"Без четверти шесть утра в заведение въехал экипаж для перевозки заключенных. Он остановился во дворе, но когда охранники попытались втолкнуть в него стоявшую там дюжину девиц, случилось неожиданное. На жандарма, сопровождавшего экипаж, обрушился град ударов кулаками, других девушки искусали и избили ногами. Все это сопровождалось грубейшими оскорблениями из арсенала пьяных матросов… Девушек все же удалось затолкать в экипаж, но когда их привезли в тюрьму и открыли дверь, сцена повторилась. Пока экипаж ехал от заведения в тюрьму, они изорвали в клочья свою одежду и предлагали сопровождающим их полицейским заняться с ними "делом"".

Девушки кричали во весь голос, расцарапывали себя до крови, одна попыталась вскрыть вены куском разбитого ею стекла; все они провели некоторое время в руанской тюрьме, потом их перевезли в тюрьму Сен-Лазар, где они подготовили мятеж, начавшийся 13 июля 1908 года. Жестокость, проявленная восставшими, была из разряда чрезвычайных. Условия содержания в этой тюрьме были поистине ужасными. До семидесятых годов XIX века несовершеннолетние в этой тюрьме помещались в зверинец. Да, в зверинец! Произошло восстание, завершившееся только тогда, когда восставших победил голод; зверинец закрыли. Девушек перевели в другое помещение, дортуар, который Гюйо описывал так:

"Вообразите себе маленькие решетчатые клетки с деревянными стойками, похожие на клетки для обезьян, в которых стоят две кровати. Кровати разделяет только решетка из проволоки. Такие спаренные камеры соединены между собой одной стороной; они все стоят в длинном коридоре, так что перед и за ними есть проход. Вентиляции в коридоре нет. Шокирующая теснота".

13 июня 1908 года нужно было срочно переводить девушек во Френ. Для переговоров с восставшими прибыл лично Клемансо. Девушки недвусмысленным жестом, "которому недоставало сдержанности", дали понять премьер-министру, что его попытки тщетны. Путешествие в Клермон-сюр-Уаз отнюдь не стало для охранников легкой прогулкой. По прибытии на место девушки закидали охранников своими деревянными башмаками, и двум удалось сбежать. Дополнительный конвой ожидал их на вокзале в Клермоне — девушки вышли из вагонов, "сняв корсаж и высоко поднимая юбки". 14 июля 1909 года случилось новое восстание; группу зачинщиц отправили под конвоем в тюрьму в Бон-Нувель. В течение всего путешествия девушки орали во всю глотку "Интернационал" и похабные куплеты.

После долгой и напряженной борьбы под руководством Беранже в сенат был внесен проект закона, запрещавшего проституцию несовершеннолетних. Под давлением врачебных ассоциаций и обществ в поддержку морали правительство приняло этот закон 11 апреля 1908 года. Согласно ему, малолетние проститутки (младше восемнадцати лет) помещались не в тюрьмы, а в детские дома. Реально закон начал действовать только через год, и все равно предусмотренные им школы и приюты не были построены и укомплектованы. Так что в действительности он выполнялся только на бумаге…

"Я три недели занималась своим ремеслом в пригородах Парижа, и до сих пор ни у одного клиента еще не было возможности прийти ко мне дважды, и уверяю вас, что посмотреть на мое "интересное место" выстраивалась очередь, там был и стар, и млад. Понимаете, требуется посмотреть на все это дело моими глазами, чтобы наконец понять, что вокруг полно подонков, которые с приходом лета бродят по пригородам и ищут малолеток! Я этих малолеток видела, им и десяти лет не было, а они занимались тем же, что и я.

Но я, сильная, хорошо сложенная, с моим миленьким букетиком черных волос где надо, с моей отличной фигурой, с моим чистым телом, я всегда умела отбить у них клиентов".

Это пишет тринадцатилетняя (!) Генриетта Гиймо в автобиографии, которую она собственноручно подарила художнику Мореро и рукопись которой по сию пору хранится в архивах Арсенала. Она дружила с двумя сестрами двенадцати лет, которых выгнала на панель их собственная мать, от них она узнала, "что нужно делать с мужчинами в постели". Впрочем, сама Генриетта занималась этим вовсе не в постели, а под открытым небом под наблюдением сутенера шестнадцати лет. Ее услуги стоили 2 франка за раз.

"Я жила в Сент-Уэне и спокойно, чтобы заработать еще немного денег, сидела на травке и показывала старичкам и юным любопытствующим то, что другие девочки прячут под юбкой и показывают только своему любовнику. Ах! Если бы вы их только видели! Они ложились на живот и не могли глаз оторвать о моего миленького черненького "интересного места"; они делали мне знаки, чтобы я задрала юбку еще немного… Я видела, как мужчины двадцати пяти и даже тридцати лет приставали и соблазняли детей восьми — десяти лет…"

Этот тип проституции практикуется на окраинах городов; те, кто ею занимается, делают это эпизодически. Полицейский комиссар из Шато-Гонтье пишет в 1849 году: "Большая часть таких проституток живет со своей семьей, имеет постоянную работу и занимается развратом только по вечерам вне города, в хорошую погоду — на променадах, в плохую — в домах свиданий".

Некая девушка из Лаваля признавалась в 1865 году, что "однажды на лугу близ улицы Кроссардьер получила 2 франка от человека, которого раньше не встречала, после чего совершила с ним половой акт на близлежащей лужайке". Проститутки отыскивали удобные места между городом и сельской местностью, так как на эту территорию не распространялись правила. С наступлением лета они — то есть все, даже совсем юные, двенадцати-тринадцатилетние — покидали отчий дом на много дней, отправляясь в поля пить и развлекаться с мужчинами. Прямо посреди леса под Анжером открывалось одно кабаре за другим: "Поля, посреди которых стоят эти кабаре, служат прибежищем разврата самого гадкого свойства, плоды которого поистине ужасны".

В сельской местности полицейские комиссары не устают подавать жалобы на бездомных проституток, толпы которых разоряют поля. Одним прекрасным июньским утром 1846 года на окраине Майенна некий журналист наткнулся на весьма интересную картину: "Я увидел несколько мужчин и женщин. Никого из них я не знал, они купались. Женщины были одеты, мужчины, как я думаю, были без одежды, так как находились в воде. Я увидел, как мужчина и женщина подошли друг к другу, женщина как бы присела, я видел ее колени. Мужчина был к ней очень близко, они держали друг друга за плечи. Тут-то я и решил, что они совокуплялись; другие в это время играли и резвились в воде".

Составить представление о том, как была устроена такая проституция на природе, довольно непросто. Источников мало, они труднодоступны. Тем не менее кажется, что проституция даже в XVIII веке была явлением, свойственным отнюдь не только городу. Кажется, что вне города взгляды на сексуальность были другие, нравы в деревне были более раскованными. Занятия любовью там не всегда влекли за собой какую-то историю и не требовали стольких церемоний, сколько в городе. Некоторые женщины предавались разврату без того, чтобы становиться проститутками, поскольку в остальное время они работали в поле и растили своих детей. Некая юная дама по прозвищу Митральеза выводила своих клиентов с собой в поле. Действие происходит в Майенне в июне 1872 года:

"Мы отправились в поле, отошли примерно на сто метров от моего дома… Я легла на спину, подняла юбки, после чего вышеупомянутый К. наслаждался мною в течение полутора часов".