– Я знаю. Но все равно тачка классная. – Он говорил тихо, и я сидела, прикрыв глаза: меня неудержимо клонило в сон.

– Поспи! – услышала я. – Ты, я смотрю, уморилась.

– А было от чего? – я приоткрыла один глаз и повернула к нему голову.

– Ах, так! – ухмыльнулся он. – Возьму потом твои слова на заметку. Запишу крупными буквами в своем органайзере. И в следующий раз уморю тебя до потери сознания. Тебя такой расклад устраивает?

– М-м-м… уже сплю и вижу сладкие сны.

Дымчатый рассмеялся.

Но вскоре я действительно задремала. Дымчатый вел машину тихо, аккуратно. Иногда от легких толчков я открывала глаза: видела темную дорогу, огни, попадавшиеся навстречу машины, которые светили фарами, как мощными батискафами по дну океана, и снова погружалась в дрему.

Когда я в очередной раз открыла глаза, то спросила:

– А куда мы, собственно говоря, едем?

– Хороший разведчик! Даже ничего и не спросила. Я, обманутый муж, везу тебя в пустыню, чтобы закопать по горло. Как Саида из «Белого солнца пустыни». Помнишь?

– Помню.

– Тогда не задавай глупых вопросов.

– А если по правде?

Дымчатый бросил на меня быстрый взгляд. Он оторвал одну руку от руля, а второй, свободной, провел по моим волосам.

– Устала?

– Немножко. Но ты не ответил на мой вопрос.

– В Шарджу. Попытаюсь скрыться там. Если покажется, что что-то не так, двинусь дальше.

– А где ты там остановишься? Приедешь и постучишься в первый попавшийся дом? Или направишься прямиком в отель?

Он покачал головой.

– В отель нельзя. Ни в коем случае. Там меня быстро засекут. Только в частном секторе. У меня есть кое-какие объявления от местных арендаторов жилья. Вот и буду звонить по ним. Авось наткнусь на что-нибудь подходящее. Все равно долго это не продлится. Виза дана на два месяца, и ее срок когда-нибудь кончится.

Его рука теперь лежала у меня на плече.

– Как ты думаешь, – тихо сказал Дымчатый, – мы прорвемся?

У меня сжалось сердце. Никогда он не говорил таким тоном – он всегда был так уверен в себе, так самонадеян, и тут… это тихое, неуверенное: «Мы прорвемся?»

– Да, не сомневайся, – ответила я твердым голосом. – Даже не сомневайся. – И сжала его руку.

Он положил вторую руку на руль и прибавил скорость.

– Кажется, нам придется подтвердить твою уверенность на деле, потому что сзади за нами едут две машины.

Я быстро обернулась. Действительно, на приличном расстоянии от нас неслись две машины – два джипа. Черный и белый. Быстро, бесшумно, как гончие, которые взяли след.

– Ты думаешь, это за нами?

Я ужасно хотела услышать от Дымчатого слова вроде «малыш, это тебе показалось» или «ты что, чокнулась», но муж только сосредоточенно кивнул и беззвучно выругался.

– Надо отрываться.

– Ясное дело. Вопрос – как?

– Газани.

– Особо не газанешь. Иначе в тюрьму упекут, если засекут. Это тебе не родные просторы со взяточниками-гаишниками. Сунул и отмазался. Это все-таки другая страна.

– Дай карту.

– Зачем?

– У тебя есть карта?

– Где-то была.

Здесь я вспомнила, что карта есть у меня в сумочке. Немного порывшись, я нашла ее, сложенную вчетверо, и развернула.

– Мы находимся здесь? – ткнула я пальцем в дорогу между Дубаем и Шарджей.

– Похоже на то.

– А здесь – пустыня. Справа и слева, – говорила я вслух. – Барханы.

– Угу. Американские горки.

– Дай я сяду за руль.

– Чего?

– Дай я сяду за руль, – прокричала я уже громче. – Дымчатый!

Он отрицательно качнул головой.

– Не надо. Я сам.

Я обернулась. Расстояние между нами стремительно сокращалось.

– Дымчатый, – тихо сказала я, – здесь уже не до понтов и не до мужского лихачества. Как я понимаю, это вопрос жизни и смерти. Я езжу на джипе лучше. Джип – моя машина. И вообще я вожу не хуже тебя, Дымчатый! – я уже плакала от бессилия. Слезы ярости текли по моим щекам.

– Не реви! – бросил он. – Пересаживайся.

На ходу, мгновенно мы поменялись местами.

– Вот так-то лучше, – пробормотала я и нажала на педаль.

– Инка, не глупи!

– А я всегда была глупой и неразумной, – улыбнулась я, поворачиваясь к мужу. – К тому же плохо воспитанной.

Посмотрев в верхнее зеркальце, я увидела, что машины уже почти рядом, и резко вывернула руль вправо. Мы въехали на мягкую песчаную поверхность.

– Инка! – охнул Володя. – Ты что? Это пески. Барханы. Мы увязнем здесь.

– Не боись, – повернулась я к нему. – Я знаю, что делаю.

Я вспомнила, как гонял по барханам Ахмад, и резко вывернула руль. Мы въехали на горку. И начались наши сумасшедшие скачки по пустыне.

Машины не отставали от нас. Но я была бесшабашней, смелей, отчаянней. Внезапно я услышала странный глухой звук, и на меня посыпался легкий дождь осколков.

– Стреляют, – стиснув зубы, сказал муж. – Стреляют, сволочи.

– У тебя есть пистолет?

– Есть.

– Как ты его провез?

– Ты что? Купил здесь у одного барыги. Тайком. Знакомые свели.

– Ну, так стреляй!

– Попробую.

Я приспустила стекло. Дымчатый высунул руку и прицелился.

– Высовывайся осторожней, – предупредила я.

– Знаю. Не учи, – огрызнулся он.

Нервы у нас были на пределе, и я это хорошо понимала.

Муж выстрелил.

– Попал?

– Кажется, нет.

Нас сильно тряхануло. Мы въехали на очередной бархан.

– Трудно целиться, когда так трясет.

– Это не на охоту в Подмосковье ездить, – поддела я его самым невинным тоном.

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего. Просто, что здесь труднее.

– А ты сомневаешься? Взяла бы и попробовала сама.

– Придется.

Раздался второй выстрел, и я пригнулась: пуля просвистела над моей головой. Черный джип был совсем близко, и я видела мужскую руку с пистолетом, которая целилась в нас. Я рванула руль влево, и Дымчатый чуть не свалился мне на колени.

– Целится?

– Нас скоро здесь подстрелят, как куропаток в чистом поле. Если вторая машина подтянется – нам крышка.