— Хорошо, что сказал. Надеюсь, у тех сволочей руки отсохнут.

Ничего не ответив, Карим обнимает меня за плечи и увлекает в сторону ангара, где стоит его гоночная машина. Не переставая шмыгать носом, я покорно иду за ним, борясь с навязчивой мыслью. Почему-то мне кажется, что, если бы два года назад мы не расстались, с Раджем могло бы ничего не случиться.

***********

— Если мы живыми доедем, я тебе глаза выцарапаю и пальцы сломаю, чтобы ты точно больше не смог сесть за руль, Исхаков!!! — визжу я, когда мы на бешеной скорости вписываемся в поворот. — Ненавижу тебя!!!

Карим довольно скалится и, выровняв машину, примирительно гладит меня по колену.

— Ты и в последний раз так же голосила, а уже через полчаса снова просилась покататься.

Да, просила. И не факт, что ещё раз не попрошу. Но когда желудок прилип к горлу в яростном стремлении увидеть свет, я буду орать всё, что придёт в голову.

— Блин, рубашка к подмышкам прилипла, — ворчу я, ощупывая шеститочечные ремни безопасности, которыми намертво прикована к креслу, как грудничок в слинге — к родителю. — Вся спина мокрая. Вези теперь меня купаться.

— Купаться? — Карим непонимающе поднимает брови.

Вообще, я это только что выдумала, но сейчас, когда он переспросил, думаю: а классная ведь идея. Здесь всего километрах в пяти озеро есть — мы с родителями раньше часто туда ездили ночевать с палатками. Подъезд там нормальный, вода чистая, и дно песчаное.

Я даже жмуриться начинаю от удовольствия, когда представляю, как избавляюсь от надоевшей за день рубашки и погружаюсь в прохладную воду. Чёрт с ней, с этой никому не нужной укладкой — я бы даже с головой окунулась. Полумрак, проблески лунного света в покачивающейся глади воды, шелест листвы и лёгкий ветерок… Боже, да… Это именно то, что нужно. И пусть Карим только попробует меня туда не отвезти. Сначала обижусь, а если не сработает — снова расплачусь. Он таким каблуком становится, стоит мне пустить слезу. Настоящий котик.

— Озеро неподалёку знаешь? Давай туда заедем ненадолго? С таким работодателем, как ты, курорт мне в ближайшее время не грозит, так хоть тут искупаюсь.

Карим поворачивает голову и быстро пробегается глазами по моим ногам. Его тон становится заинтересованно-ироничным.

— А купаться в чём будешь? Голенькая?

— Вот ещё, извращенец! Ты свой шанс профукал. Даже не думай, что тебе сегодня что-нибудь перепадёт.

— Сегодня? — переспрашивает он, довольно скалясь. — Какая ты суровая.

— Пошёл ты. — Скатав шарик из чека, одиноко лежащего на идеально чистой консоли, я со смехом швыряю его в Карима.

В животе бурлят необузданные радость и предвкушение. Приехать на озеро означает не только окунуться в прохладную воду, но ещё с большой вероятностью полюбоваться на Карима в трусах. А трусы — это свидание с кубиками. Так-то.

Спустя пару минут машина сворачивает с назначенного маршрута и съезжает на второстепенную дорогу. Я едва не мурлычу от удовольствия. Карим действительно везёт меня купаться.

— А мы на этой тарахтелке точно проедем? — Я начинаю обеспокоенно крутить головой по сторонам, когда мы медленно скатываемся по неровному песчаному спуску. — Она же и так брюхом по асфальту стелется.

Карим успокаивает, говоря, что в другом случае просто бы сюда не поехал.

Оставив машину в десятке метров от озера, мы идём к воде. Стоит идеальная тишина, если не обращать внимания на проносящиеся вдалеке автомобили. С родителями мы приезжали сюда днём в выходные, и здесь всегда была куча желающих спастись от летней жары. А сейчас совсем никого, кроме сверчков и цикад.

— Ты сам-то будешь купаться? — спрашиваю я, скидывая с ног туфли.

Очень хочется, чтобы Карим не портил нашу незапланированную вылазку своей маниакальной тягой к чистоте и, наплевав на гигиену, тоже залез со мной в озеро.

— Буду, конечно, — отвечает он и в подтверждение берётся за ремень на брюках. — Вдруг тебя спасать потребуется.

Я хочу огрызнуться, заметив, что плаваю получше диснеевской русалочки, но потом вспоминаю, что в райдер утопающих входит массаж груди и знаменитое дыхание рот в рот, и в итоге ничего не отвечаю. Идея достойна взятия на вооружение.

Отвернувшись от Карима, я быстро избавляюсь от рубашки и юбки и остаюсь стоять в нижнем белье. Стесняться мне нечего: трусы и лифчик закрытые и вполне сойдут за купальник.

Боковым зрением вижу, что Карим тоже разделся, но решаю лишний раз на него не таращиться. Ещёподумает, что я его сюда для растления заманила.

— Я пошла.

С этими словами я несусь к воде и, забежав по колено, взвизгиваю. Холодная. Ну или я перегрелась настолько, что впору зашипеть. Позади слышны характерные всплески, и это становится сигналом для того, чтобы поскорее уйти под воду. Знаю я козлиные привычки Карима — сразу начнёт брызгаться.

— Вода идеальная! — выкрикиваю, задыхаясь от восторга, когда выныриваю на поверхность.

Покрутив головой по сторонам, метрах в пяти от себя нахожу Карима. Он тоже нырял: смахивает мокрые волосы со лба, широко улыбается.

— Ты как катер, Вася. Столько волн подняла.

— Сам ты катер, — фыркаю я и, зачерпнув воду, брызгаю в него. — Баржа татарская.

Эхо его смеха разносится над озером. Карим начинает плыть ко мне. Набрав в лёгкие воздух, я ныряю, чтобы улизнуть. Если думает, что я вся извелась в ожидании, когда он меня облапает, то ошибается.

Хоть я и улепётывала изо всех сил, Кариму всё же удаётся ухватить меня за ногу и потянуть к себе. Я громко визжу и отбрыкиваюсь, пару раз ненароком ударяю пяткой прямо в кубики. От смеха вода заливается в нос, и, закашлявшись, я проглатываю почти пол-литра.

— Если свалюсь с дизентерией, то это будет на твоей совести, — шутливо ворчу я, когда мы выходим из воды. — Чуть меня не утопил.

— Просто ты слишком активно удирала.

На воздухе кожа моментально покрывается мурашками. Становится прохладно. Полотенца нет, а одежду сразу не наденешь — сначала надо хотя бы немного дать воде стечь.

— Красиво, да? — киваю я на перекатывающуюся гладь озера, над которым неровным золотистым блином висит луна. — Небо такое глубокое. Вот такого цвета надо сделать меню.

Карим тихо смеётся. Сейчас он стоит так, что я могу беспрепятственно любоваться рельефом его плеч и даже оценить цвет боксеров. Чёрные. А под ними стальная задница.

Повернувшись, он смотрит на меня.

— Часто здесь бывала?

— Раз двадцать точно. С родителями и Милой. — Накрыв ладонями чашки бюстгальтера, я сдавливаю их, чтобы выжать влагу из ткани, и поясняю: — Мы тут год простоим, пока у меня бельё высохнет.

Карим никак не комментирует сказанное и молча продолжает на меня смотреть. Одну за другой я подтягиваю бретельки, опускаю глаза, чтобы тщательнее поправить мокрые танга. Мурашки стремительно размножаются, хотя на коже их и без того миллиард на квадратный сантиметр.