Ему пришлось подавить легкое нетерпение.

— Вам представляется, что в это трудно поверить? Для Джорджины, конечно, было жестоким ударом узнать, что ее лишили наследства. Она выросла с убеждением, что является наследницей Джонатана. Она была его самой близкой родственницей. Дядя любил ее и гордился ею. А потом все вдруг изменилось. Он находит Мирри Филд, привозит не погостить и день ото дня все сильнее привязывается к ней. Не сомневаюсь, что Джорджина ревновала.

Мисс Силвер осторожно кашлянула.

— Я не заметила никаких признаков этого.

— Что ж, по-человечески это вполне объяснимо… во всяком случае, до некоторой степени.

— Не всякий человек непременно начинает ревновать, — мягко возразила мисс Силвер.

На этот раз Фрэнку не удалось скрыть свое раздражение.

— Кажется, кое-кто считал, что Джорджина относится числу ревнивых людей, потому что она получила анонимное письмо, обвиняющее ее в ревности к Мирри Филд в соответственном отношении к ней! Когда она показала его Джонатану, он принял сторону автора письма. Вот тогда он и сказал ей, что собирается изменить свое завещание. Подозреваю, что изменение носило радикальный характер. И видимо, было сказано много такого, от чего она пришла в ярость. В довершение всего Джонатан отправился в город, составил новое завещание, как он и говорил ей, и с завещанием вернулся во вторник вечером. Джорджина виделась с ним после этого и утверждает, что он сам сжег завещание. Это не очень-то похоже на правду, верно?

Мисс Силвер, задумчиво сказала:

— Не знаю, Фрэнк. Многие факты свидетельствуют, что мистер Филд явно был подвержен частым сменам настроения и принимал самые неожиданные решения. Поссорившись с Джорджиной, он решил изменить завещание. Почему вы считаете невозможным, что он пересмотрел свое решение, помирившись с ней?

Фрэнк внимательно посмотрел на нее:

— Тогда кто убил его?

— Вот это и предстоит выяснить, — ответила мисс Силвер. И не успела закончить фразы, как громко зазвонил телефон.

Фрэнк Эббот наклонился вперед и поднял трубку.

— Это Дипинг десять? — произнес голос.

— Да, — ответил Фрэнк.

— С кем я говорю? — спросил звонивший.

— Старший инспектор Эббот.

— Это мистер Модсли, я говорю из Эдинбурга, — сказал человек на другом конце провода, — я нотариус мистера Джонатана Филда. Я только что узнал из утренних газет о его смерти.

Слышимость была прекрасная. Мисс Силвер могла разобрать почти каждое слово.

— Нам было очень важно связаться с вами, — сказал Фрэнк.

— Да. Я уехал вчера. По дороге заехал повидаться с клиентом и только поздно вечером добрался до места. Меня потрясли новости. Может быть, это несчастный случай?

— Нет. Его убили.

— Я потрясен! Ведь он был у меня в понедельник и вторник.

— Да, мы знаем, и нам очень хотелось бы поговорить с вами об этом. Насколько нам известно, мистер Филд составил новое завещание?

— Да… да, составил… но…

— Ваша главная помощница говорит, что он увез его с собой.

— Верно.

— Оно было подписано и засвидетельствовано?

— О да… но…

— Больше вы не контактировали с мистером Филдом?

— Нет, инспектор, это не так.

— Вы виделись с ним еще раз, после того как он ушел из вашей конторы?

— Нет… он позвонил мне.

Фрэнк понимал, что мисс Силвер весьма интересует этот разговор.

— Он позвонил вам? Когда?

Мистер Модсли говорил из телефонной будки в отеле Эдинбурга, но, несмотря на значительное расстояние, разделявшее их, слышно было хорошо.

— Это было около половины десятого вечера во вторник.

— Вы уверены относительно времени?

— С точностью до десяти минут.

— Звонок был как-то связан с завещанием, которое он подписал в то утро?

— Да… он имел к нему прямое отношение. Джонатан сказал, что уничтожил это завещание.

Заинтересованность мисс Силвер к полученной информации резко возросла.

Фрэнк Эббот спросил:

— Мистер Филд сказал вам, что уничтожил свое последнее завещание?

— Он сказал, что только что сжег его.

— Завещание, которое он подписал в то утро?

— Мистер Филд во многих отношениях был импульсивным человеком. Он действовал под влиянием минутного настроения, когда составлял свое последнее завещание. Должен сказать, что я всерьез протестовал против некоторых его распоряжений. Мы были старыми друзьями, и он Позволял мне высказывать мое мнение. Когда он позвонил мне вечером, то сказал, что перешел теперь на мою сторону и что он сжег завещание в присутствии своей племянницы Джорджины Грей. Он поблагодарил меня за то, что я протестовал против этого завещания, и сказал, что признается, что едва не совершил чудовищной несправедливости. Он добавил, что спешить некуда, но он приедет повидаться со мной, как только я вернусь, чтобы обсудить детали завещания, которое было бы справедливым по отношению ко всем заинтересованным лицам.

— Значит, в настоящий момент остается в силе то завещание, которое было составлено до того, как мистер Филд сжег последнее?

— Несомненно. Вы его нашли?

— Оно хранилось в запертом ящике его письменного стола. Когда вы возвращаетесь?

— Я заказал билет в спальный вагон на сегодняшний вечер. Приеду прямо в Филд-Энд. Я являюсь душеприказчиком покойного, и мой долг заняться завещанием Джонатана Филда.

Фрэнк Эббот повесил трубку.

— Звонил мистер Модсли, нотариус. Он говорит, что Джонатан Филд разговаривал с ним около половины десятого вечера, во вторник, и сказал, что он уничтожил завещание, которое подписал утром. До этого, накануне днем, у них состоялся серьезный разговор, мистер Модсли пытался убедить своего друга, что тот составил несправедливое завещание. Джонатан пришел к заключению, что Модсли был прав, и сказал, что только что сжег это завещание.

Мисс Силвер опустила голову:

— Да, я слышала большую часть того, что он говорил вам.

Фрэнк приподнял бровь:

— Очень удачно для мисс Джорджины Грей. Джонатан Филд, должно быть, позвонил после того, как она вышла из кабинета и вернулась в гостиную, а Стоукс еще не приносил напитки. Теперь вопрос в том, вернулась ли она позднее, чтобы застрелить его, или нам надо искать другого подозреваемого?

— Дорогой Фрэнк, — произнесла с укором мисс Силвер, — если завещание действительно уничтожено, какой у нее мог быть мотив для убийства?