводи гостя, свари нoвый, горячий кофе и вперед, за дело.

Поправив распахнувшийся, сползший с плеч халат, задержала дыхание. Вот так, не бейся, сердце!

— Лена?

Щеки коснулся холод кольца. Обручального кольца. Лотеску о нем забыл, склонился, встревоженно всматриваясь в мое лицо.

— Что? — устало спросила я.

На вежливое «хассаби» сил не осталось.

— Я не специально, просто королю приспичило назначить совещание именно сегодня, причем ровно в десять, и секретарь…

Он не закончил и торопливо добавил:

— Я тебя подвезу.

Покачала головой.

— Не стоит. И на «ты» тоже. Мы слишком разные, хассаби.

Лотеску фыркнул. Он явно не разделял моих убеждений. Странно! Не далее, как восемь лет тому назад… Подумать только, ужас какой, прошло уже восемь лет! Кажется, я сидела в его огнемобиле. Точно! Тогда мы ехали в коттеджный поселок к его родителям, и Лотеску заподозрил во мне охотницу за богатыми мужьями. Я заверила его, что даже на роль любовницы не претендую, мол, мы птицы разнoго полета, да и мои жизненные цели лежат в иной плоскости. Лотеску кивнул и успоқоился. Тогда он был еще первым замом нэвильской Карательной, а я занимала рядовой пост в Отделе по работе с магией.

— Простите, хассаби. — Постаралась перевести все в шутку. — Старые девы — поголовно истерички. Характер портится, бросаются на первых попавшихся мужиков.

А ведь я действительно стала слишком нервной. Пора найти любовника, иначе добром не кончится. Думаю, с этим не возникнет проблем. В Штайте хватало мужчин, согласных на необременительные кратковременные отношения — тем более.

— Тебя чуть не убили. Это другое. И, — жестко, включив начальника, добавил Лотеску, — каким местоимением пользоваться в разговоре решать мне. Равно как, общаться мне с тобой или нет, и, если да, в какой форме.

О как! Сильное заявление!

Подбоченилась.

— Может, стоило сначала