Она обещала пригласить нас с Иалу, когда будет отпускать их на волю.

Да, они тоже не боятся холодов, ведь они побывали в голубом огне. Наверное, и та бабочка тоже… Только остаётся загадкой, каким таким ветром занесло её к нам.

Мои восторженные рассказы о плавающем острове не произвели на старшую подругу ровным счётом никакого впечатления.

Непредсказуемость настолько в духе Листопады, что сама непредсказуемость применительно к ней, скорее, может называться предсказуемой. И, напротив, предсказуемость удивит и будет восприниматься как непредсказуемость. В общем, она решила выпустить бабочек в каком-то особом месте, потому что такие красавицы должны жить в самом красивом месте на земле, и оно гораздо ближе, чем Африка.

Листопада заехала за нами почти на рассвете.

— Ха! Я знаю ещё одно прекрасное место, где можно поплавать, — заявила с порога и пригласила нас разместиться на заднем сидении своего новенького красненького «Фольксвагена», что мы с удовольствием и сделали.

Я уже знала, Листопада повезёт нас на плавающий остров, и можно чуть-чуть подремать на плече у любимого, потому что ехать будем долго.

А потом ещё долго идти по еловому лесу, обходя большущие муравейники. Иалу они привели в настоящий восторг. Он никогда не видел таких огромных муравейников.

Но, увидев остров, был изумлён окончательно.

— Дальше только вплавь, — остановилась Листопада у воды и широким жестом указала на остров, поросший карликовыми берёзами.

— Эх, жалко клюква уже отошла. Сейчас насобирали бы ведёрко…

Листопада, конечно, не долго кручинилась, извлекла из плетёной сумки фотоаппарат «Olimpus», бывший ей неизменным спутником, и принялась запечатлевать красоту.

Пару раз объектив повернулся в нашу сторону, ведь мы с Иалу счастливая и красивая пара.

— Месяц назад остров был там, — Листопада показала на край озера, противоположный тому, где находился остров сейчас.

— А почему он плавает?

— Никто не знает. Загадка, — ответили мы с Листопадой одновременно и засмеялись.

В общем, сейчас Иалу достраивает на острове в еловом лесу небольшой, но очень красивый дворец, соединяющий в себе красоту русского и египетского стилей.

В этом дворце будет находиться центр исследования редких видов бабочек, и возглавит его, конечно, Листопада.

Сейчас она живёт в городе, готовит все необходимые документы — предстоит ещё немало бюрократии, а каждый раз ездить из леса неудобно. Муж, конечно, не доволен, но ему уже недолго осталось до пенсии, чтобы тоже переехать в город, а пока остаётся мириться с тем, что жена занята очень важным делом — украшает бабочками землю.

Несколько месяцев в году мы с Иалу проводим в плаванье на нашем плавучем острове. Добрались и до Нью-Йорка, но уже на самолёте.

… Имя батюшки, прилетавшего из Америки, так настойчиво всплыло в моей памяти, что я рассказала о том случае с вынужденным переодеванием Иалу.

— Это знак, — решил он, и мы зашли в магазин купили мне приличное платье, потому что на мне было слишком короткое.

После этого мы вошли в храм, и сразу увидели того, кого искали.

— Земля довольно мала. Я очень рад видеть тебя, Иалу, — улыбнулся он. — Миллиарды — не такая уж большая единица измерения по сравнению с Вечностью, среди них всегда кого-нибудь обязательно встретишь, как в большом супермаркете.

Батюшка оказался давним знакомым отца Иалу и Эдварда. В общем, земля, действительно, не настолько велика, чтобы быть уверенным, что расстаёшься с кем-то навсегда…

Меня он, конечно, не узнал…

Разумеется, Иалу познакомил меня с Джимом и его прекрасной супругой Джессикой. Мы даже побывали вчетвером в индейской деревушке.

В детстве я, как, наверное, когда-то все девочки, мечтала выйти замуж за индейца. Потом я поняла, что это глупо. Как я буду жить в американском лесу без помады и книг и даже без Интернета? Нет. Невозможно.

Мы пробирались по зелёной реке на лодках, почему-то старых, наверное, для антуража, и Джессика вспомнила:

— Иалу, я забыла тебе сказать, что благодарна тебе, — виновато опустила длинные ресницы. — Если бы не ты, меня бы не было уже на земле, и я никогда не встретила бы своего единственного.

Она с нежностью посмотрела на Джима.

А я познакомила Иалу с Эммой. Они тоже очень счастливы с Томом.

Эмма, конечно же, полна идей. Осчастливить всех женщин одного города ей уже мало. Надо, чтобы женщины всего мира были счастливы.

Настя тоже открыла свой альтернативный клуб, где учит женщин быть красивыми не только снаружи, но и изнутри, так что у прекрасной части нашего города теперь есть выбор, где быть осчастливленными.

Но меня всё это уже не волнует…

… А гитары были в доме культуры общества глухих — ничем не примечательном, особенно слякотными вечерами * на первый взгляд* здании, спереди закрытом на ремонт, но зато размашисто расписанном радугой — только цвета почему-то не в том порядке.

Там я услышала их снова, они исполняли уже другую мелодию… Беззаботная, солнечная, в брызгах тёплого моря разноцветной нитью они привела меня к чуть приоткрытой двери со двора.

И нескладный парень, так и не изменившийся за год, тоже играл на гитаре. А девушка играла на другой такой же гитаре и пела на испанском языке.

Последний аккорд весёлым струнным миксом выскользнул на улицу бродить по городу, а саксофонист, лицо которого я так не запомнила, спросил:

— Вы на фламенко? Мы уже уходим.

И не дожидаясь ответа, быстро куда-то ушли. Только оставили зачем-то две гитары.

… Оказывается, вечерами в сером здании проводила занятия по фламенко настоящая испанка, но знали о них почему-то немногие. Но кто и зачем оставил гитары, она не знала…

Я рассказала об этом случае Иалу, и спросила, не могут ли ангелы принимать образ уличных музыкантов, но он лишь пожал плечами и засмеялся. Но почему-то мне кажется, что он-то уж точно знает ответ…