— Ладно. — Грациозно присев, я подбираю с песка вещи. — Пойду к машине.

Сквозь нарастающий грохот сердца слышу, что Карим идёт за мной. Не оборачиваясь, останавливаюсь возле капота, аккуратно складываю на него юбку и начинаю увлечённо отряхивать рубашку.

— Куда так торопишься? — горячее дыхание Карим касается лопаток, а на талию ложатся его ладони — чуточку шершавые, немного прохладные от воды.

— Прохладно. Решила одеться.

Проигнорировав мой ответ, Карим выдирает у меня из рубашку и швыряет её к юбке. Рвано выдохнув, я жмурюсь. Его ладонь перехватывает мокрые волосы и в один оборот наматывает на запястье.

— Я вообще-то одевалась, Исхаков, — рявкаю я, когда его тело прижимается ко мне сзади, и жмурюсь сильнее от жадного прикосновения губ, впившихся в плечо. Плечо, шея, место за ушной раковиной, снова шея. Ещё и ещё.

— Совсем охренел. — Я вонзаюсь ногтями в вены на его кистях, скользящих по животу. Возмущённо ёрзаю бёдрами, когда они повторяют то же движение, которое я совершала недавно, — сдавливают грудь, будто пытаются выжать воду. — Руки убрал, сказала!

— Заткнись, — хрипло шепчет Карим, резким движением стаскивая с меня промокший бюстгальтер.

Вот тут я начинаю сомневаться, является ли вода, стекающая по моим ногам, водой. Мурашки давно испарились, и вместо них на коже появился неуёмный горячий зуд.

— Я сейчас заору, и сюда прибегут люди, — продолжаю угрожать я, параллельно задыхаясь от того, как его пальцы гладят соски.

— Давай погромче. Посмотрят, как я тебя трахаю.

Тихо пискнув, я втыкаюсь ладонями в нагретый от скорости капот и кусаю губу от новой волны возбуждения. Белья на мне больше нет. Вернее, оно есть, но теперь где-то на пятке. Я уже стала забывать, какой он козлина дикий. Чуть подразнишь — сразу в зверюгу превращается. Обожаю.

Внутри всё настолько свело от нетерпения, что к финишу я могу прийти ещё до объявления старта. Это всёКарим со своими грязными словечками и бешеной энергетикой. Его нетерпение и голод проникают через поры и заражают. И то, как часто и неровно он дышит, как жадно трогает. В сексе он не только процессом «засунул-высунул» увлечён, а ещё обожает при этом целовать, касаться.

Вот и сейчас, перед тем как член засунуть, сначала пальцами меня пробует. Это он умеет даже лучше, чем я сама: сначала снаружи погладит и потом немного изнутри трахает, чтобы подготовить.

— Мокрая такая, Вася, — шипит мне в ухо.

— Я же в реке купалась.

Так я зарабатываю первый звонкий шлепок по заднице.

А потом становится не до шуток, потому что Карим сгибает меня пополам и начинает по-взрослому трахать. От перевозбуждения я достигаю оргазма почти сразу и едва воздухозаборник при этом не выдираю на эмоциях. Ни одному из тех парней, что у меня были, даже близко до Карима не дотянуться. Отчасти поэтому я так на него злилась: знала, что, как с ним, ни с кем не будет. В сексе Карим без предрассудков и моё настроение сразу ловит, как хороший синоптик — погоду.

Вот и сейчас заставляет подняться и, перевернув, сажает на капот. Убирает волосы с лица и целует в губы. У самого мышцы вибрируют от напряжения, но он сдерживается, потому что знает, что мне сейчас быстро не надо. Поэтому темп и позу меняет.

— Я тебе капот помну, — шепчу я, обнимая его за шею.

— Он карбоновый, — с хриплым смешком отвечает Карим и, сжав ладонями бёдра, толкается в меня членом. — Могу тебя хоть всю ночь на нём трахать — ничего ему не будет.

— Ещё бы кто-нибудь тебе давал всю ночь, — поддразниваю я, щекоча языком его подбородок.

Так я зарабатываю второй шлепок.

— Ещё бы тебя кто-нибудь спросил.

— Ну что, теперь снова идти купаться? — шепчу я, крепко-накрепко сцепив пальцы на влажном затылке Карима. — Все ноги мне своим потомством зафачил (сленг. испачкать. — Прим. автора).

Карим издаёт сипловатый смешок и, потеревшись об меня мокрым то ли от пота, то ли от воды лбом, целует в губы.

— Зафачил, Вася? А разве не ты мне дрочила?

— Ну что за слова, Исхаков, — морщусь я, сильнее сжимая его задницу ногами. — Ты вообще ни разу ни халяльный, хоть и притворяешься. Типичный извращенец.

— А ты знаешь, какими бывают типичные извращенцы?

Губы у него улыбаются, а глаза нет. Серьёзно спрашивает.

— Ну я же не в монастыре выросла, — поддерживаю я шутливый тон, желая как можно дольше пробыть в посткоитальной лёгкости.

Размечталась.

— Без меня у тебя мужчины были?

Ну конечно, Карим был бы не Каримом, если бы не поинтересовался. У него самый настоящий бзик на эту тему. Как-то после нашего третьего или четвёртого секса он спросил, сколько парней у меня было. Я тогда, дурочка, это как комплимент восприняла: думала, ему так минет понравился. Ну и давай в подробностях описывать свой первый раз — сколько длилось, в какой позе и что было совсем не больно. И про следующие разы тоже не забыла: что мой первый оргазм случился от орального секса и что нас однажды застукали родители Вадика, когда я стояла на полу на четвереньках.

Ох, что было! Карим так челюстью скрипнул, что я подумала, придётся в больницу на снимок поехать. Тогда-то и выяснилось, что никакой он не сдержанный, а самый настоящий псих. Я, конечно, тоже хороша. Видела, что его трясёт, но мне показалось классным, что так сильно он меня ревнует. Я продолжила накидывать, пока Карим не рявкнул «Хватит» и не закрылся в ванной на полчаса. Я к нему стучалась, а когда не пустил, от обиды стала шутить, что он слишком возбудился от моих рассказов. Возбудился, ага. Он когда дверь открыл, выглядел так, будто хочет меня четвертовать.

Тогда я правда не понимала, что не так. Сам же спросил, сколько у меня парней было, так чего психовать? Сейчас-то я в курсе, что это типичный мужской развод: они, оказывается, все хотят слышать, что стали максимум вторыми и секс до них был полный отстой. Карим, кстати, гораздо умнее меня: сколько я его ни пытала про бывших, ни слова не проронил. А когда я пыталась давить, мол, я же тебе рассказала, он начинал приставать, и в процессе как-то само забывалось.

«Молчи, Вася. Молчи-и-и, — нашёптывает внутренний голос. — Ты же стала умнее».

Но разве я когда-нибудь могла хоть что-то удержать в себе? Тем более когда знаю, что Карим со своим обезглавленным питоном тоже не постился.

— За два года? — говорю нараспев. — Разумеется, были.

Вообще-то, был всего один, на мой день рождения. В расставании с тем, кого любил, есть особые критические даты. Праздники — одни из них. Сразу вспоминаешь, как вы проводили их вместе, что он подарил и как на тебя смотрел. И ещё по-дурацки ждёшь, что случится чудо и он появится. Ну а когда Карим не прислал даже занюханной ромашки, я решила ему отомстить и заодно сделать себе приятное. Бывший одногруппник Милы давно круги вокруг меня наворачивал: то СМС романтичное пришлёт, то в кино пригласит. Вот на кино я и согласилась с дальнейшим продолжением у него дома.